Читаем без скачивания Сын лекаря - М Курилкин

Мы быстро добежали до стоянки, и загрузились в лодку. Идти на веслах, с привязанной за кормой притопленной посудиной было тяжело, и я, подтянув ее за веревку к борту начал спешно вычерпывать воду. К тому времени, как мы добрались до противоположного берега, работа была закончена едва ли наполовину. Оставив ту лодку, на которой плыли, мы окончательно освободили от воды вторую, и перебрались в нее. Мы надеялись, что вернувшиеся не солоно хлебавши первородные первым делом обратят внимание на приставшую к берегу посудину, и решат, что их пропавшие товарищи уже перебрались. Возможно, тогда они не сразу найдут следы драки и трупы товарищей, и это даст нам лишние несколько минут времени. Теперь нужно было замаскировать оставшуюся лодку. Мы обмазали ее грязью, забросали водорослями, вывесили на борта ветви и коряги. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но я очень надеялся, что вся эта конструкция походила на оторвавшуюся от берега кучу валежника. Уложив пленника, мы отогнали лодку поближе к середине реки, и сами тоже улеглись на дно, также обмазавшись грязью. Теперь предстояло плыть по течению несколько часов, в надежде убраться из района поисков.

Что мы и делали. Это было мучительно. Осень, которая, казалось, уже плотно обосновалась в наших краях, внезапно сдала свои позиции, с юга подул ветер, а речную гладь заливал яркий солнечный свет. Пока мы ходили по лесу, это было не так заметно, но вот теперь... Грязь, которой мы так обильно себя украсили, моментально высохла, а кожа под ней наоборот, вспотела и ужасно чесалась. Стало трудно дышать, вокруг нас появились казалось бы совсем уснувшие до весны мухи. А у меня к тому же еще и ужасно разболелась раненая нога. Терпеть это не шевелясь, было бы совершенно невозможно, если бы я не знал, что каждое движение может нарушить нашу и так не очень-то хорошую маскировку, и тогда все предыдущие мучения и страхи окажутся напрасными. Да еще в голову начали лезть всякие неприятные мысли, что-то вроде того, что мы попытались откусить кусок, который не сможем проглотить, что затея наша обречена на провал, и что мы только зря сложим головы. Когда Беар осторожно начал выгребать к берегу, я, от жары, духоты и боли впал в какое-то полусонное состояние, так что момента, когда лодка заскребла дном о берег, я не заметил. Только когда зашевелились Беар и Хамелеон, вытаскивая пленника, я пришел в себя. Быстро умылся, заодно сделал несколько глотков тепловатой воды, и снова, с сожалением обмазал лицо грязью. Впереди было пять дней путешествия по лесу.

Нас искали. И искали очень хорошо. Не знаю, сколько первородных было в лесу, но мы замечали их очень часто. Мы почти не вставали на ноги, все время ползли. Первые два дня у меня даже не было возможности заняться раной, и за это я чуть не поплатился жизнью - нога распухла, боль стала дергающей. У меня начался жар. На третью ночь мы оказались в какой-то узкой промоине, и мне удалось снять грязную повязку, чтобы оценить свое состояние. Рана начала гнить. У меня с собой не было хирургических инструментов, так что рану пришлось вскрывать не слишком удобным кинжалом. Было ужасно больно, не смотря на то, что я заранее съел целых три порции обезболивающего порошка, и очень хотелось застонать. Но стонать было нельзя. Порошка, кстати, оставалось совсем немного, потому что мы регулярно скармливали его пленному - это снадобье не только снимает боль, но также вызывает вялость и спутанность сознания. Вообще-то им нельзя злоупотреблять, но мы посчитали, что наша безопасность для нас гораздо важнее, чем здоровье первородного. Тем более, что если принимать этот порошок менее двух недель, то последствия вполне обратимы. Прочистив рану, и выдавив гной, я снова замотал ее чистым бинтом, вот только особой надежды на то, что теперь она без проблем заживет, у меня не было.

- Беар, Хамелеон. - Позвал я шепотом.

Через минуту рядом показался Хамелеон, и одними губами спросил:

- Что? - Лицо у бывшего вора было обеспокоенное - мое плачевное состояние давно перестало быть секретом для друзей.

- Когда мы сюда ползли, мне показалось, что пахнет мертвечиной. Или это от меня? - так же тихо ответил я.

- Было такое. - Односложно ответил Хамелеон.

- Я сейчас усну, так что двигаться дальше все равно пока не смогу. - Я понял, что зелье уже действует, говорить мне стало трудно, мысли путались.

- Ты что, предлагаешь нам оставить тебя здесь? - удивленно спросил Хамелеон. - Мы скорее этого здесь оставим, а тебя потащим.

Я собрался с мыслями.

- Нет. Там где-то труп. Несвежий. Принесите. - Выдавил я, и потерял сознание.

Когда я очнулся, увидел над собой лицо Беара. Заметив, что я открыл глаза, он почти нормальным голосом поинтересовался:

- И зачем тебе эта падаль?

Мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы вспомнить о какой падали идет речь. Меня по-прежнему колотило - жар никуда не ушел.

- Там опарыши есть?

- Есть.

- Собери их, пожалуйста, и принеси сюда.

Кое-как приняв полусидячее положение, я подтянул ногу, и снова снял повязку. Нда. Состояние с прошлого раза не слишком улучшилось. Как я и ожидал.

Рядом снова появился Беар, в горсти, брезгливо отставив ее от себя подальше, он нес личинок.

- Будь добр, промой их хорошенько в ручье. Только не передави.

Беар тяжело вздохнул, и исчез из моего поля зрения. К тому времени, как он вернулся, я уже подготовился морально к тому, что мне предстоит. Аккуратно вынимая из рук Беара извивающиеся личинки, я стал подсаживать их в рану, стараясь затолкать поглубже. Взгляд у Беара стал несчастным и безнадежным. Кажется, он всерьез решил, что я спятил от боли.

- Я не сошел с ума. У меня нет с собой никаких серьезных средств от воспаления, - пояснил я. - Как-то не подумал, что придется столько времени бродить по лесу, будучи раненым. А опарыши выделяют вещество, растворяющее мертвую плоть, а потом ее поглощают. Рана остается чистой. Хорошо бы только вытащить их через день. Наши предки так лечились.

Беар облегченно вздохнул.

- Нам бы надо место сменить. Часа четыре назад, еще до того, как ты вырубился, мимо прошли несколько эльфов. Явно нас искали. Могут вернуться, и будут смотреть уже тщательнее. Ты сможешь ползти хотя бы немного?

- Ползти - смогу. А вот бегать пока не получится.

- Бегать пока и не нужно, - заверил Беар.

Следующие несколько дней ползать пришлось действительно много. Правда, иногда нам удавалось попасть в некоторый промежуток между поисковыми отрядами первородных, и тогда можно было встать и идти. Никогда прежде я бы не подумал, что меня может расстроить тот факт, что можно перестать месить прелую листву животом, встать. Но у меня по-прежнему ужасно болела нога, так что либо Беару, либо Хамелеону приходилось меня практически нести на себе, несмотря на то, что я успел выстрогать себе из какой-то палки нечто вроде костыля. Второй в это время вел одурманенного, мало что соображающего эльфа, который за эти несколько дней не только утратил свой гордый, ухоженный вид, но выглядел теперь, пожалуй, еще более жалко, чем я. Я же пытался помочь товарищам хотя бы тем, что пока они вели меня и пленника, во все глаза всматривался в окружающие кусты и деревья, пытаясь вовремя заметить врагов. Правда, и здесь от меня большого толка не было - трудно быть внимательным, когда каждый шаг отдается во всем теле дикой болью. И все-таки, не смотря ни на что, за время этих коротких "прогулок" мы преодолевали гораздо большее расстояние, чем то, что удавалось проползти в остальное время.

Когда мы приблизились к краю леса, о пеших переходах пришлось вообще забыть, последние сутки мы больше лежали, замерев на месте, чем ползли. Мне даже не удалось вовремя сменить опарышей в своей ране, и они выросли до таких размеров, что начали причинять ужасную боль. Особенно мучительной она становилась от осознания того, что избавиться от этой боли я могу самостоятельно, стоит только снять повязку и очистить рану. Вот только сделать это было бы равносильно самоубийству.

Когда среди деревьев появился просвет, мы остановились совсем. Нам удалось заметить двух первородных на деревьях, которые больше смотрели вглубь леса, чем на его опушку. Они явно ждали появления чужаков, пленивших их собрата. Проползти между ними не было никакой возможности.

- Мы на разведку, - показал мне знаками Беар. - Начнется шум - сними обоих и уходи. И груз не забудь. - И оставив мне свой арбалет начал медленно пятиться назад. Кандалы с ног первородного мы давно сняли, да и руки перевели в более удобное для ходьбы положение, оставив их закованными спереди. Опасаться осмысленных действий от несчастного, после такого количества обезболивающего порошка было бы глупо.

Мне очень хотелось сначала выяснить, о какой разведке идет речь и почему она должна сопровождаться шумом, но я не стал задавать вопросов. Я и так последние несколько часов не уставал проклинать себя за свою дурацкую идею с пленением вражеского командира практически в центре чужой территории. Боль и усталость изрядно пошатнули мой оптимизм, и мне казалось, что я не только провалил задание, но и подвел своих товарищей, которые теперь обречены на гибель. И еще неизвестно, как такие усиленные поиски пережили остальные две тройки, отправившиеся на разведку! И требовать объяснений теперь, когда я фактически являюсь обузой для друзей, я не собирался.