Читаем без скачивания Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Юрий Корчевский

Ползти приходилось медленно, друг за другом, вплотную: ведь стоило отклониться в сторону совсем немного, как можно подорваться. Мало того что сам будешь покалечен или убит – группа будет раскрыта. И тогда немцы откроют огонь из пулеметов и минометов, потому что кто может быть ночью на «нейтралке»? Только разведчики, которых противник люто ненавидел. Впрочем, взаимно!

Сапер наткнулся на мину, но уже обезвреженную, со снятым взрывателем. О находке доложил Иванову, который полз следом, упираясь в подошвы сапог сапера. Лейтенант шепотом выматерился, поскольку понял, что не фарт это вовсе – снятая мина и отсутствие осветительных ракет означают, что на «нейтралке» или уже в нашей траншее работает немецкая разведгруппа. Если наши ее обнаружат, то откроют огонь на поражение, и группа Иванова попадет «под раздачу». Но лейтенант уже не мог изменить ситуацию. Хуже всего было то, что группа двигалась точно по пути немецких разведчиков. Тем было легче, они знали схемы минных полей, поставленных своими саперами.

Было обнаружено еще несколько обезвреженных мин, окончательно укрепивших Иванова во мнении – впереди немцы.

Когда, судя по звукам стрельбы, доносившимся из наших и немецких траншей, уже была преодолена большая часть «нейтралки», лейтенант решил принять правее и разминуться с чужой группой, поскольку неизвестно, какова численность немецких разведчиков – иногда они брали наших пленных «на хапок». Подбирались большой группой, врывались в наши траншеи – со стрельбой, метанием гранат, хватали одного-двоих советских военнослужащих и сразу назад. Отбежав на сотню метров, пускали сигнальную ракету, и по русским траншеям, пристрелявшись еще днем, по разведанным целям начинали бить их минометы. Минометчики у немцев были грамотные, опытные, и мины клали точно. И минометами немецкие пехотные части были обеспечены, даже роты имели 50-миллиметровые минометы, не говоря уже о батальонах и полках.

Лейтенант опасался именно такой группы.

Разведчики сделали короткую перебежку, осмотрелись, скорее, прислушались. Глаза к темноте адаптировались, но дальше двадцати метров даже человека ночью не разглядишь, ночь безлунная.

Потом опять ползком. Сапер снова впереди, ощупывая землю перед собой, – теперь опасались уже советских мин. Наши обычно ставили мины противотанковые, ибо танков боялись. Противотанковой артиллерии остро не хватало, гранаты и бутылки с «коктейлем Молотова» можно бросать метров за двадцать пять, подпустив танк вплотную. Только мало какие танкисты подпустят к себе так близко чужого бойца, посекут из пулеметов. Да и связка из четырех-пяти гранат тяжелая, далеко не метнешь.

Ситуация улучшилась с появлением противотанковых гранат с магнитным дном, прилипавшим к броне. Но и немцы быстро нашли «противоядие», стали наносить на броню снаружи «циммерит» – цементную обмазку.

Ползший впереди сапер замер, и Иванов ткнулся головой в подошвы его сапог.

– Чужие впереди! – прошептал сапер, повернув к лейтенанту голову.

Тот подполз сбоку и стал всматриваться.

– Не вижу.

– Носом, носом нюхай!

И точно: немцы применяли для смазки сапог ваксу, а не гуталин, как наши. А еще они пользовались одеколоном. Не перед самым выходом, но чужой нос, особенно человека некурящего, этот аромат улавливал.

Лейтенант не уловил ничего, может, ветерок не в ту сторону подул, но саперу поверил.

Иванов выдернул нож из ножен и показал лезвие Синицыну, который полз следом за ним. Тот повторил движение, известив Суровихина и Сергея. Приказ был понят однозначно – работать ножами.

Сапер остался на месте. Он – взрывник-профессионал, а не мастер рукопашного боя, разведчики же выдвинулись вперед. Наудачу им попалась воронка от крупнокалиберного снаряда, и они сползли туда. В этот момент Синицын прошептал:

– Вот они.

Темные тени увидели все. Было их больше, чем разведчиков, ровно вдвое, и волокли немцы за собой тяжелый груз.

– Пленного взяли, – опять прошептал Синицын.

В состоянии эйфории, что «языка» взяли и без единого выстрела ушли, немцы не заметили разведгруппу, притаившуюся в воронке. Они уже проползли немного вперед, когда лейтенант пригнулся и махнул рукой. Разведчики склонились, выслушивая.

– Тихонько выбираемся, идем к немцам, работаем ножами.

Они кивнули и выбрались из воронки, придерживая автоматы. Десяток осторожных шагов, не отрывая подошв от земли, чтобы не наступить случайно на гильзу или брошенную бутылку – и они кинулись все разом на немецких разведчиков. Тупые, чавкающие удары, хрипы агонизирующих… Эффект внезапности исчез в доли секунды, немцы вскочили и тоже схватились за ножи. Опытные враги попались, поняли, что, если начать стрельбу, из русских траншей ответят огнем.

Дрались остервенело, в тишине, прерываемой тяжелым дыханием, стонали сквозь зубы.

С Сергеем, яростно размахивая золингеновским клинком, схватился здоровенный немец. Левую руку ему задел, рукав вспорол, по коже прошелся, но не всерьез. Оба противника выискивали слабинку – кто оступится, повернется неосторожно. В таком бою один удар решит исход его, кому быть победителем, а кому – убитым.

Сергей имел вес меньший, а подвижность лучшую. Он сделал ложный выпад ножом, немец отклонил корпус назад, уходя от удара, и левой ногой Сергей ударил ему в голень. Сапогом, да со всей силы… Немец нагнулся и от боли зашипел сквозь зубы. Сергей же перехватил нож и воткнул его в живот врагу. Клинок вошел по рукоятку. Немец опустил голову, посмотрел вниз, схватился за рукоять клинка, покачнулся и рухнул на спину. Сергей подскочил, вырвал из раны нож и тут же ударил им врага в грудь – для верности.

Дерущихся рядом не было видно. Услышав непонятный звук за спиной, Сергей резко обернулся и выставил нож. Но это был лейтенант, державшийся правой рукой за левую.

– Порезали меня.

– Я сейчас!

Сергей выхватил из кармана индивидуальный перевязочный пакет, надорвал зубами оболочку и перебинтовал лейтенанту руку. Зацепило того сильно, немного выше локтя гимнастерка была разрезана, вся липкая и в крови.

Лейтенант сел на землю:

– Посмотри, как наши?

На небольшом пятачке, изрытом каблуками, плотно лежали тела, некоторые – друг на друге. Сергей нашел Синицына и Суровихина. Оба уже не дышали, и земля под ними промокла от крови.

– Отошли. – Сергей вернулся к лейтенанту. – Глянь, кого они тащили.

Пленный был связан, с кляпом во рту, но жив, испуганно моргал глазами. Сергей наклонился к нему с ножом, и тот отшатнулся.

– Тихо, свои. Я кляп вытащу, но ты не ори, а то свои же огнем накроют.

Сергей вытащил кляп изо рта пленного и перерезал веревки, стягивающие ему руки и ноги.

Бывший пленный выругался и осторожно потрогал затылок:

– Здорово они меня по башке саданули!

К разведчикам подполз сапер:

– Живы?

– Лейтенант ранен, а вот Синицына и Суровихина – наповал.

– А я слышу – возня стихла. Вот решил проверить. – Сапер показал гранату в руке. – Если бы победу одержали немцы, я взорвал бы их вместе с собой.

– Сергей, – позвал лейтенант.

– Я тут.

– Ты и сапер, тащите наших ребят. Негоже их здесь бросать, хоть похороним по-человечески. Пленный жив?

– Цел.

– Я за ним пригляжу. – Поднявшись, лейтенант и пленный шли во весь рост.

Сапер и Сергей ухватили за ворот маскхалатов убитых и поволокли их по земле – поднять и понести не было сил.

Вскоре впереди раздался лязг затвора:

– Стой, стрелять буду! Кто такие?

– Филимонов, ты? – подал голос бывший пленный.

– Агеев? Ты чего на «нейтралке» делаешь? Кто это с тобой? Подойди один!

Лейтенант подтолкнул бойца вперед, и несколько минут слышался тихий разговор.

– Подходите!

Подошли к траншее. Лейтенант спрыгнул, за ним сапер, принял тела убитых.

– Из разведки, что ли? – полюбопытствовал дозорный.

Лейтенант не ответил.

– Командира позови.

– Спят они.

– Ты что, дурак? У вас человека из траншеи уволокли!

Дозорный ушел и вернулся с командиром. Ночью петлиц не видно, и лейтенант встал:

– Командир взвода полковой разведки лейтенант Иванов.

– Командир роты лейтенант Габриелян. Ваши документы.

– Ты откуда такой здесь? В разведку с документами в кармане не ходят. Спать меньше надо! У тебя из траншеи немцы бойца выкрали, и кабы не мы…

– Кто?

Бывший пленный выступил из-за лейтенанта:

– Красноармеец Агеев! Я в дозоре был. Так они меня по башке шарахнули, навалились и уволокли.

– Ну я тебе сейчас сам дам! Спал небось?

– Лейтенант, нам бы людей в помощь, моих убитых подальше от траншеи вынести.

– Это можно.

По приказу лейтенанта подошли четверо заспанных бойцов. Они переложили тела убитых на плащ-накидку и понесли.