Читаем без скачивания Хризантема и меч - Рут Бенедикт

V

Должник веков и мира

Мы привыкли говорить по-английски, что являемся «heirs of the ages», т. е. «наследниками веков». Две войны и великий экономический кризис несколько поубавили нашу былую самоуверенность, но эти потрясения, конечно, не прибавили нам чувства долга перед прошлым. Восточные народы поворачивают монету другой стороной: они — должники веков. Многое из того, что на Западе называют культом предков, — не совсем культ, и уж вовсе не предков, а ритуальное признание великого долга человека перед всем, что было прежде. Более того, человек не только должник прошлого; каждый день любой его контакт с другими людьми увеличивает его долг в настоящем. В своих повседневных решениях и поступках он должен руководствоваться этим долгом. И это — основная отправная точка его поведения. Из-за того, что на Западе люди крайне мало внимания уделяют своему долгу перед миром и проявленной им заботе о них об их воспитании, благополучии и даже самому факту своего появления на свет, японцы считают наши мотивации несовершенными. Добродетельные японцы не говорят, как мы в Америке, что они никому ничего не должны. Они не отказываются от прошлого. Справедливость определяется в Японии как понимание человеком своего места в длинной цепочке взаимных долгов, связывающих воедино и его предков, и его современников.

Очень просто заявить на словах об этом различии между Востоком и Западом, но очень сложно разобраться, к каким последствиям в жизни оно приводит. До тех пор, пока мы не поймем отличия Японии от нас в этом отношении, мы не сможем постичь тайны ни ставшей привычной для нас во время войны высокой самоотверженности японцев, ни их большой раздражительности в ситуациях, когда она кажется нам неуместной. Положение должника может очень быстро вызвать у человека большое раздражение, и японцы доказывают это. Оно также сопряжено с большой ответственностью.

И у китайцев, и у японцев есть много слов со значением «обязанности». Слова эти — не синонимы, специфику их невозможно передать буквальным переводом на английский язык, поскольку выражаемые ими представления чужды нам. Для обозначения понятия «обязанности», включающего все долги человека— от самого большого до самого малого, японцы используют слово он.[131] Они переводят его на английский язык целым рядом слов, начиная с obligations (обязанности) и loyalty (верность) и kindness (доброта) и love (любовь), но в таких переводах искажается смысл японского слова. Если бы оно действительно означало любовь или даже обязанность, то японцы определенно могли бы говорить об он по отношению к своим детям, но для них такое употребление слова невозможно. Не означает оно и верности — понятия, для выражения которого в японском языке используются другие слова, никоим образом не синонимичные он. Во всех случаях его употребления слово он означает «груз», «долг», «бремя», которые человек старается нести насколько можно лучше. Человек получает он от вышестоящего, и акт принятия он от кого-либо, не занимающего определенно более высокого или по крайней мере равного с ним положения, вызывает у него неприятное чувство унижения. Когда японцы говорят: «Я несу его он», — это означает: «У меня есть бремя обязанности перед ним»; они называют этого кредитора, этого благодетеля своим «человеком он».

«Помнить о чьем-то он» может означать простое выражение чувства взаимной преданности. В этом смысле слово употреблено в небольшом рассказе «Не забывать об он», помещенном в японской хрестоматии для учеников второго класса начальной школы. Это рассказ, предназначенный для чтения малышам на

уроках этики.

«Хати — умный пес. Вскоре после его появления на свет чужой человек взял его к себе и полюбил как собственного ребенка, Благодаря этому его слабый организм быстро окреп, и, когда утром хозяин отправлялся на работу, пес провожал его до остановки трамвая, а вечером, незадолго до возвращения хозяина домой, он снова отправлялся на остановку, чтобы встретить его.

Пришла пора, и хозяин умер. Неизвестно, знал ли об этом Хати или нет, но он продолжал каждый день искать его. Приходя на привычное место, он стремился отыскать в толпе выходящих из трамвая своего хозяина.

Так шли дни и месяцы. Прошел год, прошло два, прошло три, и даже когда прошло десять лет, фигуру старого Хати, все еще ищущего своего хозяина, можно было видеть каждый день на остановке».

Мораль этого маленького рассказа такова: верность — только иное название для любви. Сын, проявляющий глубокую заботу о своей матери, может сказать, что не забывает о полученном от матери он, и это означает, что он привязан к ней со всей простодушной преданностью Хати своему хозяину. Однако термин прежде всего относится не к его любви, а ко всему тому, что мать сделала для него, когда он был ребенком, к ее жертвам, когда он был мальчиком, ко всему тому, что она сделала в его интересах, когда он стал взрослым человеком, ко всему тому, чем он обязан ей просто самим фактом своего существования. Он предполагает возвращение этого долга и поэтому означает любовь. Первичное же его значение — долг, но для нас любовь — это то, чем мы делимся свободно и что не обременено обязанностями.

Он всегда означает эту безграничную преданность, когда словом пользуются для выражения первого и самого большого долга японца — его «императорского он». Это долг императору, который следует принимать с бесконечной благодарностью. Японцы считают, что невозможно быть довольным своей страной, своей жизнью, своими большими и малыми делами, не думая также постоянно об этих милостях. Во все времена японской истории среди живых людей, по отношению к которым у японца существовало чувство долга, конечной фигурой являлась та личность, которая находилась на высшей позиции его социального горизонта. В разные периоды ею становились местные сеньоры, феодальные князья и сёгун. Сегодня это — император. Важно не то, кем была эта занимавшая высшую позицию личность, а само многовековое существование принципа примата в японском обыкновении «помнить об он». Япония Нового времени использовала все средства для сосредоточения этого чувства на императоре. Императорский он каждого японца приумножался благодаря любым его житейским пристрастиям: каждая сигарета, выданная во время войны от имени императора находившимся на передовых позициях солдатам, лишний раз подчеркивала этот он каждого из них; маленький глоток сакэ, скупо предоставленный перед боем, еще более увеличивал императорский он. Японцы заявляли, что каждый летчик-камикадзе на самолете-смертнике оплачивал свой императорский он; они утверждали, что все солдаты, погибшие до последнего при обороне одного из тихоокеанских островов, заявили, что оплачивают свой безграничный он императору.

У человека есть также они перед менее значительными, чем император, людьми. Существует он, полученный от родителей. Он составляет основу знаменитой восточной сыновней почтительности, отводящей родителям стратегическое положение высшего авторитета для детей. Эта почтительность выражается в категориях долга, который дети обязаны вернуть родителям и стремятся это сделать. Именно поэтому дети должны энергично и послушно трудиться, но не так, как в Германии, — другой стране с высоким родительским авторитетом, — где родителям, добивающимся повиновения детей и старающимся укрепить его, приходится тратить много сил. Японский вариант восточной сыновней почтительности очень реалистичен, у японцев есть пословица о получаемом человеком от родителей он, которую в вольном переводе можно передать так: «Только став сам родителем, человек поймет, каков его долг перед собственными родителями». То есть родительский он — это реальная повседневная забота об отце и матери. Ограничение японцами культа предков родителями и живущими в памяти человека близкими родственниками приводит к тому, что этот акцент на реальной зависимости в детстве становится очень мощным элементом их мышления, хотя, конечно, для любой культуры является крайне банальным, что каждый человек когда-то был беспомощным ребенком, не способным выжить без родительской заботы о нем; до тех пор, пока он не повзрослел, они предоставляли ему кров, пищу и одежду. Японцы убеждены, что американцы преуменьшают значение всего этого и что, как говорит один японский писатель, «в Соединенных Штатах помнить об он родителям — это чуть больше, чем быть добрым к вашим отцу и матери». Никто не может передать свой он детям, но самоотверженная забота человека о своих детях — это возвращение своим родителям долга тех дней, когда ты сам был беспомощным. Человек частично оплачивает он собственным родителям, проявляя, как и они, такое же доброе отношение к своим детям и уделяя много внимания их воспитанию. Обязанности перед детьми просто принадлежат к категории «он своим родителям».