Читаем без скачивания Заводи кого угодно, только НЕ КРОКОДИЛА! - Михай Орсаг

Временно ее поместили в дровяном сарае, в большом ящике. Пересаживали ее в транспортировочный мешок тем же испытанным способом: накрыли кошку плащом, а из плаща вытряхнули прямо в мешок. Во время этой процедуры она слегка шипела и царапалась, но в целом «упаковка» прошла спокойнее, чем мы предполагали. По дороге домой, в автобусе, кошка даже не шелохнулась, замерев на дне сумки.

Дома я приспособил большой деревянный ящик под клетку, наспех приладив с открытой стороны ящика стеклянное окошко и дверцу из проволочной сетки, и вытряхнул туда кошку из мешка. Она беспокойно зашагала взад-вперед, но вскоре обнаружила миску с молоком и принялась лакать. А потом снизошла и до пищи — печени, селезенки и мяса, В течение ночи она несколько раз тихонько мяукала.

Я вел дневник наблюдений за дикой кошкой. Вот некоторые выдержки оттуда.

30 сентября. На рассвете, когда я близко подошел к ее клетке, она несколько раз пыталась броситься на меня. При этом она громко шипела и сильно ударяла передней лапой по дверце клетки. В паузах между бросками она с ворчанием оглядывалась по сторонам. Во второй половине дня кошка брала протянутые ей на длинном пинцете кусочки говяжьей печени, селезенки и мяса и съедала их. После первых кусочков она сама тянулась к пинцету за едой. Чуть позже позволила даже почесать шею — все тем же пинцетом. Вечером, когда я поставил ей в клетку миску с молоком, она тотчас подошла к миске и вылакала все содержимое.

1 октября. Утром, когда я метелкой подметал у нее в клетке, она цапнула меня лапой, оставив три кровавых полоски. По расстоянию между полосками я смог определить, какой величины лапа у моей киски. Я назвал ее Гизи.

2 октября. Над глазами у кошки с обеих сторон содрана кожа, потому что она все время пытается выдавить лбом проволочную сетку. Деревянные планки, те, что потолще, она запросто разгрызает.

4 октября. К сожалению, новая клетка для Гизи все еще не готова. Из теперешней клетки я не решаюсь ее выпустить, так как опасаюсь, что не сумею водворить обратно, а кошке во время еды явно хочется выйти наружу. Когда протягиваешь ей пинцетом мясо, она даже встает на задние лапки. Вечером я поил ее молоком, держа мисочку в руках.

5 октября. За вчерашний вечер и сегодняшнее утро Гизи в общей сложности съела 200 граммов говядины. Ранки на ее лбу я лечил порошком ультрасептила, смешанным с детским кремом. Подцепив мазь краешком пинцета, я во время кормления незаметно смазывал пораненные места… Наконец-то готова новая клетка. Как и у всех прежних сооружений подобного рода, на одной стороне клетки сделаны стеклянное оконце и дверца из проволочной сетки, а остальные стенки обшиты досками; пол клетки выстлан пластиком. Прежде чем перевести кошку на новое место, я предложил ей мясо из рук. В присутствии гостя, который в это время находился у нас в доме, дикая кошка подошла ко мне, взяла мясо из рук и съела его.

В новую клетку я положил тряпку и поставил небольшой ящичек с песком. Расположив обе клетки дверцами одну против другой, я открыл их одновременно, и Гизи по образовавшемуся таким образом переходу моментально проскочила на новое место. Первым делом она как следует обнюхала каждый уголок, а затем улеглась в ящик с песком.

6 октября. Дикую кошку я и утром обнаружил в ящике с песком. Вечером я впервые выпустил ее из клетки. Она медленно обошла комнату, обнюхав все кругом, и забралась на крышку террариума, где жили лягушки. Тут я вдруг резко поднял руку, и Гизи, к величайшему моему удивлению, спрыгнула на пол, убежала в свою клетку и улеглась в ящик с песком. Позднее она несколько раз осмеливалась снова выходить из клетки, но стоило мне хлопнуть в ладоши или сделать резкое движение, как она тотчас убегала на место.

7 октября. За кошкой нужен глаз да глаз, потому что она все время норовит залезть, куда-нибудь повыше. Особенно ее волнует пара снегирей, ей хочется допрыгнуть до их клетки. Резкими жестами и хлопками в ладоши пока что удается сдерживать ее. Соня Кинга и хомяк по кличке Хельга не боятся дикой кошки; когда она подходит к их клеткам и потягивается, становясь на задние лапы, они чуть ли не соприкасаются носами через проволочную сетку.

19 октября. Я получил в подарок подстреленную лысуху в ягдташе. Гизи вышла из клетки, схватила охотничью сумку и унесла к себе. Я отнял добычу и снова положил на полу в комнате. Кошка опять вышла из клетки, но на сей раз вытащила лысуху из сумки и лишь после этого опять унесла добычу к себе. Она долго возилась с перьями, поэтому пришлось ей помочь: я сам ощипал птицу и отдал кошке половину.

20 октября. К утру остались лишь крупные кости. Во второй половине дня Гизи, не смущаясь присутствием гостей в доме, вышла из клетки и взяла у меня из рук мясо. Вечером я отдал, ей вторую половину лысухи.

Несколько дней я совсем не занимался с кошкой, только каждый день ставил ей в клетку тарелку с мясом. За это время она сильно одичала.

25 октября. После обеда, когда я убирал клетку, Гизи выбежала из нее, прыгнула на аквариумы, сбросив стеклянные крышки. Напуганная звоном бьющегося стекла, она пыталась взобраться по стене, но все время соскальзывала вниз. Затем подбежала к кафельной печи и спряталась под ней. Лишь поздно вечером мне удалось выманить ее оттуда мясом. Пока Гизи ела, я забаррикадировал ее лаз досками, однако она вмиг расшвыряла баррикаду и вновь спряталась в облюбованное ею место. В десять вечера пришлось выломать железную решетку под печкой, чтобы выкурить оттуда беглянку. Обозленная столь бесцеремонным вмешательством, она бросилась на меня, но я вовремя успел схватить метелку и отбил кошачье нападение.

31 октября. По оконному переплету Гизи несколько раз подбиралась к самому потолку и оттуда гулко шмякалась всеми четырьмя лапами на пол. В последние дни она ведет себя встревоженно и неприветливо.

17 декабря. Прежде чем выпустить Гизи из клетки, я накрыл снегирей своим пальто, чтобы клетки не было видно. После ужина я какое-то время не мог найти кошку. И вдруг мое зимнее пальто заходило ходуном — Гизи, воспользовавшись прикрытием, пыталась добраться до птиц. К счастью, она не причинила вреда снегирям, а те в потемках, не заметив опасности, не успели даже напугаться.

20 × 21 декабря дикая кошка не пожелала есть. Правда, уже не раз случалось, что она на два-три дня устраивала себе «разгрузку». Зато когда я на короткое время отлучился из комнаты, Гизи прыгнула на клетку снегирей и вместе с клеткой свалилась на пол.

22 декабря. Дикая кошка опять, как положено, ест говяжью селезенку и легкие.

29 декабря она прыгнула на свою клетку с самого верха кафельной печки, после чего едва могла ступить на правую переднюю лапу и часто падала при ходьбе.

На другой день Гизи уже ступала на поврежденную лапу, но с большой осторожностью. Она ходила прихрамывая, но на третий день окончательно поправилась.

7 января мне пришлось выехать на месяц в Сегед, чтобы замещать на сегедской бойне своего коллегу. Разумеется, семья моя была не в восторге. Жена и теща и без того вбили себе в голову, будто дикая кошка рано или поздно спрыгнет кому-нибудь на шею с кафельной печки. С большим трудом мне удалось внушить жене, что такие опасения маловероятны, и Розика согласилась во время моего отсутствия кормить Гизи, но убирать ее клетку не бралась. В последний момент мне удалось договориться с двумя приятелями, чтобы те поочередно через день наведывались прибирать апартаменты Гизи. Одной заботой стало меньше, и все-таки я уезжал с тяжелым сердцем. Каждый второй день вечером я звонил домой, и вскоре тревога моя улеглась. Дома все шло гладко. Розика за месяц привязалась к Гизи. По вечерам они затевали игру: Розика тянула бумажку на веревочке, а кошка, как и положено, гонялась за ней.

Я застал Гизи в отличной форме и превосходном настроении. Я продолжал с ней играть, только вместо бумажки тащил по полу привязанный к веревочке кусок мяса, а кошка пыталась схватить его передними лапами. Когда я поднимал веревочку и мясо раскачивалось в воздухе, Гизи вставала на задние лапы или по всем правилам делала сальто. Если веревочная петля не соскальзывала с мяса, кошка с силой дергала его, а я уступал ей понемногу: мне хотелось, чтобы кошка размялась в движении. Пытаясь удержаться на скользком паркете, Гизи расставляла задние лапы. Если я не уступал ей, она быстро подскакивала на одном месте всеми четырьмя лапами и в конце концов все-таки съедала мясо — иной раз вместе с обрывком бечевки. Чем труднее доставался ей предыдущий кусок, тем активнее зарабатывала она следующий.

Я регулярно давал ей витамины А+Д2, фосфат кальция и разболтанное в молоке сырое яйцо. В случае если она довольно длительное время не получала этих добавлений к пище, у нее убывал аппетит и пропадало игривое настроение, кошка становилась нервной, шерсть ее тускнела. Эти симптомы устранялись за два-три дня при регулярном употреблении минеральных солей и витаминных препаратов.