Читаем без скачивания Во власти девантара - Бернхард Хеннен

Еще сорок шагов.

Фародин побежал. Пики в первом ряду выступали на шесть шагов. За ними блистали еще четыре ряда стальных наконечников. Эльф увидел, что в рядах атакующих началось беспокойство. Пики собрались в группы. В тех местах, куда направлялись атакующие.

Удар оказался гораздо слабее, чем ожидал Фародин. Сталь с лязгом обрушилась на сталь. Острия пик скользнули по его доспехам. Фародин сильнее наклонил голову. Снова толчок. Достигнут второй ряд пик. Послышались пронзительные крики. Меч Фародина закрутился. С треском ломались ясеневые древки.

Фародин почувствовал, как что-то угодило ему по шее и отскочило. Теперь эльф отважился поднять голову. Он смотрел прямо в искаженные от ужаса лица мужчин прямо перед ним. Еще три шага, и он у цели. Острие чиркнуло по шлему. Мир казался крошечным. Узкая прорезь для глаз позволяла видеть только то, что находилось прямо перед ним. Некоторые солдаты ордена отбросили пики и попытались вынуть кинжалы и короткие мечи. Мужчина в широкополой шляпе размахивал высокой палкой. Тяжелое оружие Фародина прорезало доспехи, плоть и кости. Полтора шага насчитывал клинок двуручного меча, и ничто не могло устоять перед эльфийской сталью. Каким бы страшным ни выглядел полк пикинеров на марше, когда удавалось прорваться за стену пик, он был очень уязвим. Офицеры в задних рядах строго следили за тем, чтобы никто из их людей не бросил пику. Но чтобы держать тяжелое, неудобное оружие, нужны две руки. Тот, кто бросал пику и вынимал из ножен короткий меч, не мог им орудовать — не было места для того, чтобы взмахнуть им в плотном строю. А жалкие уколы отскакивали от лат Фародина, не причиняя вреда. Словно жнец сквозь поле пшеницы, прорубался эльф со своим двуручным мечом через плотно сомкнутые ряды пикинеров. Кровь брызгала ему в лицо через забрало, теплыми каплями сбегала по щекам. Он был в плену отчаянных криков, рвущего плоть металла и дробящихся костей.

Впереди Фародин видел сверкающие острия алебард: длинные трехгранные шипы, широкие лезвия и крючки на тыльной стороне — это оружие было создано исключительно для того, чтобы научить бояться одетого в тяжелую броню противника. Трехгранный шип мог проткнуть даже самые лучшие доспехи, если попадет под нужным углом. Лезвие было достаточно тяжелым, чтобы разрезать любой шлем или наплечник, а крючком можно было подцепить ноги врага, чтобы одним рывком опрокинуть его навзничь, а затем вонзить трехгранный шип под забрало.

Его меч снес стоявшему перед ним мужчине голову с плеч. Фародин ни на одного воина не нападал прицельно. Он размахивал оружием, и в толпе было трудно увернуться от этой смертоносной мельницы.

Кто-то вцепился в его ногу, пытаясь опрокинуть на землю. Эльф на миг перевел взгляд вниз, продолжая наступать. Раненый солдат ордена схватил его за левую ногу. Фародин нанес удар в лицо закованной в броню стопой. Почувствовал, как крошатся зубы воина. Мужчина отпустил его и откатился в сторону.

Что-то сверкающее устремилось на Фародина. В него едва не угодило лезвие алебарды. Группа алебардщиков протиснулась к эльфу сквозь строй пикинеров. Половина воинов опустила оружие и целилась шипами и крючьями в его ноги.

Фародин опустил голову. Что-то попало в его плечо. Его левая рука наполовину онемела от боли. Эльф прыгнул вперед. Тяжелый меч дернулся. Он разрубил шлем и вонзился глубоко в грудь следующего воина.

Фародин почувствовал, как под его левой пяткой оказался крюк. Он попытался поднять ногу, когда в грудь ему ударили сразу несколько шипов. Клинки скользнули в бок, но удар окончательно заставил его потерять равновесие. Он опрокинулся. Меч вырвали у него из рук. Эльф попытался откатиться в сторону, но чья-то нога наступила ему на грудь и придавила к земле.

Над Фародином по безоблачному лазурному небу Альвенмарка скользнула тень сокола. Затем в солнечном свете сверкнул серебром трехгранный шип и устремился вниз.

Неутомимость

Битва не давала Нурамону ни мгновения покоя. В этой толчее он потерял из вида Фельбиона. После того как его трижды выбивали из седла, он почувствовал себя на земле увереннее. Его мучили два ранения в руку и одна рана на плече. Правую руку он поднимал с трудом, чувствуя, как теплая кровь струится по коже.

Его план не полностью сработал. Конница оказалась вовлечена в затяжной бой, и они не смогли сломить численное превосходство врага. Впрочем, Нурамон то и дело слышал хриплые крики людей, в которых попадали стрелы. Но он не мог сказать точно, откуда доносятся эти крики. В пылу сражения он потерял ориентировку, все его чувства были нацелены исключительно на то, чтобы выжить.

Высоко над головой он увидел пролетевший обломок камня. Это могло означать только одно: солдаты пехоты подошли настолько близко, что до них могли дотянуться катапульты карликов.

Он огляделся по сторонам. Его родственники и альвемерцы сражались храбро, еще раз доказывая, что один эльфийский воин стоит по меньшей мере двух людей.

У Нурамона закружилась голова, затем пришла боль. Он покачнулся, попытался на что-нибудь опереться, сознавая при этом, что лишается чувств. Внезапно его подхватили, и он увидел перед собой расплывшееся лицо. Если это маска Гийома, то все будет кончено!

— Нурамон! — крикнул кто-то, заставив его вздрогнуть. Он зажмурился и узнал Лумнуона. — Воины рода Вельдарона! Ко мне! — крикнул эльф. — Держись! Мы тебя защитим…

Остальных слов родственника Нурамон не услышал. Он был преисполнен стремления выжить. И пришло ему в голову только одно, что можно было сделать. Он начал творить заклятие исцеления, направив его на самого себя. Тут же судорогой свело раненую руку; ему показалось, что кто-то срывает плоть с его костей. Затем боль охватила все его тело. Эльф сжал зубы с такой силой, что заболели челюсти. Внезапно его подбородка коснулось что-то холодное, и он вздрогнул. Над собой он увидел Лумнуона; воины его рода образовали вокруг него защитный круг. Лумнуон коснулся его руки.

— Ты сам себя исцелил? — спросил он.

Нурамон напряженно кивнул, хватая ртом воздух. Лумнуон помог ему подняться. Внезапно рядом упал на землю сраженный врагом воин. Нурамона охватило бешенство. Наконец ему удалось стряхнуть оцепенение, охватившее его с тех пор, как он увидел тысячекратно отраженное лицо Гийома. Он схватился за мечи и прыгнул в образовавшуюся брешь как раз в тот миг, когда рыцарь ордена опустил меч. Он молниеносно скрестил мечи над головой и задержал оружие противника. Пинком ноги он отправил врага наземь, настиг его и вонзил меч в бок. Опрокинув второго рыцаря ордена, он поднял полуторный меч и крикнул своим: