Читаем без скачивания Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц) - Галина Красовская

Что и говорить, не очень-то весело было братьям, когда остались они одни-одинёшеньки, но потом привыкли жить в домике на лесной опушке.

Деревья, звери и птицы полюбили братьев. Старая медведица охотно угощала мальчиков мёдом, а белки, которым они помогали сушить на сучках грибы, делились с ними своими запасами. Когда Коренёк с малышом шли по лесу, деревья махали им руками, ежи от радости выкатывались под ноги, а птицы поднимали шум на весь лес.

Пока Гранат, запустив руку в бороду, слушал рассказ Коренька, в домик то и дело залетали дикие голуби, заскакивали ушастые зайцы, заглядывали любопытные лисы.

— Аи! — вскрикнул вдруг Гранат и тут же посмеялся над собой: — Кого испугался? Желтопузика, вас-солибас!

Эта безногая ящерица уже давно жила у братьев. Как-то раз Чик спас Желтопузика от когтей Ястреба, и Желтопузик с тех пор ползал по пятам Чика. Он поселился в подполе домика, следил, чтобы в доме не заводились мыши и тараканы, и смешил Чика разными проделками.

Вот и теперь он старательно кувыркался в углу. Мелькали то серая спинка, то жёлтое брюшко, и весело блестели глаза-бусинки.

Чтобы обратить на себя внимание, Желтопузик скользнул к Гранату, обвился вокруг его ноги и пощекотал языком палец, что выглядывал из порванного сапога.

Когда все посмеялись над забавным Желтопузиком, Коренёк продолжал свой рассказ:

— Я за лесом смотрю, деревья сажаю, на деревьях ранки лечу, а вот Чик, мой братишка, только и знает делать птичьи домишки, сочинять стишки да песенки, с птицами пересвистываться. Всё куда-то вверх смотрит, раз даже упал и нос себе расквасил... Зарядку не делает, от каждого пустяка насморк схватывает...

И правда, Чик тут же, как нарочно, кашлянул три раза, громко чихнул и поднял глаза к небу.

Чик тоже любил деревья, но по-настоящему сердце его принадлежало птицам. Если Коренёк рано утром посылал его к Дикой козе за молоком, то возвращался Чик только к полудню. Войдя в утренний лес, он прислушивался к лесной тишине, к земле в мохнатых росистых травах, к сонному воркованию птиц.

Потом солнце будило лес, просыпались и птицы. Они пели, чирикали, щебетали, порхая на ветках и брызгая в лицо мальчику росой.

Наслушавшись этих песен, Чик шёл к Дикой козе. А на обратном пути его окружали знакомые птицы. И не успеет он с каждой переброситься двумя-тремя словами, придумать имена для птенцов, пополнить коллекцию перышек — птицы ему дарили их в знак дружбы, — как солнце уже высоко, а молоко в его бидоне превратилось в простоквашу. За это Чику попадало от старшего брата — Коренёк терпеть не мог простокваши.

А ещё Чик зимой и летом мастерил скворечники и другие птичьи домики и перенимал птичьи трели. Но для человека что за песенка, если у неё нет слов! И Чик поневоле должен был сочинять стихи к птичьим мелодиям. Когда на него не смотрел строгий Коренёк, Чик доставал записную книжицу и поспешно заносил туда всё, что получалось у него особенно складно. А потом Чик выучивал эти песни наизусть и распевал их в своё удовольствие.

Выслушав, как жили братья, Гранат собрал лоб гармошкой, воскликнул: «Удача, вас-солибас!» — и махнул рукой, чтобы братья приблизились.

Коренёк и Чик не заставили приглашать себя дважды, а у Чика даже уши вытянулись от любопытства.

— Хотите ли вы... кхе-кхе!.. совершить путешествие к свирельцам? — спросил мудрец.

— Ещё как! — откликнулся Коренёк, и в глазах его вспыхнули золотистые крапинки. — Я давно мечтаю вернуться на родину и разводить там леса, как мой отец Чинарий и друг Хвойка...

— Очень даже хорошо! — сказал Гранат. — Но знайте, путешествие будет нелёгким и совершить его смогут только смелые и трудолюбивые мальчики...

— Никакой я не мальчик! — обиделся Коренёк. — И мы не трусы, и работой нас не испугаешь! — с достоинством добавил он, расправил плечи и гордо взглянул на мудреца: замечает ли он наконец с каким силачом имеет дело?

— Вот и отлично! — похвалил его Гранат. — А помните ли вы Серебряную рощу, что была у нас в Свирелии?

Чик растерянно похлопал ресницами — откуда ему помнить? — а Коренёк кивнул и стал описывать, какие розовые стволы были у серебряных деревьев, как блестела на солнце их листва и как он вместе с Хвойкой ходил поливать Серебряную рощу цветочной водой.

— Вас-солибас, всё помнишь, молодец! — обрадовался мудрец и рассказал братьям, как он увёз в горы куст серебряного дерева и семь лет разгадывал его тайны.

— Вот тут они, дары моего дерева! — воскликнул Гранат и похлопал по своей походной сумке. — Теперь я передам их вам, а сам вернусь пока в пещеру... Кхе-кхе! Вот сварю яд для змей и спущусь в подземелье Ледяных гор, в самую глубь — разузнаю, что там спрятано... А тогда можно возвращаться в Свирелию. Только бы хватило сил... Вас-солибас!

Гранат нетерпеливо заёрзал на пеньке и продолжал :

— Слушайте же меня... Первым делом разыщите маэстро Тромбуса. Он поселился где-то неподалёку от Свирелии. Ах, бедная моя страна, будто только вчера взглянул я на неё в последний раз, а ведь прошло целых семь лет! — вдруг прервал мудрец самого себя, чуть не задохнувшись от волнения. — Да-а, найдите маэстро, — повторил он, незаметно утерев слезу, — и маэстро созовёт всех свирельцев... Этот красный мешочек с серебряными почками отдадите доктору Гематогену, а он уж придумает, как всех вылечить и сделать молодыми... Земля от материнского корня серебряного дерева — в коричневом мешочке. Ока пригодится, когда вы станете оживлять Серебряную рощу. Но запомните — серебряные деревья могут жить только в прохладе, поэтому первым делом надо вырастить леса и сады. Крепко запомни это, Коренёк... Эликсирные порошки вот в этом зелёном мешочке. Их будете присыпать к корням деревьев...

Гранат опять приуныл, но пересилил себя:

— Передаю всё вам и надеюсь на вас... Ты, Коренёк, будешь самым главным в свирельском лесу, будешь командовать, как сажать и как растить лес...

Коренёк прямо-таки подрос от этих слов и, загордившись, небрежно взъерошил огненный чубчик.

— Но прежде обещай мне научиться ухаживать за деревьями по всем правилам, а для этого каждый день прочитывай по тридцать три странички из книжек про лес, которые я тебе пришлю, — продолжал Гранат. — Обещаешь мне это?

Коренёк подумал, что он и так хорошо ухаживает за деревьями, и вообще он уже не мальчишка, чтоб учиться по книжкам. Но ему очень захотелось стать самым главным в лесах Свирелии, и он обещал.

Гранат достал из сумки розовую скрипку с серебристыми нитями, подождал, пока братья полюбовались ею, и отдал её Чику.

— Передашь скрипку Тромбусу, в ней — голос моего серебряного дерева, его песня... Очень даже может быть, что она волшебная... Бедный маэстро обрадуется этой скрипке.

Мудрец опять подумал, подняв кустарники-брови и наморщив лоб, и продолжал:

— Аргамак отвезёт меня назад к пещере и вернётся к вам. Пусть Чик едет в Свирелию верхом на Аргамаке... А то еще по дороге засмотрится на своих птиц и свалится в какой-нибудь овраг... Да и чем я стану кормить Аргамака — в подземелье-то не растут мхи, грибы и ягоды... Придётся распрощаться со своим верным оленем, а вы уж позаботьтесь о нём...

— Я никогда с ним не расстанусь! — горячо воскликнул Чик. Лысый смешной олень с первого взгляда ему очень понравился. — Я буду Аргамаку другом!

— В поход лучше отправиться ранней весной, — строгим голосом сказал Гранат. — Зимний путь труден, и Чик может простудиться... А ты, Коренёк, не забудь про книжки.

— Поскорее возвращайтесь в Свирелию, — печально сказал Чик. — Вы, наверное, догоните нас?

— Вернусь, вернусь... Очень даже может быть — догоню... — рассеянно произнёс Гранат. — Как только выберусь из подземелья... Только бы хватило сил...

Усевшись на спине Аргамака, он погрузился в раздумье и не проронил больше ни звука.

Глава третья.

КОРЕНЁК И ЧИК ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПУТЕШЕСТВИЕ

Через три дня Аргамак вернулся к братьям с поклажей на спине. Это были книжки про лес для Коренька.

Не очень-то хотелось Кореньку читать эти книжки, но раз уж он дал слово Гранату, то должен был его выполнить.

Сперва Коренёк то и дело поглядывал на потолок, позёвывал, а иногда, забыв, что он взрослый человек и главный свирельский лесовод к тому же, запускал палец в нос. Но стоило ему осилить первые три странички — и он с головой ушёл в чтение.

А Чик в ожидании, пока старший брат прочитает свои книжки, целыми днями пропадал в лесу, провожая птиц в тёплые края.

В лесу звучали озабоченные птичьи голоса, а весёлых песенок не было слышно. До песен ли, когда по утрам так стынут лапки! Чик провожал взглядом птичьи стаи и ронял крупные, как орехи, слёзы.

— Не плач-ч-ч-чь, ч-ч-чирик-чч-чик-чик! — утешали его воробьи.

Только они одни остались в лесу и всё время порхали возле Чика, стараясь его развеселить. Неразлучен с Чиком был и Аргамак. Сперва олень стеснялся появляться в лесу.