Читаем без скачивания Безнадежность - Коллин Хувер

Упираюсь ладонями ему в грудь, отталкиваю и ныряю под его локоть.

— Какой ты всё-таки засранец!

— Извини, но ты так откровенно от меня балдеешь, что трудно удержаться.

Я знаю, что он шутит, но всё равно мне неловко до чёртиков. Сажусь за барную стойку и опускаю голову на руки. Уже ненавижу ту девчонку, в которую он меня превращает. И если бы я не проболталась, что он мне нравится, мне было бы с ним гораздо проще. И было бы гораздо проще, если бы он не был таким забавным. И милым, когда захочет. И сексуальным. Теперь я знаю, почему похоть имеет такой горько-сладкий вкус. Чувство само по себе прекрасное, но слишком много сил уходит на то, чтобы с ним бороться.

— Сказать тебе кое-что? — спрашивает он.

Я приподнимаю голову. Он не отрывает взгляда от сковороды, в которой что-то помешивает.

— Лучше не надо.

Он бросает на меня быстрый взгляд, потом снова возвращается к сковороде.

— Может, тебе от этого станет лучше.

— Сомневаюсь.

Он смотрит на меня, уже без игривой улыбки. Достаёт из шкафа кастрюлю, идёт к раковине, набирает воды. Возвращается к плите и снова помешивает содержимое сковородки.

— Возможно, ты тоже кажешься мне чуточку привлекательной.

Я незаметно втягиваю в себя воздух, потом делаю медленный контролируемый выдох, стараясь не показать, как огорошена этим заявлением.

— Только чуточку? — интересуюсь я, пряча смущение за сарказмом.

Он снова улыбается, но не отрывает взгляда от сковороды. На несколько минут воцаряется тишина. Он сосредоточен на своей стряпне, а я сосредоточена на нём. Наблюдаю, как непринуждённо он перемещается по кухне, и восхищаюсь его уверенностью. Мы в моём доме, а я нервничаю больше, чем гость.  Ёрзаю на стуле и уже мечтаю о том, чтобы Холдер снова заговорил. Он, похоже, не имеет ничего против молчания, но на меня оно давит, и мне нужно от этого избавиться.

— Что значит «ЛОЛ»?

— Ты серьёзно спрашиваешь? — хохочет он.

— Да, серьёзно. Оно было в твоём эсэмэс.

— Это значит «laugh out loud»[6]. Так пишут о чём-то смешном.

Не стану отрицать — я испытала облегчение, узнав, что это не «Люблю, очень люблю».

— Ха! Чушь какая-то, — комментирую я.

— Да уж, та ещё чушь. Впрочем, это просто привычка, и если наловчиться, то сокращения очень удобны, с ними быстрее. Всякие там OMG, и WTF, IDK[7].

— О нет, прекрати! — восклицаю я, прежде чем он выпалит ещё какие-нибудь аббревиатуры. — Вот только в разговоре не надо сокращений, это не очень привлекательно.

Он оборачивается ко мне, подмигивает и шагает к духовке.

— Ладно, не буду.

И снова тишина. Но если вчера эти паузы в разговоре были очень даже к месту, то сегодня они на редкость некомфортны. По крайней мере, для меня. Наверное, я просто нервничаю при мысли о том, чем продолжится вечер. Очевидно, что нас с Холдером тянет друг к другу, а, значит, рано или поздно мы перейдём к стадии поцелуев. Собственно, я только об этом и думаю, и потому мне ужасно трудно сосредоточиться на настоящем моменте. Неизвестность невыносима. Когда? Холдер подождёт до окончания ужина, когда изо рта у меня будет пахнуть чесноком и луком? Или, может, мы поцелуемся перед его уходом? А, может, он набросится на меня в тот момент, когда я меньше всего буду этого ждать? Мне уже почти хочется поскорее с этим разделаться. Раз уж это неизбежно, не лучше ли перейти сразу к сути, а потом расслабиться и спокойно провести вечер?

— Ты как там? — спрашивает он. Я резко вскидываю голову — он стоит напротив меня с противоположной стороны барной стойки. — Такое ощущение, что ты унеслась в мыслях куда-то далеко-далеко.

Я встряхиваю головой и заставляю себя ответить:

— Всё нормально.

Он берёт нож и начинает нарезать помидоры — да так ловко, словно учился на специальных курсах. Есть ли на свете хоть что-то, что этот парень не умеет делать? Нож вдруг замирает над разделочной доской. Я поднимаю глаза на гостя — тот смотрит на меня с серьёзным выражением лица.

— О чём ты задумалась, Скай? — Он ждёт ответа, наблюдая за мной, но, поскольку я молчу, снова опускает взгляд на разделочную доску.

— Обещай, что не будешь смеяться, — решаюсь я.

Он смотрит на меня искоса, взвешивает мой вопрос и отрицательно мотает головой.

— Не могу. Я сказал тебе, что всегда буду с тобой честным. А если пообещаю, что не буду смеяться, то наверняка совру — ты очень забавная.

— Ты всегда такой неуступчивый?

Он широко улыбается, но я храню каменное выражение лица. Он впивается в меня взглядом, словно бросая вызов: ну, скажи уже, что у тебя на уме, или слабó? К несчастью, меня легко взять на  слабó.

— Ну хорошо. — Я выпрямляю спину, делаю глубокий вздох и выплёскиваю накопившееся одним махом. — Я небольшой спец по свиданиям, и даже не знаю, у нас сейчас свидание, или нет, но как бы то ни было, это не просто дружеская тусовка, и потому я постоянно думаю: когда ты соберёшься уходить, поцелуешь ли меня на прощанье, а я такой человек — ненавижу сюрпризы, и мне ужасно неловко, потому что я хочу, чтобы ты меня поцеловал, и, наверное, это слишком самонадеянно с моей стороны, но мне кажется, что ты тоже хочешь меня поцеловать, вот я и подумала: может, если мы уже перестанем тянуть резину и поцелуемся, то станет намного легче — ты спокойно вернёшься к готовке, а я перестану прокручивать в голове возможные варианты развития событий.

Кажется, воздух из моих лёгких вышел весь, поэтому делаю глубоченный вдох.

Холдер перестал резать помидор в какой-то момент этой длинной тирады, я не знаю, в какой именно. Он таращится на меня, слегка приоткрыв рот. Я снова делаю глубокий вдох и медленный выдох. Кажется, я добилась противоположного эффекта, и больше всего на свете моему гостю хочется сейчас сбежать куда подальше. Увы, если это так, мне трудно его винить.

Он медленно кладёт нож на разделочную доску и упирается ладонями в столешницу, не отрывая от меня взгляда. Я опускаю руки на колени и покорно жду реакции — это всё, что мне остаётся.

— В жизни не слышал, чтобы кто-нибудь произносил такое длинное предложение, — многозначительно выдаёт он.

Я закатываю глаза, съёживаюсь и скрещиваю на груди руки. Я только что практически умоляла его меня поцеловать, а он решил побеседовать о грамматике?

— Расслабься, — говорит он с улыбкой. Сбрасывает нарезанные помидоры в сковородку и ставит её на плиту. Прибавляет огня на одной из конфорок и опускает спагетти в кипящую воду. Разобравшись со всем этим, вытирает руки полотенцем, обходит барную стойку и приближается ко мне.

— Встань, — велит он.

Я бросаю на него настороженный взгляд, но медленно сползаю с табурета. Когда я оказываюсь на ногах, Холдер кладёт руки мне на плечи, оглядывает кухню и тянет задумчиво:

— Х-м-м. — Потом, соскользнув ладонями по моим рукам, берёт меня за запястья. — Холодильник, пожалуй, вполне подходящая декорация.

Ведёт меня к упомянутому бытовому прибору, прислоняет к нему спиной, как куклу, упирается ладонями по обеим сторонам моей головы и склоняется ко мне.

Я себе представляла более романтичный антураж для поцелуя, но уж пусть будет как будет. Хочу только одного — поскорее с этим покончить. Особенно теперь, когда Холдер устроил целый спектакль. Он склоняется ко мне всё ниже, я задерживаю дыхание и закрываю глаза.

И жду.

И жду ещё немного.

Ничего не происходит.

Открываю глаза и вижу Холдера так близко, что вздрагиваю, а он только разражается смехом. И всё-таки он не отстраняется, его дыхание щекочет мои губы. Оно пахнет мятой и колой. Никогда бы не подумала, что такое сочетание может казаться приятным, но так и есть.

— Скай? — шепчет он. — Не подумай, я не собираюсь тебя мучить, ничего такого. Но я уже всё решил ещё до того, как пришёл сюда. Сегодня я не стану тебя целовать.

Под тяжким грузом разочарования сердце моё проваливается куда-то в коленки. От моей уверенности в себе не остаётся и следа, и мне сейчас жизненно необходима хоть одно восхищённое эсэмэс от Шесть.

— Почему?

Он медленно подносит руку к моему лицу и проводит пальцами по щеке. Собираю всю волю в кулак — только бы не задрожать под этим прикосновением, только бы не выдать, что я погружаюсь в полнейшее опьянение. Его взгляд следует за пальцами, те медленно скользят вниз, к моему подбородку, потом шее и останавливаются на плече. Он снова поднимает глаза, и я вижу плещущееся в них желание. Да, желание, вне всяких сомнений. Моё разочарование чуточку слабеет.

— Я хочу тебя поцеловать, — говорит он. — Поверь мне, очень хочу. — Опускает взгляд на мои губы и обхватывает ладонью мою щёку. На сей раз я с готовностью льну щекой к его ладони. Похоже, я сдалась ровно в тот момент, когда он вошёл в дом. И теперь я всего лишь воск в его руках.

— Если хочешь, почему не делаешь?