Читаем без скачивания Равные звездам - Евгений Лотош

— Понятно, почему ты так ее боишься, Цом! — насмешливо и громко сказал Панариши. — Ты свою железку и держать-то толком не умеешь.

— Вы все поплатитесь! — пересохшим горлом прокаркал посеревший от унижения Цом. — Тебя предупреждали, шлюха! Солдаты! Убить их все…

Грохнул выстрел, и голова Старшего Когтя дернулась. На его лбу появилась небольшая красная точка, а земля под головой неожиданно окрасилась большой серо-красной кляксой. Лужица крови начала растекаться в стороны по земле, неохотно впитываясь в утоптанную глину. Карину затрясло. Перед ее глазами внезапно всплыла другая сцена: блеснувший в воздухе клинок Шая, катящаяся по земле голова — и точно так же растекающаяся по земле лужа крови…

Младший Коготь Дурран застыл с пистолетом в неподвижно вытянутой руке, словно не понимая, что он только что сделал.

— Солдаты Дракона! — властно произнес Панариши. — Оружие на землю, или вы все умрете! Немедленно!

Его слова словно магическое заклинание разрушили оцепенение, в которое солдаты Дракона впали на несколько секунд. Трое или четверо вскинули опустившиеся было стволы автоматов — и тут же мертвую тишину площади разорвали громкие хлопки. Невидимые стрелки укрылись в кронах растущих между домами деревьев, и сейчас их огонь безжалостно скосил не только тех, кто попытался стрелять, но и двоих их товарищей. В толпе завизжали и заголосили женщины, люди дружно, словно по команде, попадали на землю, прикрывая головы руками.

Карина, словно оглушенная, стояла с мечом в руке и тупо смотрела, как Панариши, словно демон мести, плавно-неторопливо и в то же время с невероятной скоростью скользит между пятящимися солдатами Дракона. Его руки небрежно касались их тел, и одного такого касания хватало, чтобы человек кубарем летел на землю и больше не поднимался. Его движения казались знакомыми и чужими одновременно: мягкие обволакивающие техники Пути, резкие и бескомпромиссные удары тёкусо, еще какие-то техники, которые она никогда в жизни не видела ни на практике, ни даже в учебных фильмах… Воздух вокруг сгустился мягким липким одеялом, сковывающим движения, и она, отчаянно пытаясь разорвать сдерживающие ее путы медлительности, повернулась к Цукке — только для того, чтобы увидеть, как один из солдат заканчивает направлять на ее подругу ствол автомата и нажимает на спуск.

Ее манипуляторы выстрелили вперед, извиваясь, словно бешеные змеи. Часть пуль завязла в их невидимой паутине, часть срикошетила, отброшенная сумасшедше пляшущими градиентами сгустков гравитационных полей. Что-то дернуло ее за платье с левого бока, обожгло горячим, но один из манипуляторов уже дотянулся до солдата, и тот, сбитый нокаутом, кубарем покатился по земле, ударившись головой о колесо вертолета. Панариши уже оказался рядом — только для того, чтобы неуловимой подножкой сшибить ее на землю и обрушить сверху барахтающуюся Цукку, и снова застучали и захлопали выстрелы, и кто-то захрипел в двух шагах от нее, и тут все кончилось.

Не слишком вежливо спихнув с себя Цукку, Карина вскочила — манипуляторы свернуты в тугие конические спирали, тело на полусогнутых напружиненных шагах в любой момент готово нырнуть или увернуться от удара, глаза обшаривают площадь, пытаясь разглядеть угрозу… Панариши стоял на одном колене, упираясь стволом трофейного автомата в подбородок лежащего солдата Дракона, испуганно косящего глазами, и по обнаженному левому плечу шамана текла быстрая струйка темной крови, капая с локтя на землю. От домов, перепрыгивая через скорчившихся на земле жителей деревни, бежали люди — десять или двенадцать. Все они носили зелено-пятнистую защитную одежду, лица закрывали такого же цвета повязки, а в руках они держали автоматы и карабины.

— В следующий раз, Кара, когда вокруг начинается пальба, сразу падай на землю, — спокойно, словно объясняя таблицу умножения, сказал Панариши. — И Цу за собой тяни. В мои планы, знаешь ли, твоя смерть пока не входит.

— В следующий раз роняй меня поаккуратнее, — Цукка, морщась, села на земле, баюкая левую руку. — Я, кажется, запястье вывихнула. Или сломала. Больно…

— В следующий раз не дожидайся меня, а сама роняйся в той манере, которая тебе милее, — хмыкнул Панариши. — Шаху, собирай этих. Те, которых я свалил, все живы, из ваших живы вон те двое. Итого двадцать три плюс Цом. Все на месте — три лапы чужих и лапа местных. Свяжите их как следует, Кара потом подлечит.

Карина резко обернулась. Один из мужчин стянул с лица маску и теперь широко улыбался ей.

— Сама Карина, — весело сказал Шаттах, — ты не хочешь ли заткнуть нашему разговорчивому Рису дырку в руке? А то ведь он, того и гляди, кровью истечет.

И тут Карина села на землю, обхватила голову руками и истерически засмеялась.

Четверть часа спустя, когда отпоенная каким-то успокоительным отваром и усаженная на крылечко своего дома Карина пришла в себя, залечила Панариши навылет простреленную руку и даже слегка полечила Цукке запястье — не сломанное и даже не вывихнутое, а всего лишь растянутое, Панариши вышел к вертолету и поднял руку. Затем он громко и экспрессивно заговорил на местном наречии, и несколько фраз спустя местные, так и не разошедшиеся и живо обсуждавшие случившееся, громко зароптали. Цукка и Карина переглянулись, потом дружно взглянули на Шаттаха, подпиравшего стенку неподалеку. Автомат на его плече висел дулом вниз, и стоящий рядом Матса с восхищением его разглядывал.

— Он говорит, что Дракон попытался совершить ужасное преступление — убийство Избранной Дочери, — пояснил Шаттах, искоса глядя на них сверху вниз. — Что за такое святотатство боги наказали бы всех — не только убийц, но и жителей Муммы. К счастью, духи привели его сюда, чтобы он не допустил беды. Но Дракон обязательно вернется, и вернется разъяренным, чтобы убивать всех без разбору. И теперь у жителей деревни нет другого выхода, кроме как взяться за оружие. Пожар восстания уже полыхает по всей стране, и Избранная Дочь поведет народ для того, чтобы раз и навсегда скинуть ненавистное иго. Все в таком духе. Сама Карина, у тебя на платье дырка под мышкой.

Карина опустила голову и оттопырила левый локоть.

— Даже две дырки, спереди и сзади, — констатировала Цукка. — Пуля навылет? Тебя саму не зацепило? Ох, Кара, везучая же ты у нас! Ты не забывай, тебя саму штопать некому.

— Да, чудом не задело, — вздохнула Карина. — Ну что за невезение! Только платье в порядок приведу, как оно тут же портится. Сан Шаттах, какое еще восстание?

— Чуть позже, — коротко ответил торговец и снова стал смотреть на горячо говорящего Панариши. В такт его словам люди то начинали громко роптать, то затихали и настороженно слушали. Карина погладила по голове прижавшуюся к ней Тэйсэй и тоже стала смотреть на шамана.