Читаем без скачивания В семье не без подвоха - Юлия Жукова

– По себе судишь?

– Да мне они сроду не нужны, хоть женатые, хоть какие! А вот ты бы за своим присматривала. Тут-то я поняла уже, что тетки странные, но если вы с ним на Землю полетите – вот там глаз да глаз! Найдутся бабы и поумнее тебя, и покрасивей. На императора-то!

Я корчу рожу в том смысле, что подозревать Азамата в измене – не просто последнее дело, а вообще идиотизм. Азамат тут же вопросительно на меня смотрит, мол, что с матерью не поделила.

– Мама считает, что ты такой потрясный мужик, что мне надо от тебя вилами гонять всех потенциальных соперниц.

До сих пор усилием воли молчавший Алтонгирел не выдерживает и фыркает в пиалу, произведя веер брызг.

– Вот поэтому пиалы для чая такие маленькие, – наставительно сообщает Янка, до которой не долетело.

Азамат тем временем собирается с мыслями и, стратегически улыбаясь, говорит маме:

– Ваша дочь не должна волноваться. Но спасибо за комплимент.

Мама некоторое время изучает его задумчивым взглядом, потом обращается ко мне:

– Лизка, будь поосторожнее со своим знойным красавцем. Я тебе говорю, на Земле все бабы будут его.

– Вы хотите взять Лизу на Землю? – хмурится Азамат.

– Мнэт. – Сашка с набитым ртом мотает головой. – Мно вам когда-то пйыдется пйыехать вмэште. Ой, как вкусно! Я хочу сказать, маршал Ваткин хочет вас видеть, а он с Земли не выбирается уже много лет, все-таки пожилой человек. Так что он хотел бы, чтобы вы сами до него добрались. Вы ведь хотите вступить в экономический союз, правда? Ну так маршал вас ждет с распростертыми объятиями, только просит лично встретиться. Он же с вами об этом говорил, разве нет?

– Говорил, – кивает Азамат, не переставая хмуриться. – Но мне теперь не так просто уехать с планеты на несколько недель. Да и требования для вступления в союз мы еще не все выполнили.

– Так я вам говорю, на фиг требования, вас уже ждут!

– Нет, – решительно отвечает Азамат. – Пускай еще подождут. Если моя планета вступит в союз, то с полным правом, а не по прихоти главнокомандующего союзными войсками. Я ни в коем случае не хочу его обижать, но я не хочу и быть у него в долгу. И тем более не хочу, чтобы другие союзники смотрели на нас сверху вниз, дескать, ничего не умеют, только мечами махать, а по знакомству провинтились на теплое местечко. Союз – это сотрудничество, и я там хочу быть на равных.

– М-да-а. – Сашка задумчиво трет нос. – Серьезный вы человек, Азамат. Не то чтобы я в этом раньше сомневался, конечно… Но, боюсь, маршал все-таки обидится.

– Именно поэтому я ему говорю, что не могу приехать, потому что ужасно занят, и надо сначала навести порядок дома, а уж потом лезть в мировую политику.

– Вы бы знали, какой у нас бардак, поняли бы, что он с вами не совсем согласен…

Азамат пожимает плечами:

– Тогда скажите ему, что жена не хочет меня отпускать к земным красоткам.

Я давлюсь яблочком.

Дома Тирбиш выносит нам сонного Алэка, и меня сносит громовым сюсюканьем. Мелкий чужих не боится совершенно, а тут как бы и не совсем чужие… В общем, он ведет себя как в рекламе: улыбается и радостно пищит, хватая родичей за выступающие части организма.

Дверь приоткрывается, и оттуда раздается то ли свист, то ли шипение. Обернувшись, в полутьме различаю Алтонгирела, который манит меня в гостиную. Видимо, жаждет мне на маму пожаловаться. Встаю и выхожу.

– Чего ты?

– Да я так, поинтересоваться, они не жалуются, ничего? – Алтонгирел стоит ко мне боком, нехарактерно теребит рукав и отводит взгляд.

– А на что им жаловаться? Мама сказала, что с ней все очень вежливо обходились.

Духовник немного расслабляется.

– Я просто… ну, пришлось объяснять нашим всякие штуки, ну, про чашки там или про то, что надо место уступать… В общем, на тебя ориентировался. Странно все это, я боялся, как бы глупость не сделать какую-нибудь. Тем более ребята мне никак не верили. А родичи твои молчат, как будто не для них стараюсь…

– Спасибо тебе большое, у тебя отлично получилось. Для моих родичей такие вещи – сами собой разумеются. Они просто не знали, что надо тебя поблагодарить. Так что я тебе говорю спасибо за них.

Алтонгирел кривится, но кивает. Потом принимается жевать нижнюю губу. Я жду, пока он соберется с мыслями, но он все никак.

– Ну рассказывай, что еще?

– Твоя мать – странная женщина.

Невольно усмехаюсь.

– Это не новость.

– Да? – Он разворачивается ко мне всем корпусом. – То есть она и для землянки странная?

– Есть немного. Конечно, для Муданга гораздо страннее. А что она такое сделала?

– Она… как бы это сказать… Она совсем не боится показаться смешной. Вот например, она ведь ни на всеобщем, ни на муданжском не говорит, а твой брат не всегда был рядом, так она его не ждала и не звала, а так, жестами показывала, если ей что надо. Кстати, она выучила несколько муданжских слов, специально нас заставила с ней их повторять. Вся команда по полу каталась от смеха, я думал, она разозлится, а она…

– …Хохотала громче всех. Ну да, а чего злиться-то? Вы же не ждете, что она прямо возьмет и заговорит правильно. Она даже не собирается учить муданжский, просто из интереса какие-то слова зазубрила.

– Ну да, но все равно. Если я что-то делаю первый раз и у меня плохо получается, да еще и у всех на виду, я страшно злюсь.

Я усилием воли сглатываю комментарий про подростковые комплексы.

– Понимаешь, Алтонгирел, моя мама уже добилась в жизни всего, чего хотела. Она хороший профессионал, ее уважают, ей много платят, у нее любящая семья и куча друзей. Я сомневаюсь, что у вас на борту был хоть один человек, настолько довольный собой. Она имеет право больше ни в чем не преуспевать, она и так крутая. Понимаешь? Сказала что-то смешное и посмеялась, потому что это не важно. Мне кажется, тебе это должно быть близко. Ты ведь довольно высокого мнения о своих профессиональных способностях, да и все остальные считают, что ты очень хороший духовник, даже Ирлик. Ты можешь себе позволить расслабиться и не злиться по пустякам. Я думаю, тебя станут даже больше уважать, если ты будешь меньше беспокоиться об имидже.

– Погоди-погоди, Ирлик-хон про меня говорил? – настораживается Алтоша.

– Ну, он сказал, что у нас оба духовника невероятно круты. Я так поняла, он имел в виду Ажгдийдимидина и тебя.

– Странно, что он считает меня вашим духовником. И я не так уж хорош в своем деле. Ты-то это знаешь, даже если все остальные меня нахваливают. Я хорошо предсказываю, но я совсем не понимаю людей. Ажгдийдимидин вообще сказал мне, что я машина для предсказаний.

Мне кажется или у него дрожат руки? На всякий случай поглаживаю его по плечу.

– Он, видимо, очень злился, раз так сказал. Но знаешь, мало кто может похвастаться, что хорошо предсказывает. Так что ты в любом случае крут, тебе просто есть куда расти. – Кто бы мог подумать, что мне придется убеждать Алтонгирела, что он крут!

– Вот твоя мать тоже все время так делает, – неожиданно говорит он.

– Как?

– Трогает. И еще обнимает, целует всех. Зачем?

– Она так выражает, что ей приятны эти все.

– Но я тебе неприятен, почему ты меня трогаешь?

На всякий случай убираю руку.

– Потому что ты нервничаешь, и я хочу тебя успокоить. На землян это обычно действует успокаивающе.

Алтонгирел рассматривает меня в полутьме.

– Я не люблю, когда меня трогают женщины. Я от этого только больше нервничаю.

Я открываю рот, чтобы извиниться, но он продолжает:

– Но почему-то когда твоя мать трогает, то совсем другое ощущение.

Я развожу руками, не находя слов.

– Ну, она же мать… Я правда не знаю, как это объяснить.

– Мало ли что мать, от моей собственной матери у меня только синяки оставались! – выпаливает Алтонгирел и тут же спохватывается: – Так, все, я с тобой заболтался, мне пора идти.

Он делает пару решительных шагов к двери, когда у меня за спиной из детской выходит Азамат. Алтонгирел ему кивает и скрывается в коридоре.

– Чего это он? Мы даже не поздоровались толком, – удивляется муж.

– Он хотел сбежать от меня. Просто мы начали обсуждать мою мать, а потом случайно переключились на его, и он сболтнул лишнего.

Азамат понимающе кивает.

– Да, если уж он со мной не хочет о ней говорить, то с тобой и подавно. Ладно, успокоится.

– Надеюсь. Он вообще какой-то нервный сегодня был. Что-то мне кажется, этот его психоаналитик не столько помогает, сколько душу бередит.

– Чего он тебе наговорил?

– Знаешь, я не думаю, что ему понравится, если я буду это пересказывать. Лучше ты с ним сам поговори. Может, ему полегчает.

– Попробую. – Азамат пожимает плечами. – Пойдем, там Алэк тебя требует.

Мама вручает мне мяучащее дитятко и удовлетворенно вздыхает.

– Одобряю, – решительно говорит она.

– А почему распашонка не этническая? – возмущается Сашка.