Читаем без скачивания Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

– А какие из соседей тебя пригласили? – насторожился Гарик и, заметив, что Анжела напряглась, уточнил вопрос: – Те, что слева, или те, что справа?

– Слева, – уверенно кивнула Анжела, – когда я вот так стою, то слева. Я, когда еще Константина не было, гулять на речку ходила. А Татьяна собаку выгуливала. У них такой здоровый далматинец. Я вот думаю тоже далматинца завести… А потом Татьяна к нам прибегала, когда свет в поселке после грозы вырубился. У них в доме свечек даже не было. А у них же ребенок маленький. Годик всего…

– А, так это Мельников, – махнул рукой Гарик и, обращаясь к Константину, сказал: – Эй, слышь, Костян, тут тема наклевывается, Мельник гостей собирает…

Константин промолчал.

– А кто такой этот Мельников? – поинтересовалась Анжела.

– Да строительством занимается… Миллионер… – пожал плечами Гарик.

– Но Татьяна говорила, что у нее муж совсем молодой…

– Так он и есть молодой, – подтвердил Гарик. – Он первый свой миллион к двадцати годам заработал.

– Заработал? – удивилась Анжела.

– Я даже догадываюсь как, но не скажу… – пожал плечами Гарик.

– Ну так как, Костя, мы идем к этим, как Гарик говорит, Мельниковым? – опять, активно флиртуя, пошла в наступление Анжела.

Но Костя так был занят какими-то подсчетами, что только нервно дернулся.

– Я же тебе уже объяснял, – вмешался Гарик, чувствуя, что Константин уже и так весь на нервах, – пока что он не может светиться… Дело у него важное…

– Ну, хорошо, – капризно надув губки, согласилась Анжела, – тогда, Гарик, с тобой пойдем. У тебя же есть фрак и бабочка?

– Найду, – сказал Гарик, задумавшись о чем-то своем.

– Ну тогда я пошла готовиться, – чуть оживилась Анжела.

– Только брюлики на себя все не цепляй, – попросил Гарик.

– Это почему еще?! – с вызовом спросила Анжела.

– По кочану! – дернулся Гарик. – Я не Костя. Если грабители на тебя нападут, я первым сбегу!

– Нет, там будет такое общество, которое только по брюликам и ценит, – недовольно надула губки Анжела и, покосившись на Константина, добавила: – Ничего, если что, Костя близко. Он к нам на помощь придет!

После того как в Америке Анжела жила, по сути, в золотой клетке, здесь, в России, она с трудом привыкала к свободе. Это неправда, что к хорошему привыкаешь быстро. К свободе, как и к богатству, после неволи и бедности привыкнуть совсем непросто. В Америке, как она потом случайно узнала, даже прислуга долгое время потешалась над ее привычкой не выбрасывать, а откладывать целлофановые пакеты – для хозяйственных нужд и порванные колготы – надеть под брюки. А после смерти мужа, прилетев в Россию, она просто боялась куда-то выйти одна, без сопровождения.

Гарик, правда, довольно быстро заметил и стал использовать эту ее слабость. Теперь, если Анжела хотела куда-то выйти или потратить деньги, она всегда обращалась к нему. А он, разыгрывая искушенного в финансовых и житейских делах супермена, делал вид, что страшно занят и ему некогда заниматься ее делами. В конце концов Анжела начала ему доплачивать, даже за незначительные услуги.

Вот и теперь, упрашивая Гарика сопроводить ее к соседям на вечеринку, Анжела понимала, что тот, согласившись, рассчитывает на приличный гонорар. Но ей не жаль было никаких денег на то, чтобы людей посмотреть, себя показать, да и просто пообщаться.

Анжела позвонила в салон, заказала себе на дом парикмахера и визажиста, а потом занялась нарядами. Очень уж хотелось ей произвести хорошее впечатление на своих соседей. И хотя Татьяна говорила, что, скорее всего, они с мужем скоро опять поедут жить за границу, даже несколько недель, месяцев нормального человеческого общения помогли бы ей адаптироваться, а может, завязать новые знакомства.

Занятая приготовлениями к вечеру, Анжела не интересовалась, чем занимаются Гарик и Константин. И только когда начало вечереть, попыталась дозвониться до Гарика. Но ни Гарик, ни Константин не отвечали. Дома никого из них не было, а никто из прислуги понятия не имел, куда они могли поехать.

Поначалу Анжела не на шутку разозлилась. А потом встревожилась. Ведь и Гарику, и Константину, от которых она никогда не прятала ни свои счета, ни свои пластиковые карточки, ничего не стоило теперь ими воспользоваться. От этой мысли Анжеле стало совсем не по себе.

Но она глянула на себя в зеркало: темно-синее вечернее платье с таким соблазнительным вырезом на спине, подвеска, перстень и сережки с сапфирами и такая изящная, мастерски сделанная прическа… Представить, что этого никто не увидит и не оценит, было выше ее сил. И, попытавшись еще пару раз дозвониться, Анжела решила пойти в гости одна.

Дом Мельниковых, в три этажа, с террасой и балконами, был довольно эффектным. Анжеле больше всего нравились огромные окна. И она, помнится, не раз, вздыхая, говорила Гарику:

– Как там, очевидно, светло…

На что он в конце концов резонно заметил:

– Зато представь, как там холодно осенью и зимой! Не протопишь!

Ее дом внешне больше был похож на замок или крепость. Окна небольшие, кирпичные стены толстые. Но в холодные, дождливые дни даже летом все равно приходилось включать отопление. После Майами, где они с ее американским мужем проводили большую часть года, климат Подмосковья сначала показался ей более чем некомфортным. Хотя в детстве и юности было совсем иначе. Правда, через некоторое время Анжела адаптировалась, научилась одеваться по погоде. Во всяком случае, ей не приходило в голову осенью надевать платье без рукавов. А если, как в этот раз, надевала платье с открытой спиной, обязательно брала меховую пелерину.

Когда охранники, ощупав ее пристальными взглядами, впустили в дом, Анжела сразу почувствовала, что Гарик был прав, выбирая ей дом с толстыми стенами и относительно небольшими окнами. На улице было достаточно ветрено, и в доме у Мельниковых, несмотря на теплые полы и включенное отопление, было прохладно.

Татьяна встретила Анжелу в холле и, поздоровавшись, поежилась и заметила:

– Ты, подруга, молодец, я тоже сейчас пойду свою норку на плечи накину.

Гости, многие с бокалами и рюмками, уже разбились на группки, кто устроившись в креслах и на диване, кто стоя, и беседовали каждый о своем. На Анжелу особого внимания никто не обращал. Это был классический светский раут, и каждый спешил использовать случай, чтобы решить свои проблемы.

Новое российское высшее общество уже в нулевых очень быстро усвоило все правила проведения светских раутов. Как и в Америке, здесь мужчины говорили о финансах и решали деловые вопросы, а женщины делились впечатлениями от новых путешествий и новых подарков и покупок. И чем больше у людей было денег, тем меньше они говорили о своих чадах, которые воспитывались няньками, гувернантками, в частных школах и закрытых английских колледжах – в общем кем угодно, только не вечно занятыми родителями. Поэтому Анжела ничуть не комплексовала, что у нее нет детей.

Но Татьяна, молодая мать, разумеется, потащила Анжелу в детскую, где в занавешенной розовой тканью беленькой кроватке мирно спала еще почти совсем безволосая, пухленькая девочка.

– Чудо, правда? – прошептала Татьяна и вздохнула: – Но вес набирает, как мой Мельников. Вся в него. Скоро на пышку станет похожа.

– А как назвали? – тоже шепотом спросила Анжела.

– Саша…

– Александра? – уточнила Анжела.

– Саша, – строго повторила Татьяна и уже тогда, когда они вышли в коридор, пояснила: – Мельников хотел пацана, а получилась девка. Ну, вот я и решила: пока маленькая, буду ее налысо стричь, имя-то пацанское, все ему приятней будет…

Детская была расположена на втором этаже, а общество оставалось внизу в холле, куда уже выкатили специальные столики с закуской. Татьяна глянула вниз и предложила:

– Слушай, давай здесь наверху уединимся… Выпьем, у меня кальян есть… оторвемся по полной!

– А тебя там не хватятся? – удивилась Анжела.

– Да кому я там на фиг нужна? Я вообще Мельникова своего предупредила, что буду с ребенком.

– А он что?

– Ему нравится, – пожала плечами Татьяна.

Они прошли в тихую, занавешенную плотными шторами, обитую узорчатой материей комнату, где на полу лежали мягкие восточные ковры, стояли низкие удобные диваны с разноцветными подушечками. Мягкий зеленоватый свет лился откуда-то сверху сквозь ткань подвесного потолка. В углу стояли две кальянницы, а на тумбочке лежали трубка и пачка сигар.

– В конце вечера сюда и Мельников может завалить, – вздохнула Татьяна. – А пока что мы с тобой здесь полные хозяйки.

Она заказала по телефону вино, сыр и фрукты и устроилась поудобнее на диване.

– Ты же наверняка тоже после шести не ешь? – спросила она, окинув Анжелу оценивающим взглядом.

Та неопределенно кивнула. Будучи замужем за человеком пожилым и не очень здоровым, она никогда не боялась, что вдруг окажется брошенной из-за своей изменившейся внешности.