Читаем без скачивания Повелитель снов - Александр Прозоров

— Не-ет!

Но ручонка упала, а маленькое сердце человечка, так и не успев испытать ни страха, ни радости, ни любви, ни горя, остановилось, отсчитав последнюю секунду так толком и не начавшейся жизни.

— Нет!!!

Князь с размаху ударил кулаком в колдовское зеркало — плеснула в стороны разбуженная вода, раскололась надвое и слетела на пол миска. Андрей взметнулся по лесенке к избе, отшвырнул вниз лопату, промчался через сени, выбил дверь светелки, рванул к себе за ворот жену:

— Ты! Ты!

Затрещала, расползаясь, ткань, широко распахнулись испуганные глаза. Скрипнув зубами, Зверев бросил ее обратно на перину, выскочил на улицу, сбежал вниз к причалу, толкнул на палубу ушкуя подвернувшегося под руку Илью.

— Ты чего, княже? — обиженно забубнил холоп.

— Риус! — рявкнул Андрей. — Где ты, рыжий лентяй?! Сюда!

— А-а? — выглянул из двери задней надстройки мальчонка.

— Отчаливай, уходим.

— Дык никого ведь нету. Дед греться в баню пошел, Левший у бабы своей, Пахом…

— Отчаливай, я сказал!

— Но…

— Плевать! — Андрей перемахнул на причал, двумя взмахами сабли срубил причальные веревки, прыгнул обратно на борт. — Поднимай паруса!

— Какие паруса, ветер встречный! — побежал к рулю мальчишка. — Весла, весла на воду. Кто там есть?! Немец, вылазь!

— Илья, на ту сторону, — пихнул холопа к левому борту князь, сам толкнул в прорезь уключины правое весло, сел на приступку, погрузил лопасть в воду. — И-и раз! Еще раз, еще!

Вода зло зашипела под ударами, корабль начал плавно разворачиваться вниз по течению.

— Сам ты немец! — показалась из трюмного зева белобрысая голова.

Риус не ответил. Илья гремел веслом, никак не попадая им в уключину, а Зверев все греб и греб, стиснув зубы и не глядя по сторонам, выкладываясь всей силою, до последней капельки — и на душе его стало немного легче, словно часть боли и горя ушли вниз, растворяясь в холодной воде.

Изольд мудро не стал подходить к господину, и Андрей сидел на приступке, взмахивая длинной лопастью, еще почти час, пока Риус хриплым голосом не приказал поднять сперва носовые, а потом и главный парус.

— Куда идем, Андрей Васильевич? — поинтересовался мальчишка, убедившись, что ветер пойман, а туго натянутые веревочные концы надежно закреплены.

— Разве я не сказал? — удивился Зверев, рывком выдергивая весло. — В Великие Луки идем. Домой.

— Тяжко получится, княже. Втроем, да весь путь супротив течения. Ветер на Ловати не поймать, на весла посадить некого. Да и по Волхову подняться токмо с попутным ветром сможем. Разве бурлаков нанимать. Поперва от Ладоги до Ильменя, опосля по Ловати…

— Это же сколько они нас волочь будут? А помнишь, Лучемир до Лук под парусом всю дорогу плыл, и довольно быстро добирался.

— Так то в половодье, княже! Течения нет, воды много, лавировать можно без опаски. А ныне…

— Понял, — оборвал его Андрей. — Но пешком — это долго. Пять дней… За пять дней мне до усадьбы добраться надо. Как это сделать, каким путем?

— За пять ден никак не доберешься, княже, — покачал головой Риус. — Коли до Новагорода добираться — так день по озеру Ладожскому, да еще по Волхову при попутном ветре два дня. А без ветра и все пять будет. Коли к Ивангороду повернуть — то по Неве вниз по течению получится, да по заливу еще… Ну два дня выйдет до Ивангорода. Однако же по Нарве без бурлаков не подняться. Да и по Великой на двух веслах мы не выгребем.

— А от Нарвы дорога до Великих Лук имеется?

— До Пскова есть, через Гдов, то я слышал. А до Лук…

— Правь к Ивангороду, — решительно приказал князь. — Уж от Пскова — и дороге не быть? От него, помнится, на Русь никаких рек не течет. Значит, токмо на лошади или телеге и доберешься. Должны быть дороги, должны.

По примеру деда, Риус отважно вел ушкуй через ладожские просторы и в скоро наступившей темноте. Андрей же долго смотрел на повисшую низко над волнами почти полную луну и ушел в носовую каюту только, когда небо уже начало светлеть. Как ушкуй скатывался вниз по стремительной Неве, как пересекал Финский залив — он не видел. Он вышел на палубу, когда судно миновало устье Луги.

— Подходим, княже, — гордо сообщил Риус, удерживающий под мышкой глянцевую рукоять руля. Под глазами у него темнели от недосыпа синяки.

— Хорошо, — кивнул Зверев, вернулся к себе, надел короткий цельнокатаный войлочный кафтан, прозванный холопами «татаркой» и отличавшийся от обычного поддоспешника богатым шитьем золотой нитью и катурлином да застежками на груди, опоясался саблей, уронил в рукав любимый кистень, перекидал все серебро из сундуков в поясную сумку, вышел обратно.

— Вон оно, княже, — указал вперед рыжий. — Глянь, аккурат две ладьи из Нарвы выкатываются. В нее править?

— К берегу…

Мальчишка кивнул, навалился на весло:

— Ребята, концы главного паруса отвязывайте… А опосля сразу стягивайте его, зарифляйте!

Осадка у груженого ушкуя не превышала двух метров — оттого-то он без опаски и через Финский залив проходил, и в устье не самых глубоких рек, вроде того же Вьюна. С пустыми трюмами, да еще и без команды он не мог сидеть в волнах глубже метра.

— Насколько к берегу приближаться, Андрей Васильевич? — когда до пляжа оставалось с сотню сажен, поинтересовался молоденький кормчий.

— Иди, иди, — кивнул Зверев.

— Я носовой один подберу все же… Да, княже?

Андрей безразлично пожал плечами.

— Илья, Изя, давайте! Первый и второй концы на носу отпускайте, да увязывайте… Може, пока якорь бросить, княже? Выскочить ведь на берег… Андрей Васильевич, близко уж больно!

— Правь, дно мягкое. Днище не распорем.

— Дык, на мель сядем, Андрей Васильевич… О Господи, сели!

Под брюхом корабля зашипел песок, ушкуй плавно затормозился — никто даже равновесия не потерял, — и устало прилег на правый бок, наклонив мачту градусов на тридцать. Князь тут же перебросил ноги через борт, спрыгнул, охнул от неожиданно холодной воды и пошел вперед. Как он и ожидал, глубина здесь оказалась всего по пояс.

— Княже! — растерянно окликнул его с кормы Риус. — А как же мы?

— Возвращайтесь, — бросил через плечо Зверев. — Свободны.

— Как же? Мы ведь на мели!

— Раскачивайтесь, — обернулся Андрей, — подрывайтесь. Волна поднимется — веслами отталкивайтесь. Припасы на борту есть, с голоду не помрете.

Он ускорил шаг и вскоре был на берегу. Разумеется, здесь, за кустарником — подальше от ветра — тянулась тропинка. И дозоры порубежные тут проезжали, и зазывалы бурлаков-артельщиков, и рыбаки причаливали. Ивангород — селение не маленькое. Не то место, где в двух верстах от посадских стен непролазные дебри начинаются.