Читаем без скачивания Шутки Богов. Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Искра превратилась в молнию. Но это была не небесная вспышка – она не падала сверху и не бежала по земле. Она била в обе стороны одновременно, разрывая пространство, соединяя их, как если бы два мира внезапно решили обменяться ударами.
Импульс прошёл сквозь ущелье, несясь с такой скоростью, что камни даже не успели сдвинуться – сначала они просто треснули, а через долю мгновения взорвались в пыль. Гребни гор обуглились по линии удара, будто их облизало пламя иной реальности. Воздух наполнился резким запахом озона и чего-то более древнего, почти металлического, от которого хотелось зажать уши и выколоть глаза, лишь бы не слышать и не видеть его.
Всё вокруг содрогнулось. Облака в небе на секунду приняли форму расходящихся кругов, как в воде от брошенного камня. На этом фоне фигура существа впервые прорисовалась чётче – изломанный силуэт, в котором чернота и бледный свет сплетались в одно, и который, даже стоя неподвижно, казался движущимся.
Андрей держался, вбивая свою силу в землю под ногами, чтобы не сместиться. Сущность кости Падшего Бога внутри него откликнулась резким толчком, и на миг ему показалось, что он слышит – не ушами, а чем-то глубже – глухой зов, совпадающий с пульсом этого искажения. Это был только первый удар. Настоящее ещё не началось.
Мир вокруг начал расползаться, как старый свиток, намокший под дождём. Не сразу… Не взрывом… А тихо, почти незаметно, но оттого куда страшнее. Андрей успел уловить момент, когда трещина между ним и существом перестала быть лишь линией в пространстве. Она начала дышать.
Сначала исказился звук. Крики ветра в ущелье замедлились, растянулись в густой, вязкий вой, словно их тянули через смолу. Каждый гул обрушивающихся камней длился вечность, а эхо не успевало затихнуть, прежде чем появлялось новое.
А потом – цвета. Зелень мха на скалах вспыхнула так ярко, что казалось, её можно сорвать и держать в руках, но через миг оттенок ушёл в тусклую серость, как будто вся жизнь из него вытекла. Линия горизонта то приближалась, то уходила вдаль, будто мир пытался сам себя отредактировать.
В воздухе повисла тонкая пелена, и Андрей понял – это не туман. Это нечто, что отсекает и заменяет куски реальности. Край ущелья, который он видел мгновение назад, вдруг оказался под странным углом, как если бы пространство согнули. И за этим искривлённым краем – мелькнуло чужое.
Не пейзаж, не тьма, а обрывок иного мира. Высокий силуэт камней, сложенных в неправильные, режущие глаз формы, тени, которые двигались вразрез с источником света, и в их центре – что-то бесформенное, но смотрящее. Оно не имело глаз, но само ощущение взгляда было настолько осязаемым, что Андрей инстинктивно напрягся, чувствуя, как шевелится вдруг “ожившая” сущность кости Падшего Бога в его теле.
Секунды начали дробиться. В один миг он видел падающий камень, который замер в воздухе, окружённый крошечной орбитой из пыли… В следующий – тот же камень уже внизу… Расколовшийся… А промежуток между этими состояниями просто исчез. Андрей понял, что время перестало быть непрерывным, и чужой мир подсовывает ему свою логику.
На миг у него мелькнуло чувство, что всё вокруг уже не его. Ущелье стало похожим на декорацию, которую кто-то начал заменять фрагмент за фрагментом. А где-то в этой замене, за полупрозрачным разломом, существо двигалось… Или, возможно, оно двигало сам мир, приближая его к себе.
Первое, что ударило в Андрея, был запах. Он ворвался не как привычный порыв ветра, а как спрессованная волна, будто кто-то резко распахнул дверь в затхлое, запечатанное тысячелетиями святилище. Запах был густым и многослойным. Влажный камень, в котором застыла память о древних приливах… Металл, переживший бесчисленные века под чужим солнцем… И тонкий, едва уловимый привкус пепла, который не сгорал, а продолжал жить в самой пыли… Этот аромат был не из мира живых – он был слишком тяжёл, словно нёс на себе вес чужого времени…
Потом пришло прикосновение. Оно не было ни холодным, ни горячим – скорее, как если бы к нему дотронулась мысль, не принадлежащая человеку. Кожа на руках пошла мурашками, но не от страха, а от того, что каждая клетка будто на миг получила отдельное сознание. Андрей почувствовал, как по телу пробежала дрожь, не связанная с мышцами – будто сама ткань его существования откликнулась на что-то в разломе.
И с этим прикосновением пришёл и вкус. Воздух, который он вдохнул, был вязким, с привкусом меди и чего-то минерального, что невозможно было отнести ни к соли, ни к извести. Сам по себе этот вдох был тяжёлым, как глоток воды, насыщенной чужим светом. Лёгкие протестовали, но жадно тянули его внутрь, как будто этот воздух нёс в себе что-то необходимое… Или опасное.
Внутри Андрея снова откликнулась сущность кости Падшего Бога. И в этот раз не просто дрожью. Она напряглась, будто живая, отозвалась глубинным, сухим стуком, который он ощутил в висках. Это было сродни тому, как хищник узнаёт запах родича, но из чужого прайда.
Он понял, что существо по ту сторону разлома носит в себе нечто из того же корня, что и та самая сущность Древней кости. Возможно, это был осколок, фрагмент, или даже более древний прототип. И это “родство” было не благожелательным – скорее, хищным, как между двумя зверями, для которых мир слишком тесен.
И вместе с этим пришло понимание. Именно эта часть существа – может стать ключом. Не метафорическим, а буквальным. Ключом к дверям, которые вели в мир, откуда пришла и его кость. Мир, где сам воздух подчинён другим законам, а каждый вдох уже является шагом на чужую землю.
Андрей почувствовал это не как внезапный удар боли, а как тихое, но безусловное вмешательство в самую глубину его плоти. Мир вокруг всё ещё дрожал от предстоящего столкновения, но внутри него самого уже начался другой, куда более значимый бой.
Сначала – жар. Он поднялся из груди, как раскалённый пар из глубин подземного источника, и тут же разошёлся по венам. Кровь, казалось, стала тяжелее, вязче – каждый её толчок отзывался в теле низким гулом, будто изнутри бились крошечные барабаны. Но это был не просто жар – он нес в себе ритм, чужой и древний, и Андрей понимал, что это
