Читаем без скачивания Зерно жизни - Дмитрий Хван

— Скоро осень кончится, ребята. Думайте, что зимой делать будем. Охотой кто-нибудь занимался?

— Да есть, наверное, такие… поспрашиваем у парней. Твои-то как?

— Есть двое, но их опыт не назовёшь охотой. Так, выезды на природу под водочку, пострелять по банкам. Утрирую, конечно, но примерно так. — Вячеслав нетерпеливо забарабанил по столу.

— Володя, давай тунгусов сюда.

Кабаржицкий выглянул на крыльцо и махнул рукой, заводи, мол. Четвёрка тунгусов уже не вздрагивала от каждого шороха, вошли они хоть и с робостью, но уже не со страхом в глазах. Расселись на лавке и уставились на Вячеслава, тот, поглаживая усы, собирался с мыслями.

Наконец, он решился: — Галдан, спроси их, кем был убитый нами воин из их отряда в цветной одежде и с железной саблей?

— Сын старшего рода, главный воин, отец его старый и не может теперь быть главным. Нету сына. — После некоторого времени переговоров с эвенками, ответила Галдан.

— Спроси, много ли воинов у них осталось? — Сазонов понял, куда клонил Вячеслав.

— Говорят, остались слабые, больные и раненые. Мало. Шесть человек.

Кабаржицкий удивлённо спросил — Они что, всех воинов на нас послали? И чего теперь там остались женщины и дети?

— Интересно, чего они дальше делать будут, — сказал Вячеслав, — Галдан, спроси их, зачем они на нас напали?

— Говорят, приказали.

— Кто?

— Говорят, кому соболя и белку дают. Буряад. Они их убьют. Соболя нет — убьют. Плохой кыштым.

— Ясно, спроси, что теперь они делать будут, после того, как мы их воинов убили. — Говорят, будут в другой род идти, к Хатысме, он брат старого вождя. У него есть сыновья. Сильный род. Много воинов. Их не примут.

— Это ты так думаешь? — заинтересовался Вячеслав.

— Да, остались старые, слабые, дети и женщины — кто кормить их захочет? — Галдан искренне не понимала, как Вячеслав мог этого не знать.

— Скажи им это!

Галдан к ним обратилась, тунгусы заметно приуныли, покачали головами. Начали обсуждать что-то между собой.

— Говорят, их одних возьмут. Но вы не отпустите.

— Конечно не отпустим, — утвердительно кивнул головой Вячеслав.

— Так, мужики, какие мысли? — Вячеслав хлопнул ладонью по столу, отчего тунгусы заметно вздрогнули.

— Скажи что ты хочешь, и я скажу свои мысли, — улыбнулся Сазонов.

— Вячеслав Андреевич, вы что хотите их сюда привести? — Кабаржицкий, в свою очередь, изумился.

— Ну… надо сначала посмотреть на их хозяйство, чем живут, что нам понадобиться.

— А что нам может понадобится?! — хором воскликнули оба офицера.

— Мы здесь зимой не жили, мужики, исходите из этого. Сколько у нас осталось еды?

Сазонов почесал голову, прищурился — где-то на месяц, полтора.

— Во! А я о чём вам толкую? Наши посадки — это только на будущее задел, главное — семенной фонд собрать.

— Вячеслав Андреевич, а как они нас будут кормить, если они себя прокормить не смогут? — Владимир не понимал, чего хочет Вячеслав.

— У нас есть голова на плечах, а у них есть знания о мире, в котором они живут. Нас надо только научить, а дальше мы сами сможем. Как говорил великий человек: Человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума. А нам проще — летать не надо, а надо лишь использовать местность, где мы появились, для того, чтобы тут прожить. Всего лишь.

— Ясно, Вячеслав Андреевич, — Сазонов понимающе протянул и глянул на Владимира. Тот рассеяно кивал головой, полностью погружённый в свои мысли.

— И, мужики, давайте уже просто Вячеслав. Честное слово, пора уже.

Вячеслав обратился к Галдан — Скажи им, чтобы показали нам дорогу к их поселению.

Услышав это предложение, тунгусы побледнели и отчаянно завертели головами, о чём-то умоляя Вячеслава.

— Галдан, скажи им, что мы никого не убьём, мы их заберём сюда. Будут жить с нами. Будут нам кыштымами.

Теперь лица туземцев удивлённо вытянулись, они что-то возбуждённо залопотали.

— Галдан, о чём они говорят?

— Говорят, у них нет теперь воинов, много ртов, много женщин. Вы не возьмёте.

— Скажи им, нам не нужны пока воины. Нужны охотники и старые люди, которые много знают.

Туземцы зацокали языками и возбуждённо закивали.

— Галдан, а далеко до их поселения? — Владимир тоже решил поучаствовать в допросе.

— Говорят, что не далеко, по воде близко. Но они пешком шли.

— Скажи им, что скоро пойдём. Всё, Алексей готовь человек десять. Сам пойдёшь или Новикова взять?

— Вячеслав, сам пойду конечно, возьму отделение Рината.

— Хорошо, через часик выходим.

Отряд шёл по берегу Ангары, то и дело отклоняясь от берега влево, частенько мешали скалы и высокие холмы, в изобилии встречающиеся на пути группы. Отряд вело двое тунгусов, двух других оставили в лагере, несмотря на их мольбы взять с собой всех. Также решено было одеть бронежилеты и каски, так как опасность засады Сазонову представлялась очень возможной. Восемь человек, раненых во время набега стали очень большой проблемой, тем более не хотелось повторных ранений.

Шли ходко, несмотря на все прелести девственной природы в виде кустарников и буераков, мелких речушек и каменистых россыпей, а если прибавить ещё и мелко накрапывающий холодный дождик, то картина становится полной. Отряд вымок и продрог основательно, плащи были не у всех. По прошествии пары часов двое тунгусов залопотали на своём языке и указывали на пологий холм, полностью заросший лесом. Галдан, завёрнутая в армейский плащ, перевела, что за холмом находится их селение.

Сержант отделения Ринат Саляев с двумя морпехами, опережая отряд, выдвинулись на разведку. Было довольно глупо парадным строем заходить в селение, несмотря на то, что почти все его воины погибли. Вячеслав остановил группу в густом кустарнике у холма, здесь должны были дождаться возвращение разведчиков.

Наконец, разведчики вернулись.

— Ну что там, Ринат?

— А ничего интересного, Вячеслав Андреевич, десятка два чумов, нескольких туземцев видел, так… бродят, охраны нет никакой, все видимо в чумах сидят — дождь ведь и овцы блеяли, по-моему. Безопасно, мы подойдём спокойно.

— Овцы — это хорошо. Ладно, пошли, Алексей, смотри, чтобы никто лук не успел натянуть.

— Так там вроде некому натягивать-то, — майор хмыкнул и серьёзно добавил, — конечно, Вячеслав.

— Галдан, ты скажи ему, Вячеслав указывал на тунгуса, который хмуро понурил мокрую голову в ожидании встречи со своей роднёй, чтобы сразу к вождю вёл.

Тот молча кивнул.

Селение встретило незнакомцев обыденно и тихо, можно сказать, что их вообще не заметили. Некоторые люди вышли посмотреть на них, но даже эмоции были почти на нуле. Никаких криков или плача от потери мужчин не было. Только дети вились вокруг пришельцев, внимательно заглядывая в их лица. Видимо, тут ещё не встречались с европейцами. Над крытыми берестой и шкурами чумами курились дымки.

Разговор с вождём явно не клеился. Старик на контакт не шёл, да и запугать его не получится. Он недавно потерял последнего сына, последнюю надежду на будущее своего кочевья. Тутумэ, а именно так звали вождя, сидел поджав ноги и пил горячий травяной чай. Его изрезанное морщинами лицо выражало полную безразличность к окружающему миру, однако гостей в чум к нему пригласили и даже подали нехитрое угощение — чай, сушёные ягоды, вяленое мясо и обжигающе горячий мясной бульон с какими-то корешками.

Сазонов, Вячеслав и Галдан сидели тут же, вокруг очага, составляя компанию в чаепитии вождю и молодому тунгусу, скорее мальчику, чем юноше. Имя вождя переводилось как ползающий, что отражало его болезненное состояние, а так же говорило о его скорой кончине. Оказывается, он был давно болен и непонятно как оставался жив до сих пор. Вячеслав и не знал, что сказать старику, пауза затягивалась. Сазонов больше налегал на мясо. Внезапно в тишине раздался каркающий голос вождя. Вячеслав и Алексей разом посмотрели на Галдан.

— Он говорит, что вы издалека.

— Ну да, мы издалека, даже очень… — согласился Вячеслав.

Вождь продолжил говорить.

— Он говорит, что его кочевье не богатое — шесть оленей и овцы. Что вы, пришельцы, будете делать с его людьми?

— Скажи, будем их защищать, поселим рядом.

— Он говорит, что тут много женщин и детей, шесть слабых воинов. Вы будете защищать? Кормить?

— Скажи, что будем. Но и работать они будут.

— Он говорит, есть сильные племена. Много воинов, лошади, железное оружие.

— Скажи ему Галдан, что мы тоже сильные.

— Он вам верит.

Старик что-то сказал парню, и тот вышел из чума. Вячеслав вопросительно посмотрел на бурятку. Та пожала плечами — Он послал за Алгурчи. В чум вошёл тунгус, сразу бросилось в глаза, что у него не было кисти руки, а левую щеку и ухо пересекал неприятного вида шрам. Тутумэ заговорил с Алгурчи, а Галдан шёпотом переводила это. Выходило то, что вождь вдруг решил отринуть первоначально напускное безразличие и теперь говорит о том, что остатки его кочевья должны будут пойти с этими пришельцами и жить с ними. Алгурчи косился на бородатого Вячеслава, его лицо выражало нечто среднее между страхом и покорностью судьбе, он часто кивал. У Алексея сложилось впечатление, что этот тунгус сейчас расплачется. Потом они поняли, что так разволновало тунгуса — старый вождь, Ползающий, решил остаться тут, и никакие уговоры не помогли.