Читаем без скачивания Литературная Газета 6299 ( № 44 2010) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти тридцать лет прошло со дня её ухода. Другие пианисты взяли на себя роль «связных» с её «компанией». Поразительная миссия музыки. Я терпеть не могу никакого посредничества. Единственное исключение – музыка. Здесь всё оправданно. Особенно в талантливых руках. Накануне конкурса в Москву приехал Паскаль Девуайон. Выступить в филармоническом абонементе «Вершины французской фортепианной музыки». Очень кстати. Я помню нашу первую встречу на Шестом конкурсе им. П.И. Чайковского, где он превосходно играл. Был весь в кудрях, как Ленский какой-то, в очках, которые ему очень шли, ещё темноволосый, неизменно доброжелательный и общительный. Теперь седой, без очков (стал, наверное, видеть лучше), подтянутый и по-своему молодой. Четыре года назад после долгого перерыва он объявился в Зале Чайковского и убедительно дал понять, какая непростительная глупость не приглашать его играть все эти годы. После концерта мы встретились за кулисами, и он мгновенно всё понял: про Веру Августовну, про наше желание поддерживать память о ней. И приехал в Новосибирск. Возглавил жюри. Провёл блистательный мастер-класс. Стало понятно его увлечение педагогикой: преподаёт в Берлинском университете искусств, в Парижской и Женевской консерваториях. Студентам его можно позавидовать: терпелив, обстоятелен, готов выслушивать возражения. Проявил столько находчивости во время конкурса, всех очаровал. Новосибирск же продемонстрировал все погоды: от дождя со снегом до жуткого холода. Паскаль всякий раз, выходя на улицу, с восторгом воспринимал эти сюрпризы погоды и на моё ворчание – шапку, дескать, надо купить – молодецки встряхивал сединами. Обойдётся, дескать. Не обошлось. Тогда он извлёк из кармана смешную спортивную шапочку с кисточкой (оказывается, припас давно) и смирился с зимой.
Его приезд в Россию накануне конкурса – хорошая примета. Играл интересно. С Государственным академическим симфоническим оркестром им. Е.Ф. Светланова (дирижёр – художественный руководитель оркестра и главный дирижёр – Марк Горенштейн) исполнил Концерт № 4 Сен-Санса. Старательности было больше, чем вдохновения. И у оркестра, и у солиста. Зато в камерной программе удивил: сказочным, хрустальным, рождественским получился «Детский уголок» Дебюсси и его же «Остров радости». А с первыми звуками Сонаты № 2 Шопена си-бемоль минор стало понятно, что он думает о времени, и очень серьёзно: таким проникновенным, глубоким, личностным было исполнение известного произведения.
Ещё о «вершинах». В Зале им. П.И. Чайковского играл Пьер-Лоран Эмар. Один из лучших исполнителей Мессиана и Булеза. Блестяще сыграв с Национальным филармоническим оркестром России (дирижёр – Михаил Агрест) Концерт № 2 (для левой руки) Равеля, он в сольной программе добрался до любимых авторов. Были исполнены «Восемь прелюдий» Мессиана, «12 заметок» Булеза и фортепианный цикл Равеля «Отражения». Думаю, что напрасно все эти замечательные авторы были собраны в одной программе. И у пианиста, не так уж часто навещающего Москву, не было возможности разнообразия. Вспоминалась Мария Вениаминовна Юдина. Это она пытала Булеза запиской о «духовном кредо» новой музыки на встрече с ним в доме Эдисона Денисова. Насчёт «кредо» – это всегда очень сложно, но предложенная Эмаром программа всё-таки предпочитала интеллект, а не чувства. Российский слушатель, пожалуй, к этому не готов. У нас не было блестящей плеяды философов, как во Франции, которыми были увлечены и Мессиан, и Булез. Думаю, философы (преимущественно Фуко) во всём и «виноваты». Как бы то ни было – так Мессиана и Булеза в Концертном зале Чайковского ещё не играли.
В завершение Года Франции в России пройдёт открывшийся сегодня Третий Международный конкурс пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко. Особенное событие, в мировой музыке нет подобной судьбы. Конкурс, организованный как всегда Фондом первого президента России Б.Н. Ельцина, трогательная и благородная страница мировой музыкальной культуры. Надеюсь, возникнут новые имена и новые надежды. В музыке своя, только ей свойственная связь времён, возможно, обращение к имени Веры Лотар-Шевченко вдохновит молодых и способных музыкантов. Удачи!
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Тряпичная кукла на стальном каркасе
Искусство
Тряпичная кукла на стальном каркасе
ЗДЕСЬ ТАНЦУЮТ
Мария Александрова и сто комплиментов в лицо балерине
У меня с балеринами прекрасные отношения: я не учу их танцевать, они не учат меня писать статьи. Поэтому свой текст о любимой танцовщице я хотел назвать незамысловато: «Просто Мария». В надежде, что не поправят. А ведь ничего, а? Смотрите, сколько у данного заголовка достоинств: он и на слуху, и «стопицот» журналистов уже наверняка его использовали, когда не знали, что сказать про Александрову. Да и корреспондирует такое имя с работой в классическом балете: там ведь тоже всё сосредоточено вокруг немногочисленных Одетт–Одиллий, Китри и прочих дочерей фараона. Изо дня в день…
Обосновал, в общем, для себя лазейку для скудоумия. Но потом стало стыдно: да разве может быть Простомарией молодая красивая женщина, имеющая семьдесят ролей за плечами, решившая вдруг станцевать Петрушку в балете Стравинского–Фокина? Нет, вы не ослышались: именно Петрушку! Тряпичную куклу – не Балерину! Короче, мы встретились.
Для меня «Александрова» всегда была интеллектуальным проектом. При том, что я не знаю, чтó есть интеллект. Не знаю я и то, в чём сущность ума. Мне известно только, что Модерн ищет первый в голове, а Традиция находит второй в сердце. Но я знаю, что суть разум и здравый смысл. Субъектом первого является всё тело, а сама телесность выступает оформляемым объектом второго. Так вот вношу поправку: для меня «Александрова» была и остаётся редким на театре опытом разума, очерченного здравым смыслом.
Тело балерины – вещество алхимической трансмутации в своём стремлении к золоту философов. На каком-то этапе работы оно уже «думает» всё в целом. А внутреннее «я» смотрит на него извне и прикидывает, как ещё усовершенствовать сей природный инструмент. Потом танцует, танцует, танцует, как танцевало до и как будет танцевать после. Уже в бесконечности.
Теряешься. Да, теряешься, когда начинаешь размышлять о совершенствах балерины. Потому и говорить толком не можешь; вообще в интервью не силён. Разговор скачет с темы на тему. Час, другой…
Александровой любовался всегда. Кипение жизни в сдержанности, непоказная витальность в нарочитой порой отстранённости от здесь-вавилона-всегда, несомненная женская привлекательность. Инстинкты вели эстетику. Так вернее. Если донатор искусства и его реципиент здоровы, то здоровый инстинкт способен пренебречь частными эстетическими разногласиями.
Которые были?
Которые есть!
Говорю о задумке Марии Александровой сделать что-нибудь «на пальцах» про Чаплина. Балет в классическом стиле из жизни актёра. По мне, конечно, Шварценеггер интереснее – талантливый артист, до губернатора дорос, куда там Чарли; но ведь я – ничуть не Александрова! Я даже не её фонд! Всего лишь зритель, который будет любопытен к танцкартинкам из жизни не очень любимого комика. Если их исполнит Конечно-Мария.
Мечта Александровой: вернуть балету целостность коллективного действа. Для того она ищет композитора, для того заказывает ноты. Что утверждает удивительная прима Большого? Что не нужно брать музыку там, где её нет для балета. Я согласен. И ещё более строг. Мы перечисляем наследие сочинителей в данной специализированной области. Хватает пальцев четырёх рук. Остальное – более или менее успешные адаптации. От чудовищной по рисунку «Шехеразады» Фокина (это моё мнение) до его же пристойнейшей «Шопенианы» (здесь царит согласие).
В разговор вступает муж Марии. Он употребляет слово «кооперация» или близкое ему по смыслу, а балерина продолжает и развивает тему. И вот мы размышляем о том, что балет – искусство синтетическое (привет школьной программе!), поэтому (внимание!) в нём важно уметь работать в коллективе.
Последнее менее всего тривиально. Особенно сейчас, в эпоху декларируемого индивидуализма. Странно, но англосаксонский мир, чью протестантскую этику мы берём за образец в построении «европейского будущего», ценит навыки как раз командной игры. Потому и выигрывает чаще, чем кто-то иной, кому прививается мировоззрение единоличника.
Александрова говорит, что балету необходимо вернуть целостность, когда либретто пишется под темперамент танцовщика, хореография опирается на его техническую оснащённость, а музыку «пробуют на зуб» все вместе. И заставляют композитора переписывать, переписывать, переписывать. Так было. Нет причин, по которым так больше не будет. Заказ Марии на музыку для её балета уже выполняется.
