Читаем без скачивания Друг моего жениха, или Французский поцелуй (СИ) - Волкова Ольга

Подцепив прищепкой фотографию за нить, я стоял и наблюдал за таинством рождения прекрасного. Наконец, образ Лизы, лежащей на кровати и прогнувшейся в пояснице, был полностью виден мне. До каждого ее плавного изгиба тела. Ее вздымающаяся грудь будто была реальной, и мне казалось, что сама фотография вдруг ожила. Она смотрела на меня, а не в камеру. Лиза позировала для меня, словно в этот момент мы занимались любовью. Раздевая друг друга мысленно, мы окунались в порыв страсти и вожделения. Смесь была взрывоопасной. Мгновенной. Молниеносной.

Закончив с другими фотографиями, я стоял, как вкопанный, наблюдая за разными эпизодами. Если бы я передал их умелым рукам аниматора, получилась бы идеальная миниатюра – здесь, на снимках, Лиза бы ожила.

Из мыслей меня вырвала телефонная трель входящего звонка, доносившаяся из спальни. Я вышел из своей студии, закрыв дверь, чтобы солнечный луч не ласкал фотоснимки Лизы. Мой дом располагался на окраине города. Он достался мне по наследству от бабушки, которая когда-то была известной личностью во всей Франции. Выдающаяся художница-пейзажист. весь второй этаж был увешан ее оригинальными работами, а часть из них завтра отправиться в галерею, как французское наследие. Наверное, именно от бабушки мне досталась любовь к искусству, только переросла она в фотографию. Здесь я частенько оставался и работал над важными проектами. Лиза – стала одним из них. Убавив звук играющей виниловой пластинки, я ответил Стасу. Ничуть не удивился, когда на экране мобильника увидел имя абонента.

— Да, — коротко ответил я.

— Что ты делал в моей квартире? — разъяренно задал вопрос Стас, и его рваное, прерывистое дыхание переходило на срыв в тоне голоса.

— Какая разница? Недостаточно того, что я сказал тебе утром? — спокойно переспросил, игнорируя его озлобленность. Стас молчал, но потом его снова понесло не в то русло.

— Не надо делать из меня дурака! — почти прокричал он. — Ты был в нашей спальне. Не отрицай. Что между вами было, Влад? У нас уговор, помнишь? — зло сказал Стас, напоминая мне о моей компании, которую я хочу вернуть раз и навсегда.

— Я прекрасно помню нашу условность. Стас, ты хоть сам понимаешь, что ты творишь? — теперь наступила моя очередь повышать голос на него. — Ты пытаешься прогнать Лизу, а она еще больше тянется к тебе, потому что любит. Потому что все еще верит и надеется на светлое будущее рядом с таким ублюдком, как ты.

— Замолкни, Влад, — рявкнул Стас. Я зажмурил глаза с такой силой, контролируя свой пыл, что в висках неутолимо запульсировало от внезапной боли. Мне ни к чему было соглашаться на сделку, но теперь время не возможно повернуть вспять, хотя я не желал терять Лизу.

— Что?! Влад, ты в нее влюбился... в мою невесту?! — недоверчиво и с насмешкой воскликнул он.

— А что, если да! — неожиданно для самого себя, я произнес мысли вслух. Стас мгновенно замолчал, и мне показалось, что линия разговора оборвалась. Я даже проверил телефон, убрав его от своего лица. Экран светил ярко, а сам Стас все еще был на связи со мной.

— Наша сделка может сорваться, ты слишком рискуешь, а стоит ли оно того? — невозмутимым, деловым тоном спросил Стас, возвращаясь в себя настоящего. Его маска безличия, обтянутая деловым костюмом, как наяву нарисовалась в моих мыслях. Он всегда ставил в приоритет свою работу. Забивал на людское взаимоотношение, и я был уверен, что Римма Эдуардовна очень хорошо постаралась, взрастить в сыне подобное качество – хладнокровного, бесчувственного манипулятора. Потому он так легко сумел притянуть к себе Лизу.

— Вот именно. Напоминай себе по чаще, что из-за твоего косяка, Лиза может узнать о вашей интрижке с Лерой. Начиная с тех самых пор, и заканчивая вчерашним вечером, — я не оставался в долгу, и потому намеренно поставил Стаса на место, чтобы тот не зазнавался. Если уж играть, то на поле есть два игрока и у каждого из нас своя логика хода.

— Ты угрожаешь мне? Может тогда сказать Лизе, как все обстоит на самом деле?

Я рассмеялся, потому что он сам не отдавал отчета своим же словам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Только тебе решать, — цыкнул я, — мне некогда с тобой «выяснять», что вбрело тебе в голову. Между мной и Лизой не было ничего, и вряд ли будет. Можешь успокоиться, ходок.

Я сбросил вызов до того, как что-либо Стас успел сказать. Мне было совершенно наплевать на него, но теперь во мне взыграла жажда азарта и справедливости. Свадьбы Лизы не будет, и я лично приложу к этому свои силы...

Глава 21. 

Переговорив с Элей, я не находила себе места. Как так? Если между Стасом и Лерой по-прежнему сохранялись отношения, или у них вновь вспыхнули чувства, то зачем мой жених продолжал настаивать на свадьбе?

Я решила сегодня за ужином, на который он меня пригласил, поднять эту тему. В душе мне было больно от понимания того, как тяжело поверить в то, чего прежде не видел. Оглядев свою спальню, я не знала, что вообще делала тут. В Париже мне было плохо. Из-за одиночества. Без близких людей, кроме Стаса. Без друзей. Все-таки я совершила непростительную ошибку, поддавшись мужчине на уговоры о временном переезде.

Вздохнув, я встала. И в моей руке вновь зазвонил мобильник. На этот раз сам Стас. У меня не было никакого желания с ним разговаривать сейчас, поэтому я сбросила вызов, а следом отправила сообщение, что была занята. Мне нужно обдумать все, как донести до жениха, что мы выбрали не лучшее время для свадьбы. Поторопились. А если у него с Лерой что-то и было, то на данный момент нам вообще не следовало бы соединять друг друга узами брака.

Надев пальто и укутав шею в шарфик, я собралась на выход. Только вот не успела я надеть обувь, как в дверь постучали. Да что же это такое?! Мысленно возмутилась я, и затаилась. Вдруг этот некто решит, что дома никого нет и уйдет, а я спокойно смоюсь на улицу.

— Лиза, открывай, я знаю, что ты дома, — по ту сторону раздался голос матери Стаса. Ох, черт возьми, ее мне не хватало сейчас для полного счастья.

Делать было нечего, мне пришлось поторопиться, ведь Римма Эдуардовна не терпела ожидания. Раздался отчетливый звон ключа в дверях, когда я повернула его, затем встретила мать своего жениха.

— Добрый день, — безэмоционально сказала я, и отступила, приглашая войти женщину в квартиру. Ее оценивающий взгляд пробежался по мне.

— Ты куда-то собралась? — вздернув свою тонкую идеальную бровь, с подозрением спросила женщина.

— Да, нужно кое-что сделать в городе. Не хотите пройтись со мной. Компанию составите мне, — я старалась быть вежливой, как того просил Стас. Ведь его маме не так-то просто сейчас. Она осталась одна, и теперь ищет утешения среди своих подруг, да путешествий. Римма Эдуардовна фыркнула.

— Ты выбрала платье? До вашей свадьбы осталось меньше недели, — она проигнорировала мое предложение, намеренно переменив тему. Войдя в квартиру, женщина огляделась.

— Вы кого-то ищете? — я уже не выдержала, и, скрестив руки на груди, задала ей вопрос. Она обернулась ко мне лицом, вся такая аля-неприступность.

— Нет. Но Стас сказал, что утром застал тебя с Владом.

Я чуть сквозь землю не провалилась прямо на месте. Как он посмел выносить за пределы наше личное?! Ведь я не побежала жаловаться на его отсутствие дома ночью. Сегодня я точно молчать за ужином не стану.

— Я рада, что мой жених так любезен и открыт со своей мамой, — утрируя, я ухмыльнулась. — Нет. Влада тут нет. А если Стас испугался, мог бы меня не оставлять ради своей работы.

— Ты ничего не знаешь о нем, Лиза, — зашипела Римма Эдуардовна. — Для моего сына работа всегда была и будет на первом месте. Это его мечта, как ты не понимаешь?! — возмущение моей будущей свекрови зашкалило до самой максимальной отметки. Женщина цыкнула, и, глядя мне в глаза, продолжила: — я вообще удивлена, как он подцепил такую, как ты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что значит «такую, как я»? Чем я плоха? Римма Эдуардовна, вы передергиваете, — зло и грубо ответила я. — Я не какая-то там проходимка; у меня есть работа, которую мне пришлось на время оставить. А знаете почему? Потому что я полюбила вашего сына и пошла за ним ради него. У меня есть семья – мама и папа, который сейчас болеет. Я оставила их, опять-таки ради вашего сына. Есть друзья и близкие люди. Я здесь одна в этом гребанном городе. Мне сказали, что Париж – город влюбленных, и я верила в это, пока не оказалась тут в долбанном одиночестве, — высказывая всё матери Стасу, я знала, что это было без толку, но, по крайней мере, мне полегчало. Римма Эдуардовна меня не перебивала, а слушала мою тираду. Замолчав, мы обе уставились друг на друга, и женщина меня буквально поразила сменой выражения лица с надменного до презрительного. Ее эмоции были написаны на ней, как на белой бумаге. Римма Эдуардовна ничуть не прониклась к моим словам, она даже не расслышала в них боль, которую я сейчас чувствовала в душе.