Читаем без скачивания Дамы-козыри - Екатерина Романова

— Похоже на охранную сигнализацию дачи президента в Барвихе, — задумчиво произнесла Ольга. — Много, сложно и непонятно, зачем вообще нужно. У нас там имелся объект, когда я работала в институте. Но если ты скажешь, что это соковыжималка, я тебе поверю.

— Тепло, подруга, совсем тепло! — восторженно подхватила Таня, снимая и надевая очки в пятьсот двенадцатый раз. — Ты правильно заметила насчет соковыжималки. Этот, не знаю, как его назвать, «прибор» в состоянии выжать соки из чего угодно! И деньги тоже, при известной ловкости и умении находить простых и доверчивых людей. Твой супруг, Алена, именно таким и оказался.

— Танька, прекрати! Говори по существу. Не растрачивайся на нюансы, — не выдержала Ирина. Ее творческая натура требовала законченности сюжета.

— Знавала я этого изобретателя лично. Он из числа тех, кто, создав нечто удачное, но не гениальное, всю оставшуюся жизнь проводят в поисках решения в принципе нерешаемой проблемы. Наш именно из этой обоймы. Много лет назад он нашел довольно остроумный способ использования сверхпроводимости. Остаток жизни ушел на поиски антигравитаторов.

— Антиагитаторов? — непонимающе протянула Алена. Таня снисходительно пояснила.

— Антигравитация — когда человек сможет летать, как птичка.

Алена понимающе кивнула и задумалась. Очевидно, представила себя птичкой, потому что потрогала талию и тяжело вздохнула. Обеды с подругами снижали ее шансы воспарить к небесам.

— Здесь, — Таня махнула рукой в сторону чертежей, — мы имеем дело с отходами его научных поисков. Довольно типичным. Поставив самому себе задачу, но не решив ее, наш карманный гений извернулся и пошел обходным путем. Он сделал имитацию решения проблемы. Ну как вам объяснить?

Она уставилась в потолок, некоторое время молчала, затем обрадованно продолжила:

— Не помню точно, в каком веке, но жил изобретатель машины, игравшей в шахматы. Представьте себе приличных размеров ящик, на котором восседает, скрестив ноги, кукла то ли турка, то ли индуса. Перед ней шахматная доска. Изобретатель заводит машину, живой партнер делает ход, а кукла, затянувшись из трубки, делает ответный ход. И ведь выигрывает! Все бы хорошо, но впоследствии выяснилось, что в ящике механик спрятал искусного шахматиста, ма-а-аленького росточка.

Собрав бумаги из тайника обеими руками и подняв над головой, Таня улыбнулась:

— И здесь есть игрок в ящике.

— Интересно, хотя и не совсем понятно, — вклинилась Ольга. — Но для чего это приспособление нужно? Что с ним делают?

— Не с «ним» делают, а «оно» делает. — Таня расхохоталась. — Держитесь крепче. Перед нами, девчонки, устройство для получения питьевого спирта из воды и воздуха путем воздействия на них теплом, электричеством и светом.

— Спирта? Того, что пьют? А зачем? — искренне удивилась Алена. — Его что — мало?

Дружный хохот был ей ответом. Таня и Ирина вытирали слезы, Ольга едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Таня пришла в себя первой.

— Мда-а-а — оценивающе рассматривая Алену, протянула она. — Ничему путному в университете тебя все-таки не научили. Ты с однокурсниками водку хоть раз пила? Да-а-а?! Не верится! А теперь ответь мне, сестрица Аленушка. Ее, водки этой самой, хоть раз было в достатке? Хватало так, чтоб на утро оставалась?

— Не знаю, я не знаю… — Алена уже и не рада была своему вопросу.

— Понимаю, — ехидно поглядывая на Алену, быстро выдала Таня. — Ты девушка честная, утро всегда встречала одна, дома, в собственной кроватке. Посему тебе не понять, что на спирте у нас держится все — политика, промышленность, сельское хозяйство, наука, образование, я не говорю о культуре, патриотизме и деторождаемости!

— Все верно, — согласилась Ирина, пряча платочек в карман, — только имеется в виду спирт как произведенный на предприятии, так и принятый внутрь. И первый способ, и второй — часть одного творческого процесса. Своего рода вечный двигатель.

— Именно! — подхватила Таня. — Перпетуум мобиле спиритус вини, как изящно выразились бы древние.

Ольга подала пример серьезного отношения к предмету разговора:

— Оставим древних, вернемся к бумагам. Что за всем этим скрывается? Некий гений изобрел получение спирта фактически из ничего? Но тогда это — миллионы!

— Миллиарды, Оленька, триллионы! — Танины руки замелькали. — И еще власть, вселенская власть!

— Не знаю, как вселенская, но над Россией точно, — согласилась Ольга.

— Какая Россия?! Ты имеешь в виду выпивку, да? А горючее? Когда высосут всю нефть (а перебои начнутся еще при нашей с тобой жизни), что заменит бензин в моторах, а? Энергетика?!

Вселенские масштабы попавшего к ним в руки изобретения подтвердились, и Ольге пришлось признать Танину правоту. И тут же первая высказала тревогу:

— Тогда Алене грозит опасность. Жуткая опасность! Мы обязаны действовать, и очень срочно, пока ее крепостные ворота не протаранили нанятые Володькой бандиты.

Подруги похолодели, испуганно переглянувшись. Действительно, за эдакий куш и любой добропорядочный гражданин пойдет на убийство, а уж что там говорить о мерзавце вроде Володьки.

Таня уперлась взглядом в бумаги. Ольга задумчиво вращала на пальце колечко, как бы призывая на помощь магические силы. Алена стала совсем маленькой и незаметной.

Ирина задумчиво оглядела комнату. Ее внимание привлекло бюро, траурно посверкивающее в углу черным лаком. Громоздкая туша напоминала дорогой гроб. А гробам в квартире делать нечего. Их место на кладбище. Ирину озарило.

— Алена! Алена! — Ирине пришлось несколько раз встряхнуть подругу за плечо, чтобы привлечь внимание. — Ты своему о бумагах говорила?

— Не-е-ет, — выдавила Алена. Она держалась несколько дней, но тут ее прорвало. Она заревела отчаянным голосом, задыхаясь и хлюпая носом.

Ей стало страшно. Ее нужно срочно пожалеть.

Пришлось потратить полчаса на приведение Алены в чувство. В результате она всех оросила слезами и извела три носовых платка. Этого времени Ирине вполне хватило на обдумывание своего предложения. Она выразила его простыми словами:

— От бюро нужно избавиться. Тогда Володька сюда не полезет.

— Так просто отдать ему бешеные деньги? — Возмущению Ольги не было предела. Еще бы! У нее с Алениным мужем теперь личные счеты после того, как она провела полтора часа в компании Симаковых. — Так дело не пойдет!

— Что ты предлагаешь? — хором спросили Ирина и Таня.

— Ничего. — Ольга всегда честна с подругами. — Пока ничего.

— Мы его где-то спрячем, на время, — размышляла вслух Таня. — Но как? Володька не должен до него сразу добраться.

Ирину опять озарило. Она сама себе удивлялась, хотя ничего необычного в этом не было. До этого она слишком долго зависела от чужих мнений и желаний. Предоставленная самой себе женщина оживает.

— Есть идея! — Ирина радостно вскочила и убежденно добавила: — Отличная идея.

Художнице явно понравилось генерировать идеи, придавать им форму плана и осуществлять. Успех с подслушанной на лестнице беседой Симаковых ее воодушевлял.

…Давно известно: чем меньше практического применения имеет вещь, тем выше она ценится на аукционах, собирающих толпы прилично одетых граждан, воображающих себя знатоками искусства. Богатые простаки, введенные в заблуждение молодыми женами, стремящимися окружить себя «изящным», сосредоточенно разглядывают какую-нибудь треснувшую тарелку с едва различимым рисунком. В глубине души они понимают, что в такую посудину стыдно высыпать даже пригоршню собачьих сухарей для любимого ротвейлера. Но им некуда деться.

Жалок жребий этих несчастных! Оставив бронированную машину и оказавшись среди потемневших от времени картин с невразумительным сюжетом, они похожи на рачков-отшельников, покинувших надежную раковину и ставших беззащитными перед незнакомым миром. Богачи пучат глаза и пятятся, пытаясь выразить немой экстаз при встрече с прекрасным, якобы восхищающим их толстые тела и бритые макушки. На их лицах зависает выражение тоскливой покорности: «Раз я купил пропуск в новый мир, то должен погулять на всю сумму». Их хватают за локоть шустрые субъекты с немужскими повадками, отводят в сторону и шепчут в мочку уха соблазнительные предложения. Недорого предлагаются шпаги Наполеона Бонапарта и оловянный кубок Александра Македонского, трогательные пейзажики, писанные лично Адольфом Гитлером, или, на крайняк, стоптанные кроссовки Арнольда Шварценеггера.

Каждому льстит оказаться в компании вещей, принадлежавших величайшим мерзавцам! Вернувшись с «работы», приятно посидеть за бокалом водки в компании предметов, бывших свидетелями кровавых сражений. В таком окружении и удачная разборка на мелкооптовом рынке покажется Аустерлицем. «Vive I'Empereur!», в натуре.