Читаем без скачивания Ниже нуля - Эли Хейзелвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут же меня пронзает стремительный ужас. Он сбивает надуманную тишину моего марсианского океана, и огромные масштабы того, что чуть не случилось, всего того, что я люблю, что я могла бы упустить, если бы Йен не пришел за мной, проносятся по моему мозгу, как грабли.
Собаки. Три часа ночи летом. Сэди и Мара — абсолютные идиотки, а я смеюсь над ними. Походы, чай со льдом из киви, греческий ресторан, который я так и не попробовала, элегантный код, следующий сезон «Stranger Things», действительно хороший секс, публикация в Nature, возможность увидеть людей на Марсе, концовка «Песни льда и пламени»…
— Нам пора в путь, пока буря не усилилась, — говорит Йен. — Ты…
Йен смотрит на меня, и я даже не пытаюсь спрятать лицо. Я уже далеко не в том состоянии. Когда он подходит ближе, хмурясь, я позволяю ему поймать мой взгляд, приподнять пальцами мой подбородок, осмотреть мои щеки. Его выражение лица меняется от срочного, обеспокоенного до понимающего. Я делаю вдох, который превращается в глоток. Глоток, к моему ужасу, превращается во всхлип. Два. Три. Пять. А потом…
Потом я просто в полном беспорядке. Рыдаю жалобно, как ребенок, и когда теплое, тяжелое тело обхватывает меня и крепко прижимает к себе, я не оказываю никакого сопротивления.
— Прости, — бормочу я в нейлон куртки Йена. — Прости, прости, прости. Я… я понятия не имею, что со мной не так, я… — Я просто не знала. Внизу, в расщелине, я могла притворяться, что ничего не происходит. Но теперь, когда я выбралась наружу, и я больше не чувствую оцепенения, все возвращается, и я не могу перестать видеть их, все вещи, все то, что я почти…
— Шшш. — Руки Йена кажутся невероятно большими, когда они двигаются вверх и вниз по моей спине, обхватывая мою голову, поглаживая мои влажные от снега волосы, выбивающиеся из — под шапки. Мы находимся в ледяной середине бури, но так близко к нему я чувствую себя почти спокойно. — Шшш. Все хорошо.
Я прижимаюсь к нему. Он позволяет мне рыдать в течение долгих мгновений, которые мы не можем себе позволить, прижимая меня к себе без воздуха между нами, пока я не чувствую биение его сердца сквозь толстые слои нашей одежды. Потом он бормочет «Чертов Мерел» с едва сдерживаемой яростью, и я думаю, что было бы так просто свалить все на Мерела, но правда в том, что во всем виновата я.
Когда я наклоняюсь назад, чтобы сказать ему об этом, он закрывает мне лицо. — Нам действительно нужно идти. Я понесу тебя к побережью. У меня есть легкий бандаж для твоей лодыжки, просто чтобы не испортить ее еще больше.
— Побережье?
— Моя лодка менее чем в часе езды.
— Твоя лодка?
— Пойдем. Нам нужно идти, пока не выпало еще больше снега.
— Может быть, я смогу идти. Я могу хотя бы попытаться…
Он улыбается, и от мысли, что я могла бы умереть… могла бы умереть, если бы мне не улыбнулся вот так этот человек, у меня дрожат губы. — Я не против нести тебя. — Появляется ямочка. — Постарайся сдержать свою любовь к расщелинам, пожалуйста.
Я смотрю на него сквозь слезы. Как выясняется, это именно то, чего он от меня хочет.
Йен несет меня почти всю дорогу.
Сказать, что он делает это, не покладая рук, в белом свете усиливающейся метели, при температуре минус десять градусов по Цельсию, было бы, пожалуй, преувеличением. От него пахнет солью и теплом, когда он усаживает меня на одну из коек на нижней палубе судна — небольшого экспедиционного корабля M/S Sjøveien. Я замечаю маленькие капельки пота тут и там, они блестят на его лбу и верхней губе, прежде чем он вытирает их рукавами своего пальто.
Тем не менее, я не могу прийти в себя от относительной легкости, с которой он более часа пробирался по ледниковым плато, пробираясь по старому и свежему снегу, обходя скальные образования и ледяные водоросли, ни разу не пожаловавшись на то, что мои руки крепко обвились вокруг его шеи.
Дважды он чуть не поскользнулся. Оба раза я чувствовала сталь его мышц, которые напрягались, чтобы избежать падения, его большое тело, твердое и надежное, когда он балансировал и переориентировался, прежде чем снова набрать темп. Оба раза я чувствовала себя в странной, непостижимой безопасности.
— Мне нужно, чтобы ты сообщила АМАСЕ, что ты в безопасности, — говорит он мне, как только мы оказываемся на корабле. Я оглядываюсь вокруг, впервые замечая, что на борту нет других пассажиров. — И что тебе не нужны спасатели, чтобы выйти, как только шторм стихнет.
Я хмурюсь. — Разве они не знают, что ты уже…
— Прямо сейчас. Пожалуйста. — Он пристально смотрит, пока я составляю и отправляю сообщение всей группе АМАСЕ, что напоминает мне о том, что он очень похож на лидера. Привык, что люди делают то, что он говорит. — У нас есть обогреватель, но при такой температуре он мало что даст. — Он снимает куртку, обнажая под ней черный термобелье. Его волосы в беспорядке, яркие и красивые. Не такие отвратительные, как у меня, необъяснимое явление, которое должно стать объектом нескольких исследований. Может быть, я подам заявку на грант для его изучения. Тогда Йен наложит на меня вето, и мы вернемся к «Взаимной ненависти». — Ветра сильнее, чем хотелось бы, но на борту все равно безопаснее, чем на берегу. Мы стоим на якоре, но волны могут быть неприятными. Рядом с вашей койкой есть лекарства от укачивания, и…
— Йен.
Он замолкает.
— Почему ты не надел костюм для выживания НАСА?
Он не смотрит на меня. Вместо этого он опускается передо мной на колени и начинает работать над моей скобой. Его большие руки крепко, но нежно держат мою икру. — Ты уверена, что она не сломана? Это больно?
— Да. И да, но становится лучше. — Тепло, или, по крайней мере, отсутствие ледяного ветра, помогает. Хватка Йена, утешительная и теплая вокруг моей
