Читаем без скачивания В дебрях Камасутры - Светлана Славная

— Ничего, картинки-то рассматривать любой способен, — утешил его Егор.

— Вот именно! — встрепенулся Бахадур. — Вереницы паломников потянулись к стенам храма, чтобы зарисовать увиденное и донести мудрость богини любви до жителей своих городов и селений. В моем доме тоже есть несколько миниатюр...

— Как это удачно! — воскликнул учитель. — В смысле, мы не отказались бы на них посмотреть.

Бахадур кинул отчаянный взгляд на солнечные часы, однако покорно направился в дом.

— Хорошо, что он ушел, — проговорил Птенчиков, поворачиваясь к Егору. — Давай-ка, дружок, проглотим алкогольный нейтрализатор, а то больно ты раздухарился. К рупадживам его, видите ли, потянуло!

— Так я же для пользы дела, — обиженно протянул Егор, глотая маленькую капсулу, которую Птенчиков извлек из потайного кармашка на поясе. — Вы только Варе не говорите, ладно? А то она и так на меня дуется.

— Мужская солидарность? — усмехнулся учитель. — Внимание, хозяин возвращается.

Сдерживая волнение, они склонились над миниатюрами Бахадура.

— Да это не Со... гм, не совсем то, что я ожидал увидеть, — закашлялся Егор.

— Изображения слишком схематичны, — разочарованно подтвердил Птенчиков.

— Зато суть учения передают весьма доходчиво, — возразил хозяин. — К сожалению, я еще не достиг должных высот в изобразительном искусстве, но эти миниатюры весьма помогают, когда девушка не может уяснить поставленную задачу. — Бахадур заерзал и умоляюще посмотрел на друзей. — Мужики, может, уже к рупадживам?

— Подожди, драгоценный. Ты еще не все рассказал о процедуре реинкарнации.

— Вам-то зачем? — застонал несчастный хозяин. — Хорошо, уговор есть уговор. Когда юный Мозгопудра, сын Кришны, достиг трехлетнего возраста, верховный жрец храма Каа-мы объявил о невероятных возможностях, раскрывающихся перед нами милостью семейства богов. С тех пор каждый страждущий, внеся определенную сумму в фонд храма, может заказать желаемую ипостась для следующего воплощения на этой земле. Некоторое неудобство представляет тот факт, что перевоплощение должно свершиться на третий день после оплаты заказа, отсрочка до момента естественной смерти клиента не рассматривается. Обряд реинкарнации невероятно красив. Богиня Каа-ма предстает в том самом одеянии, в каком впервые явилась миру на празднике холи, крошка Мозгопудра произносит священную мантру...

— Интересно, что такого умного он мог сказать в три года? — фыркнул Егор.

— О, таинство перевоплощения моего отца врезалось в мою память в мельчайших подробностях. Белокурый Мозгопудра, озаряемый светом факелов, простер руки вперед и произнес... — Бахадур прикрыл глаза — и вдруг заговорил на современном русском языке: — «Идет бычок, качается, вздыхает на ходу...».

— Ох, доска кончается... — потрясенно продолжил Птенчиков.

— Ты знал! — Индус рухнул на колени и попытался поймать грязные пятки Ивана, которые тот поспешно подобрал под себя. — Поистине мудрость твоя безгранична!

— Ладно, проехали, — прервал поток славословий Гвидонов. — Что было дальше?

— А дальше земля разверзлась под ногами моего почтенного батюшки, и я увидел его вновь лишь во дворе, в облике известного вам павлина.

Все благоговейно помолчали.

— А нельзя ли познакомиться с вашей чудесной богиней поближе? — нарушил паузу Егор. — Ну, помолиться, поклониться, обменяться жизненным опытом...

— Увы, — сокрушенно вздохнул Бахадур. — Это исключено. Богиня давно перестала выходить к народу. Лишь раз в год, в день своего появления, она позволяет нам лицезреть свой божественный лик.

— Значит, — задумчиво произнес Птенчиков, — ее могут видеть лишь те, кто собирается участвовать в процедуре реинкарнации?

— Да, но только во время самого обряда. Предварительные переговоры ведет верховный жрец.

ГЛАВА 9

— Не пущу! — твердо заявила Варвара Сыроежкина.

Мэтр Птенчиков собрал их на экстренное совещание в дупле раскидистого баньяна. Впрочем, машина времени тем и хороша, что снаружи она дупло дуплом, а внутри не уступает кабинету главшефа ИИИ.

— Сыроежка, прекрати саботировать проведение следственного эксперимента. Мы прибыли сюда на поиски Сони, и если нельзя увидеть ее иначе — придется реинкарнироваться.

— Ну да, когда я предложила окунуться в котел с облагораживающим кипятком, ты устроил истерику, а превратиться в какую-нибудь макаку — это мы с большим удовольствием. Кстати, почему ты так уверен, что богиня Каа-ма — это наша Сонька? Сам говорил, что на миниатюрах Бахадура узнать ее было невозможно.

— Этот Бахадур — прапрадедушка Пикассо, — проворчал Егор.

— Изображения, послужившие толчком к написанию трактатов о любви, появились на стенах храма Каа-мы совсем недавно, и нет сомнения, что именно их копии мы обнаружили в книге из библиотеки Ивана Грозного, — прервал перепалку Птенчиков. — Думаю, мы, как и на острове Буяне, наблюдаем эффект замкнувшегося кольца взаимозависимостей: Соня, знакомая с содержанием древнего индийского трактата, попадает в древнюю Индию, где ни о чем подобном еще и не слышали, и делится информацией, на основе которой в результате создаются те самые «Афоризмы любви», проглоченные ею в двадцать втором веке.

— Выходит, если бы не наша Кама-Сонька, не видать бы человечеству Камасутры? — удивилась Варя.

— Видишь, какая историческая личность пропадает в дебрях джунглей! — подхватил Егор. — Нужно срочно вернуть ее домой и наградить по заслугам.

— Я иду к жрецу. Кстати, мы забыли спросить Бахадура, сколько стоит реинкарнация.

— Не хочу замуж за гиббона, — уперлась Сыроежкина.

— Хорошо, из уважения к твоим эстетическим чувствам приму облик леопарда.

— Иван Иванович! — призвала Варя на помощь учителя. — Ну скажите, куда это годится?

— Вот именно: куда? — рассеянно произнес Птенчиков, думая о чем-то своем.

— Что «куда»? — недовольно переспросил Гвидонов.

— Егор, как ты считаешь, куда деваются люди после реинкарнации?

— Ну, кто куда, в соответствии с жизненными приоритетами. Любишь поесть — быть тебе саранчой. Любишь побездельничать на солнышке — станешь кактусом в горшочке. А особо выдающиеся личности, — Егор красноречиво посмотрел на Варю, — могут даже перевоплотиться в королеву термитника.

— Ты хочешь сказать, что действительно веришь в переселение душ? — Иван строго посмотрел на Гвидонова. Егор хмыкнул и отрицательно покачал головой:

— Конечно нет. Животные в вольерах у храма Каа-мы самые обычные, они родились и выросли в природных условиях и были пойманы для зоопарка совсем недавно. Гиббон до сих пор боится решетки, а пантера ностальгически вспоминает вольное житье охотницы.

— Но ведь после обряда, который проводит наша Кама-Сонька, люди в самом деле исчезают, уступая свое место всей этой фауне.

— Вы хотите сказать?.. — Варя расширила глаза и испуганно зажала рот рукой.

— Боюсь, что да. Наверняка где-то в тайных подземельях храма покоятся тела тех, кто решил подстраховаться, реинкарнировавшись заранее. Не думаю, что нам удастся проникнуть в эти тайники, чтобы подтвердить мое предположение, но... по-моему, здесь и так все ясно.

Варвара растерянно покачала головой:

— Невозможно поверить, что подруга твоего детства хладнокровно убивает ни в чем не повинных людей.

— Может, она и не сама их убивает, — попробовал утешить ее Егор.

Варя пропустила его слова мимо ушей:

— Я уверена, что Соню используют. Держат взаперти, заставляя раз в год выйти к народу для поддержания имиджа...

— Ну конечно! — фыркнул Егор. — И Камасутре ее тоже силком обучают? Сонька — не тот человек, который будет сидеть взаперти. За столько лет могла бы и подкоп сделать.

— Она слабая женщина, оказавшаяся в чужой стране! — не сдавалась Варя. — К тому же у нее на руках маленький ребенок.

Егор зло рассмеялся:

— Как же, как же... Крошка Мозгопудра, белокурый сын Кришны. Очень оригинально, а главное Удобно... пудрить всем мозги. Стала бы Сонька рожать, это же портит фигуру. Выкрала небось малыша у какой-нибудь крестьянки и выдает за божественного отпрыска.

— Ты не смеешь так говорить, — перебила его Варя.

— Я-то как раз и смею. Ведь не тебя Сонька засмолила в бочку и кинула в Море-окиян! — Егор яростно сверкнул глазами. — И не тебя она отдала в руки палачей, обвинив в краже драгоценностей из шкатулки с белкой.

— Возможно, ты забыл, — тихо произнесла девушка, — но в тюремной башне царевны Лебедь мы сидели вместе.

— Я не забыл, — твердо произнес Егор. — Я помню и костер, разведенный на площади, чтобы сжечь некую длинноволосую ведьму, и наш полет на параплане, и стрелу, вонзившуюся в мое плечо, и домик прачки... — Егор обреченно махнул рукой и отвернулся. — Я все помню, а у тебя, похоже, память девичья.

Ребята надулись, не глядя друг на друга. Первой не выдержала Варя:

— Вот я и говорю, что тебе ни в коем случае нельзя напрашиваться на реинкарнацию. Овдовею, не успев выйти замуж...