Читаем без скачивания Невидимка - Герберт Уэллс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полицейский, старавшийся опередить трактирщика, ворвался в кухню с одним из извозчиков, схватил за кисть невидимую руку, которая держала за шиворот Марвеля, получил здоровую оплеуху и, едва устояв на ногах, попятился назад. Дверь отворилась, и Марвел сделал отчаянное усилие спрятаться за нее. Тут извозчик что-то охватил.
— Вот он! — крякнул он.
Красные руки трактирщика вцепились в невидимое.
— Поймал! — крикнул он.
Освобожденный мистер Марвель шлепнулся на пол и пробовал проползти между ногами боровшихся. Драка путалась вокруг края отворенной двери. Тут впервые послышался голос Невидимого, он громко вскрикнул: полицейский наступил ему на ногу.
Потом Невидимый стал вопить с ожесточением, и кулаки его залетали вокруг с неимоверной силой. Извозчик охнул и скрючился, получив удар под ложечку. Дверь из гостиной в кухню захлопнулась и покрыла отступление мистера Марвеля. Люди в кухне неожиданно увидели, что сцепились и борются с пустотою.
— Куда он делся? — спросил бородач. — Наружу?
— Сюда, — сказал полицейский, шел во двор и остановился.
Кусок черепицы просвистел мимо его головы и разбился среди посуды на кухонном столе.
— Вот покажу ж я ему! — крикнул чернобородый.
За плечом полицейского блеснул револьвер, и пять пуль одна за другой полетели в сумрак по тому направлению откуда была брошена черепица. Стреляя, чернобородый описывал рукою горизонтальную дугу, так что выстрелы разлетались по маленькому двору как спицы в колесе.
Последовало молчание.
— Пять пуль, — сказал чернобородый. — Вот это дельно. Эй, кто-нибудь, добудьте-ка фонарь, да пощупаем, где тут тело.
XVII
Посетитель доктора Кемпа
Доктор Кемп продолжал писать в своем кабинете, пока внимание его не привлекли выстрелы. «Паф, паф, паф!» следовали они один за другим.
— О-го! — проговорил доктор Кемп, снова взяв перо в губы и прислушиваясь. — Кто-то в Бордоке разряжает револьверы. Что там затеяли еще эти ослы?
Он подошел к южному окну, поднял его и, облокотившись на подоконник, стал смотреть на сетку окон, ожерелья газовых фонарей и лавок, с темными промежутками крыш и домов, представлявшие город ночью. «Точно толпа там, на холме, — сказал он, — рядом с «Игроками» — и продолжал наблюдать. Потом глаза его оставили город и скользнули дальше, туда, где светились огоньки кораблей и сияла пристань, — маленький, освещенный, многогранный павильончик, — как драгоценный камень желтого цвета. Луна в первой четверти висела над холмом на западе, и звезды горели ясно и почти тропически ярко.
Минут через пять, в течение которых мысль его скользнула в далекие соображения о социальном строе будущего и затерялась окончательно в определении времени, доктор Кемп опомнился, со вздохом спусти окно, и вернулся к письменному столу.
Приблизительно через час в наружную дверь позвонили. Со времени выстрелов Кемп писал довольно вяло, с промежутками рассеянности. Теперь он прислушался. Он слышал, как служанка отворила дверь, и ждал ее обратных шагов по лестнице, но она не шла. «Что там такое, желал бы я узнать?» — сказал про себя Кемп.
Он попробовал снова приняться за работу, но напрасно, встал, сошел вниз, из кабинета на площадку, позвонил и крикнул через перила горничной, появившейся в передней внизу.
— Письмо, что ли? — спросил он.
— Просто шальной звонок, сэр, — отвечала она.
— Я сегодня что-то не в своей тарелке, — подумал про себя Кемп, вернулся в кабинет и на этот раз очень решительно принялся за дело.
Вскоре он снова погрузился в работу, и в комнате не стало слышно ничего, кроме тиканья часов да тихого скрипа пера, бегавшего в самом центре светлого круга, который лампа бросала на стол.
Было уже два часа, когда Кемп кончил на ночь свою работу. Он встал, зевнул и пошел наверх ложиться. Уже сняв пиджак и жилет, он сообразил, что хочет пить, взял свечу и сошел вниз в столовую за сифоном и бутылкой виски.
Научные занятия доктора Кемпа сделали его человеком очень наблюдательным, и, вторично проходя через сени, он заметил на линолеуме, рядом с ковриком, внизу лестницы, маленькое темное пятнышко. Он пошел наверх, но вдруг это темное пятнышко почему-то заинтересовало его. Что могло оно значить? Повидимому тут действовал элемент чего-то бессознательного. Как бы то ни было, он вернулся с своей ношей, прошел в сени, поставил на пол сифон и виски и, наклонившись, тронул пятнышко. Без особенного удивления заметил он, что пятнышко имело цвет и липкость запекшейся крови.
Он опять взял сифон и виски и вернулся наверх, соображая и стараясь объяснить присутствие крови. На площадке он увидел нечто и остановился в изумлении: ручка двери в его спальню была в крови.
Он взглянул на свою собственную руку. Рука была чистая, да к тому же он вспомнил, что, когда пришел из кабинета, дверь была отворена, — следовательно, он не трогал ручку вовсе.
Он вошел прямо в спальню, с лицом совершенно спокойным, может быть, несколько более решительным, чем обыкновенно. Взгляд его, вопросительно блуждая вокруг, упал на постель. На одеяле была лужа крови, а простыня была разорвана. Когда он раньше входил в комнату, он этого не заметил, так как прошел прямо в туалетному столу. С противоположной стороны постель была примята, как будто кто-нибудь только что сидел на ней.
Тут у него явилось странное впечатление, — ему будто послышалось, что кто-то сказал вполголоса: «Боже мой, Кемп!» Но доктор Кемп ни в какие голоса не верил.
Он стоял и смотрел на скомканные простыни. Неужели это, в самом деле, был голос? Опять оглянулся вокруг, но не заметил ничего, кроне взбудораженной и окровавленной постели. Потом он ясно услышал какое-то движение по комнате около умывальника. Во всех людях, даже образованных, таится некоторое суеверие. Чувство сверхъестественного охватило Кемпа, и ему стало жутко. Он затворил дверь, подошел к туалетному столу, поставил сифон и вдруг вздрогнул: между ним и умывальником висела в воздухе окровавленная тряпка.
Он смотрел на нее, выпучив глаза. Это был пустой бинт, бинт, завязанный по всем правилам, но совершенно пустой. Доктор Кемп шагнул вперед, чтобы схватить его, но его остановило чье-то прикосновение и голос, говоривший совсем рядом.
— Кемп, — сказал голос.
— А? — сказал Кемп, разинув рот.
— Не робейте, Кемп, — продолжал голос. Я — Невидимый.
Кемп некоторое время не отвечал, только смотрел на бинт.
— Невидимый? — проговорил он наконец.
История, над которой он так издевался еще нынче утром, сразу припомнилась Кемпу. Кажется он, в эту минуту даже не очень испугался и не очень удивился. Сообразил он все только впоследствии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});