Читаем без скачивания Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне - Светлана Зорина

— Понимаю. Мир полон связей, нарушив которые, можно натворить чёрт знает что. И чем глубже залезешь в прошлое, тем опасней там что-либо менять. Триста лет — срок немалый.

— Да… К тому же роль Данкана Вайдера в тех переменах, которые начались в Урме триста лет назад, сильно преувеличена. Он действительно был чокнутым. Он был идеалистом и даже не подозревал о последствиях. Его учение подняли на щит те, кому это оказалось выгодно. Процессы, которые привели к установлению в Урме нынешнего режима, начались задолго до появления трактата Вайдера "Государство будущего".

Урмианской аристархией я заинтересовалась ещё в старших классах и продолжила изучение этого вопроса в академии, где в моём распоряжении оказались материалы, недоступные широкой публике. Данкан Вайдер был философом, зацикленном на идее создать идеальной государство. Общество, управляемое лучшими. Он бредил историей Древней Греции и философией Платона. Едва закончив Молосский университет, он создал организацию под названием "Союз аристеев". Её члены поставили перед собой цель достичь того, что эллины называли калокагатией, — физического, духовного и интеллектуального совершенства. Они почти всё своё время посвящали занятиям науками и спортом. Естественно, позволить себе такое могли только отпрыски из богатых семей, не особенно озабоченные поисками места под солнцем. Оно у них и так было. И они щедро одаривали друзей победнее, согласившихся плясать под их дудку. Повзрослев, большая часть этой золотой молодёжи заняла высокие должности. Вайдеризм или Движение лучших получил статус политической партии. Говорили, что Данкан Вайдер на склоне лет неоднократно пытался выступить с критикой этого движения, но ни одно его выступление в СМИ так и не попало, о чём позаботились его же оперившиеся последователи. К счастью, одна его речь оказалась в архивах Ордена тамплиеров. Я просмотрела этот диск. Старый и больной Данкан Вайдер, живший к тому времени в своём особняке фактически на положении государственного пленника, говорил, что мечтал совсем о другом. В его "Союз аристеев" вступали юноши и девушки разных сословий. Да, он говорил, что власть должна принадлежать лучшим, но он сроду не проводил мысль о том, что самые лучшие — это представители богатых и родовитых семейств. Однако его учение оказалось на руку "денежным мешкам" и потомкам старинной аристократии, которая уже давно была недовольна "излишним демократизмом", царящим в Объединённом королевстве. Вскоре после смерти Данкана Вайдера Урм вышел из состава королевства, и там установились новые порядки. С тех пор и по сей день население Урма делится на два основных класса — аристеев и деметов. Там было провозглашено право каждого на реализацию всех своих возможностей, включая право любого демета добиваться звания аристея. Лучшие учебные заведения и спортивные школы действительно были открыты для всех, и какое-то время туда действительно довольно часто попадали дети из простых семей, но потом конкурс в элитные школы ужесточился и количество деметов там всё быстрее и быстрее сокращалось. "Люди есть люди, — сказал мне однажды магистр Гедеон Фалкао. — Данкан Вайдер был мечтателем. Он наивно полагал, что у всех граждан будут равные возможности добиваться звания аристея, что эти так называемые лучшие и сильнейшие будут защищать слабых и, обладая большей, чем другие граждане, властью, будут служить прежде всего справедливости, но… Знаешь, Теодора… Сколько бы прекрасных слов ни было сказано о всеобщем равенстве и братстве, всё это было, есть и останется мечтой идеалистов. Равенства нет — ни в природе, ни в обществе. Да вот только подчёркнутое деление на лучших и худших никогда ещё ни к чему хорошему не приводило. Особенно если приобретало статус государственной политики. Лучшим должно принадлежать всё самое лучшее, и всегда получается так, что этого самого лучшего на всех желающих не хватает".

Я вдруг ясно представила себе магистра Гедеона. Рослый, статный и физически сильный несмотря на свои "за семьдесят". Красивый той редкой красотой, которая с возрастом лишь оттачивается. Густые чёрные, с проседью волосы, орлиный нос, высокий лоб и светло-карие глаза. Взгляд у него был ясный и цепкий, как у хищной птицы. И порой столь же холодный. В академии шутили, что магистр похож на орла со своего герба. Славный род Фалкао имел долгую историю, но магистр не любил разговоров на эту тему и нередко подшучивал над теми, кто придаёт своим родословным слишком большое значение. Гедеон Фалкао был настоящим аристократом. Всё его поведение доказывало, что подлинное чувство собственного достоинства не имеет ничего общего с сословным высокомерием. Я ещё будучи курсантом академии имела с ним несколько личных бесед. Такой чести удостаивались лишь единицы. Магистр не скрывал своей симпатии ко мне, и насчёт этого никогда не было никаких кривотолков. Гедеон Фалкао внушал всем не просто уважение, а что-то на грани священного трепета, и какие-либо мелкие, грязные домыслы на его счёт казались совершенно нелепыми. Об Урме мы с ним разговорились, встретившись в архиве библиотеки. Тогда вопрос о возвращении Урма в состав королевства для большинства граждан Гринлендса существовал лишь на уровне слухов. Для большинства граждан, но не для Ордена. "Люди есть люди, — грустно повторил Гедеон Фалкао. — Даже те, что добились титула аристея исключительно благодаря свои талантам, в дальнейшем не горели желанием придерживаться тех принципов справедливого отбора, которые проповедовал Данкан Вайдер. Аристеи считали, что их дети тоже должны быть аристеями, то есть тоже принадлежать к правящему классу со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Результаты экзаменов в элитные школы постоянно подтасовывались — так, чтобы туда попадали главным образом дети аристеев. Что до физического развития, так тут избранные тоже нашли способ доказать своё превосходство над плебеями, то есть над деметами. Урм ни в одну из научных отраслей не вкладывает столько денег, сколько в исследования по генетике. Они изобрели множество препаратов, якобы улучшающих человеческую природу. Дети аристеев с детства получают особое питание, и им едва ли не с пелёнок дают витамины, способствующие росту и укреплению мышечной массы. Разумеется, эти лекарства действенны только при специальной физической подготовке. Достигшие двадцати лет проходят Испытания. Их ещё называют Подвигами Тезея. Всё это происходит в знаменитом Лабиринте. Каким испытаниям подвергается претендент — тайна, известная лишь аристеям. Выдерживают это не все, хотя в последние сто лет смертность иренов1 упала с восьми процентов до полутора, зато прошедшие Лабиринт становятся суперменами, — магистр невесело усмехнулся. — Они не только обладают сверхсилой, но и боли почти не чувствуют. Аристеи очень гордятся тем, что на Филистейских играх обычно берут больше наград, чем рыцари Храма". Я спросила: "Монсиньор, а правда, что рыцари Храма много лет пытались разгадать тайну Лабиринта?" — "Правда. Но ни одному нашему агенту так и не удалось туда проникнуть. Став магистром Ордена, я распорядился прекратить эту операцию. Мы потеряли много ценных агентов, а результата никакого. Мы слишком нужны людям, чтобы жертвовать своими жизнями, выведывая секреты физического превосходства аристеев". — "Но монсиньор, если это то, что помогло бы рыцарям стать ещё сильнее и ещё успешней бороться со злом…" — "Дитя моё, Господь, который есть Благо, даёт нашим рыцарям ту силу, какой нет и никогда не будет у аристеев. Я не знаю, какую сделку с дьяволом они заключили, чтобы достичь такого физического превосходства над другими людьми. Возможно, покидая Лабиринт, они уже не являются людьми в полном смысле этого слова. Мы, люди, созданные Богом по его образу и подобию, должны оставаться людьми, чем бы ни соблазняли нас силы тьмы и всякие сущности, природы которых мы не знаем. Есть тайны, постичь которые человеку не дано. Есть законы, которые мы не смеем нарушать. Какие бы возможности нам ни сулила тёмная сторона, мы не должны переходить границы дозволенного". Произнося эти слова, магистр устремил на меня взгляд, пронзивший меня насквозь, и на мгновение я словно бы вновь ощутила ту боль, которую мне когда-то причинили когти грифона. Загадочного существа, живущего на тёмной стороне мира. Я встретила его в Сумеречном лесу, где иногда стирается граница между мирами. Магистр Гедеон что-то знал обо мне. Он всегда выделял меня из всех учащихся академии. Все говорили, что он любит меня, как дочь, которой у него никогда не было, и я верила, что он благоволит ко мне, но до чего же меня порой пугал его пронзительный взгляд. "Монсиньор, — заговорила я, упорно не замечая этого взгляда и желая увести разговор подальше от опасной темы. — Правда, что деметы всё же иногда добиваются аристократического титула? Или это всё сказки для средств массовой информации". — "Нет, девочка, не сказки, — ответил магистр. — Хоть и редко, но такое бывает, и потомственные аристеи вынуждены с этим мириться. В какой-то момент Верховный совет Урма понял, что недовольство плебеев может сильно осложнить ситуацию в стране, поэтому было принято негласное решение о необходимом проценте деметов в элитных учебных заведениях. Таким образом какая-то часть деметов до сих пор ежегодно пополняет ряды аристеев, поддерживая миф о равных возможностях. Надо сказать, что материально низшее сословие Урма живёт благополучно. Подлинное богатство: многоэтажные особняки, личный воздушный транспорт, виллы на Южных островах, возможность приобрести старинный замок или даже собственный остров, а в последнее время и астероид — всё это доступно лишь аристеям. Но власти заботятся о том, чтобы деметам хватало хлеба и зрелищ. Это богатое государство. И не только потому, что у аристеев хватает политической дальновидности широко привлекать специалистов из других миров. Основной источник доходов Урма — галактический разбой. Первые сверхсветовые корабли появились в Урме. С тех пор вооружённые эскадры урмиан совершили уже немало вторжений в Вольные миры, и всегда под каким-нибудь благовидным предлогом. Например, с целью защитить Федерацию от возможной экспансии со стороны Диких миров. А в последнее время урмиане всё чаще осуществляют захват чужих территорий под вывеской экономического сотрудничества. Боюсь, значительная часть нашего парламента будет приветствовать возвращение Урма в состав королевства именно потому, что он вернётся к нам со всеми своими колониями, а многие из них — богатые источники сырья. Есть малоразвитые миры, которые ещё не стали колониями Урма, но находятся на полпути к этому, поскольку иным варварским царькам удобно и выгодно разбазаривать богатства своего мира на условиях, которые им ставит Урм, а о последствиях этого они даже не задумываются. Есть полуколонии, где урмианам разрешена любая охота и любые развлечения — вплоть до небольших локальных войн с какими-нибудь дикими племенами. Аристеи любят поупражняться в боевых искусствах, а что тут может быть лучше, чем настоящая война. Особенно если ты супермен, не чувствующий боли. Что для такого чужая боль? А самое отвратительное, что на самом Урме сейчас негласно поощряются так называемые криптии1. Что это означало в Древней Спарте, ты знаешь, а вот что это означает в Урме. Это охота на зарвавшихся деметов. На тех, кто позволил себе критику в адрес кого-либо из аристеев". — "Я слышала, что аристеи за оскорбление вызывают на дуэль — как демета, так и другого аристея…" — "Да, но для демета дуэль с аристеем — самоубийство, несмотря на то, что право выбрать оружие предоставляется ответчику. Тот, кто отказался от дуэли, считается навеки обесчещенным и теряет часть гражданских прав. Но это бы ещё ничего. Раньше так по крайней мере можно было спасти свою жизнь, а теперь, отказавшись от дуэли, демет становится объектом тайной охоты. Такому лучше постараться поскорее покинуть пределы Урма, но это мало кому удаётся. Такие люди довольно часто исчезают без следа. У преследуемого демета есть ещё один выход. Он может попросить защиты от разгневанного аристея у другого аристея, но урмианская знать предпочитает не ссориться друг с другом, так что защита тут обычно довольно сомнительная. Если демет, оскорбивший аристея, просит защиты у другого аристея, он по сути попадает к нему в рабство. У них для этого даже есть особый термин — добровольное рабство, а таких "добровольных" рабов называют волюнтерами. Господин может использовать такого волюнтера как угодно, а если учесть, что у этих пресыщенных богатством и властью, развращённых вседозволенностью господ бывают весьма дикие прихоти, то… Многие окаравшиеся деметы предпочитают быструю смерть на дуэли. Для них это лучше, чем бежать и скрываться, как загнанный зверь, или позволить использовать себя, как скотину. В общем, за жизнь того, кто позволил себе хоть слово сказать против урмианского аристократа, в Урме и центала не дадут. Более того, они позволяют себе преследовать "клеветников" даже за пределами Урма". — "Это ужасно, монсиньор, — сказала я. — Такие порядки рано или поздно заканчиваются революцией". — "Она уже не раз там назревала и не раз была задушена в самом начале самым жестоким образом. Зачинщиков подвергли публичной казни — забили до смерти на открытых стадионах. У этой военизированной своры сверхчеловеков большой опыт по части ведения разных войн — как явных, так и тайных. Данкан Вайдер взял за образец Древнюю Грецию, но урмианские аристократы уже давно предпочитают традиции императорского Рима эпохи Нерона. Там уже давно вошли в моду зрелища наподобие гладиаторских боёв. Правда, в отличие от римлян аристеи и сами участвуют в этих боях. Как я уже говорил, им нравится охота — как на людей, так и на опасных животных. Есть Вольные миры, куда они ездят на охоту, но есть миры, где им, похоже, запрещено охотиться, однако разрешается приобретать зверей, с которыми они потом сражаются на аренах своих городов. МАОП1 уже неоднократно выступала против издевательства над животными, процветающего в Урме, но всё бесполезно. Истцами тут должны выступать представители миров, откуда вывезены эти животные, но никто не знает, откуда они вывезены. Скорее всего, это планеты, где отсутствует разумная жизнь. К сожалению, ещё ни одна исследовательская экспедиция Федерации не нашла ни одного обитаемого мира, где бы встречались звери вроде тех, что добывают для своих зрелищ урмиане. К тому же к этим жестоким зрелищам постепенно пристрастились и деметы. Последние сто лет особой популярностью пользуются бои, в которых участвуют осуждённые на смерть преступники. У них, конечно, есть выбор. Преступник может выбрать обычную казнь… То есть ту, к какой его приговорила судебная коллегия аристеев, а виды казни у них разные — в зависимости от характера преступления, причём есть и весьма жестокие. Так вот, осуждённый может выбрать между казнью и участием в битве на арене, ну а уж с кем ему придётся сражаться, он не выбирает. Противником его может быть кто-нибудь из аристеев или какой-нибудь хищник. В любом случае шансы осуждённого на победу равны нулю. И всё же многие осуждённые соглашаются участвовать в этой жестокой игре. Ведь победа означает не только жизнь, но и свободу". — "Независимо от преступления?" — спросила я. — "Да". — "Монсиньор, а были случаи, когда осуждённому удавалось выиграть бой?" — "Всего один, — помолчав, ответил магистр. — Это случилось больше двадцати лет назад. Урм сделал всё, чтобы эту историю забыли, но её помнят, хотя заговорить о ней не решится ни один демет — ни в обычном разговоре, ни в сети. Лет двадцать назад осуждённая на смерть девушка выиграла схватку с аристеем и убила его". — "И что с ней было дальше?" — "По закону, она имела право беспрепятственно покинуть Урм. Но как бы урмиане ни гордились тем, что строго соблюдают свои законы, ей бы не удалось уехать из Урма, если бы там в то время не гостили представители Самайи и Пандоры. Более того — они присутствовали при этой схватке. Изъявили желание посмотреть на "новые гладиаторские бои". А Леона Лэндис — так звали эту девушку — оказалась достаточно умна, чтобы тут же, на стадионе, обратиться к представителям Пандоры и попросить у них политического убежища. Урмианам оставалось только отпустить её на все четыре стороны, и она в тот же день покинула Урм вместе с представителями пандорской делегации. Этот случай сразу привлёк внимание общественности, и не только на Ариане, так что не в интересах Урма было продолжать преследовать Леону Лэндис. А в её интересах было поскорее скрыться. Надеюсь, аристеям не удалось её выследить. Хочется верить, что она сменила имя и сейчас живёт на какой-нибудь из планет Содружества. После этой истории популярность гладиаторских боёв ещё больше возросла, причём среди деметов. Они увидели, что убить аристея может не только аристей, и теперь ещё с большим интересом следили за подобными схватками. Мы иногда жалеем деметов, но в сущности они едва ли лучше аристеев. История давно доказала, что рабство развращает всех — и господ, и рабов, а Урм очень уж напоминает древние деспотические режимы. Есть люди, которые согласны быть вторым сортом, лишь бы их сладко кормили и развлекали. А если куда надо донести на кого-нибудь из нарушителей, к примеру, на того, кто критикует аристеев, то глядишь, твоего сына или дочь примут в элитную школу, а значит дадут возможность войти в урмианскую элиту. До сих пор помню, как меня поразила гордость одной пожилой урмианки, с которой я летел из Сагадонны. Она похвасталась, что её дочь прославила их семью и вообще весь их род — добилась титула аристеи. Когда я поинтересовался, не шокируют ли её жестокие законы, царящие в её стране, женщина спокойно ответила, что без железной руки народ распустится. Правильно, что в Урме карают тех, кто позволяет себе критиковать аристеев. Ведь именно благодаря аристеям страна процветает. Когда народ начинает критиковать власти, начинается бардак. Вы вот гордитесь своей демократией, а живёте беднее. Уровень жизни урмианского народа один из самых высоких в Федерации. В некоторых демократических мирах квалифицированный специалист получает едва ли больше, чем урмианский мойщик окон". — "Но к нам же это не относится?" — спросила я. — "Пока нет, — магистр заметно помрачнел. — Однако не секрет, что назревает экономический кризис, и наше правительство сейчас особенно приветствует богатых союзников. Влияние Урма растёт. Он богат, щедро финансирует разные области науки, промышленности, так что его возвращение в королевство Гринлендс многие сочтут благом".