Читаем без скачивания Коварный уклонист (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Крюгер покинул клоповник довольный как кот, укравший всю сметану у вредной соседки. Улыбаясь от уха до уха, он вновь возглавил наш небольшой отряд, обещая ночь в лучшей гостинице этого города. Даже насвистывать что-то под нос начал, пока мы туда шли. Вот что значит довольный жизнью человек.

— Сотри кровь с рукава, — еле слышно пробурчал я ему на ухо, — И где пожар?

— Через пару минут начнется, — шепнул в ответ человек, — А как ты догадался?

— Увидел. Сквозь стены.

— Говнюк ты безбожный, Кастор Дрейк. Несправедливо!

— У тебя еще и сисек нет таких, как у Заграхорн. Жизнь — боль, Крюгер.

— Я бы с тобой согласился, ибо ты приводишь серьезные аргументы, мистер Дрейк. Только знаешь, что мне мешает? Преследующий нас по крышам кот. И всё бы ничего, но у него в зубах неслабая пачка денег. Как ты это объяснишь?

— Пришлось серьезно потратиться, покупая у кузнеца ножи. Мне нужны деньги.

— Ты безбожный, ехидный и скрытный говнюк, Кастор.

— Хвали меня полностью.

Наше новое пристанище действительно выделялось в лучшую сторону от всего остального города. Здоровенная гостиница полузакрытого типа с вполне пристойной баней, просторными номерами со свежим бельем и отменной кухней, где подавали блины, пироги с разными начинками, крендели и прочие сдобные лакомства отменного качества. Здесь мы с полугоблиншей и засели чуть ли не на две недели, бездельничая и отъедая бока. Крюгер в это время мотался по городу с утра до позднего вечера, занимаясь приготовлениями. В детали меня Михаил не посвящал, а я не стремился узнать. Силовая поддержка ему понадобилась всего два раза, да и то всё свелось к тому, что я избил пару наглецов, затеявших слежку за революционером, а второй раз просто сходил и показал саблю. Оружие покойного Коллы, как оказалось, пользовалось очень широкой известностью, а слух о том, что «Золотую змею» потопили, уже давным-давно в городе знала последняя собака.

Со Стеллой мы неожиданно пришли к общему мнению. Отдохнув в спокойной обстановке и как следует подумав, девушка сама подошла ко мне, признавшись, что боится. Себя. Её выводы ничем не отличались от моих — наступает срок, её вновь (когда-нибудь) переклинивает в нечто совершенно асоциальное и неуправляемое… и всё, приплыли. Она подозревала, что в таком случае её просто убьют или запрут в клетку на всю оставшуюся жизнь. Или, как минимум, пока её тело не потеряет товарный вид. Такой судьбы она себе не желала.

Выход был один — попытаться наладить диалог со своим внутренним «я», а это значило медитации. Много времени, затраченного на медитации. В школьных методичках Хайкорта, проштудированных как-то мной вместе с Элли и Эльмой, не было ничего похожего на инструкцию, поясняющую, как психованному полугоблину найти мир в своей душе, однако, там было несколько вполне рабочих приёмов, которым в Хайкорте должен был владеть каждый ребёнок. Эти медитативные техники помогали разумным глубже ощутить свой собственный Источник, чтобы понять, какой уровень расхода на заклинания будет для них комфортным, а какой уже нет. Почему бы не попробовать и для нашего случая?

Вообще, когда я объяснял азы девчонке, мне казалось, что будем пытаться лечить насморк через клизму, но, с другой стороны, чем-то нужно заниматься, пока есть время? А лучше медитации не придумано ни единого занятия для детей, подростков и молодых девушек. Сидят на месте, всякую фигню не думают, молчат. Идеально.

Случилось маленькое чудо. Мой опыт жизни с двумя девчонками, пусть одна из них и была призраком, гласил, что в случае общения с подростком не стоит злоупотреблять словесным давлением. Лучше дать подзатыльник или по заднице. Причины для рукоприкладства вместо дипломатии были просты: к словам, даже грубым и худым, ребенок привыкает, начиная их затем игнорировать. Не воспринимать всерьез. В случае со Стеллой было именно так — говорил я одно, но затем спасал её, вытаскивал, оберегал. Это мешало ей осознать реальность, в которой она начала жить после смерти своего отца. Теперь же, как следует посидев в медитации и слегка прочистив себе мозги, она поняла, что быть ей — плохо. Рискованно. Или же, если смотреть правде в глаза, то смертельно опасно.

Девушка всерьёз погрузилась в занятия, даже упросив меня написать методичку по всем медитационным техникам, что я знал. Теперь она большую часть дня сидела в позе «полулотоса» на кровати, прерываясь только на ужин и вечерний душ. Правда, приходилось потом отдуваться в постели, помогая молодому организму добрать активности, но против подобного времяпрепровождения я не возражал. Самому хотелось. Иметь усиленный организм означает иметь и ярко выраженные потребности, одной из которых является секс.

— Ну как вы тут? — появившийся посередь дня Крюгер, ввалившись в нашу со Стеллой комнату, тут же сунул мне в руки матерчатый и позванивающий металлом тяжелый сверток, — Отдыхаете?

— Оплакиваем наше безрадостное будущее, — проворчал я, разматывая ткань, — Ты же сейчас попробуешь испортить жизнь мне?

— Скорее другим, но с твоей помощью, — оскалился разноглазый, — Лучше посмотри на этих лялек!

«Ляльки» были хороши. Два одинаковых ствола, сильно напоминающих плод любви американского знаменитого пистолета 1911-го года и произведения кого-то из итальянских мастеров. Тяжелые, ни разу не маленькие, эти черненные «Свибры», как было выгравировано на боковинах корпусов, обладали двумя отличительными чертами от большинства пистолетов, которыми я раньше пользовался — дуло на сантиметр-полтора выступало из корпуса пистолета, а его магазин был куда длиннее рукояти. Наверняка эту идею оружейникам подал один из Должников.

— В магазинах пятнадцать стандартных девятимиллиметровых, — начал рассказывать довольный Михаил, взяв один из пистолетов в руки и любуясь им, — Шестнадцатый в стволе. А он, Кастор, из очень хорошего сплава, так что сам ствол тут стоит дороже всего остального. Надежные и весьма недешевые девочки. Я, правда, мог достать кое-что получше, но там куда менее распространенный калибр, а ты явно не горишь желанием таскать на себе ящик патронов. Я-то точно не горю.

— Спасибо за подгон, — покивал я, примериваясь, как будут лежать такие габаритные штуки в карманах плаща, — Куда идём? Кого убьём?

— Кровожадный ты тип, мистер Кастор Дрейк, — глумливо улыбнулся мой партнер, слегка растерянно косясь на совершенно индифферентную к происходящему Стеллу, — С чего ты решил, что я тебя сейчас позову кого-то мочить?

— Ты пришёл днем, явно не выпив внизу даже кружки пива, — проявил я свои дедуктивные способности, невозмутимо заряжая магазины новеньких пистолетов, — Принес мне оружие. Улыбаешься так, как будто собираешься насрать на алтарь местному богу. Стоишь и слушаешь меня, вместо того чтобы лететь куда-то по своим делам. Следовательно? Ты собираешься лететь по делам со мной. А для чего нужен я? Мочить.

Умничая, я оказался почти прав. Михаилу нужно было прикрытие, чтобы уговорить одну троицу полуорков взять нас двоих с собой покататься. Чего они делать категорически не желали ни с нами, ни с кем-либо еще. Однако, слухи о интересе Крюгера оказались чрезмерно расторопными, от чего эти самые полуорки наняли на пару дней заглянувшего в город Должника. А вот это уже, с точки зрения моего партнера, было плохо.

Сунув в карманы новенькие «свибры», я проследовал за революционером, не преминувшим меня озадачить дополнительным техзаданием:

— С Должником делай что хочешь, лучше, конечно, убей… но эти зеленорожие нам нужны живыми, Кастор. Обязательно живыми и не поврежденными. И имей в виду, один из них что-то понимает в магии.

— Я, по-твоему, кто? Бог? — не выдержал я наглости революционера, — Может, мне их еще нужно и оглушить голой жопой по лицу?! Мы даже разведку не ведем, а прёмся нахрапом!

— У нас очень мало времени. Прогулка должна состояться сегодня, — серьезно ответил мне Михаил Басх, ускоряя шаги.

Нужные нам личности заседали в большом частном доме за высоким деревянным забором. Басовитое гавканье и красное излучение гнева показали мне, что нарушителей частных владений ожидают три здоровенных волкодава размерами с кавказскую овчарку. Побродив немного вдоль ограждения, я довел псов до вполне уже серьезной злобы, а затем отошел назад к прячущемуся под деревом Крюгеру.