Читаем без скачивания Она под запретом (СИ) - Салах Алайна

— Рот открой.

Понятия не имею, послушалась я его или нет, но уже через секунду ощущаю незнакомый вкус на языке. Терпкий, запретный, чуть горьковатый. Мне не показалось: пальцы у Арсения и правда жёсткие и немного шершавые.

Глава 21

Голова настолько тяжёлая, что ей невозможно даже покрутить, не то что оторвать от подушки. Окно, к счастью, занавешено, и назойливому солнечному свету не удаётся меня ослепить. Сознание оживает, пытаясь выстроить картину того, где я нахожусь. Пастельно-серые стены, белый стеллаж, серебряные гроздья люстры под потолком… Да, это моя комната. То есть, моя бывшая комната в Одинцово.

Память вдруг делает неожиданный рывок вперёд, к которому я оказываюсь совсем не готова. Запах иланг-иланга, яркие губы, щетина, поцелуй, глубокий и жадный. Жжение в сосках, горячая судорога, напряжённый орган в моей руке. «А могла бы спокойно спать».

В ушах начинает шуметь, и если бы не лежачее положение, то я бы наверняка валялась на полу. Арсений. Я и он в одном доме. У нас с ним было. Я целовалась с ним… Он трогал меня там… Гладил и кусал мою грудь, довёл до оргазма.

От паники начинают постукивать зубы, а спина становится липкой. Я жмурюсь и непроизвольно мотаю головой. Нет, нет, нет.

С закрытыми глазами становится ещё хуже. Живот покрывается тёплым и терпко пахнущим. Я трогаю языком жёсткую кожу, рот наполняет незнакомый запретный вкус.

Лицо начинает пылать, тело сводит жарким стыдом, отчего я непроизвольно сжимаю ноги. Боже, боже, боже… Я и Арсений. Арсений… которому почти тридцать и который всё ещё считается моим сводным братом. Арсений, на которого я боялась смотреть и чьё общество было доступно лишь избранным, вроде дочери министра или той модели, имеющей контракт с крупным агентством в Штатах. Я хотела с ним переспать… Да, я помню, что была готова. Первым мужчиной, которого я довела до оргазма, был Арс.

Забыв про тяжесть в висках и головокружение, я сажусь. На мне так и надеты злосчастные топ и юбка, на тёмной ткани которых отчётливо проступают белые пятна. В щеках начинает горячо пульсировать. Нет, это точно не сон.

Приглушённый шум заставляет меня дёрнуться и впиться взглядом в дверную ручку. Нет-нет, только пусть сюда никто не заходит. Если Арсений ещё раз переступит порог этой комнаты, меня не станет. Я распадусь на атомы от стыда.

Барабанящий стук сердца мешает мне вслушиваться в тишину, но, после того как долгое время ничего не происходит, я осмеливаюсь слезть с кровати. Поскуливая от распирающей боли в висках, крадусь в ванную комнату. Именно крадусь, а не иду, чтобы никак не выдать себя.

Отражение в зеркале приводит меня в ужас. Осыпавшаяся тушь под глазами, губы распухшие, неестественно бордового цвета, волосы всклокочены, как у куклы, которая годами пылилась в подвале. Стыд и вина усиливают своё наступление. Какого чёрта я так напилась? Позорище. Мама из-за моих похождений сейчас в гробу переворачивается.

Я залезаю под душ, но ноги отказываются меня держать. Оседаю на каменный пол и обнимаю колени руками. Вода льётся мне на голову, на позвоночник, затекает в глаза и в рот. Как жить дальше? И как заставить себя спуститься на первый этаж, зная, что там может находиться Арсений? Я снова жмурюсь. Сегодня суббота, а значит, скорее всего, приедет отчим. Для всех Авериных, кроме Луизы, Одинцово превратилось в дом выходного дня.

Луиза… Как мне теперь ей в глаза смотреть? Я едва не занялась сексом с её старшим братом. Он трогал меня, а я трогала его член. Мы целовались.

В отчаянии я начинаю стучать лбом о колени, отчего боль в висках усиливается. Нет, пожалуй, лучше так не делать.

Снова надеть одежду, пропахшую моим позором, я не могу, а других вещей у меня нет. Закутываюсь в махровый халат и сажусь на кровать. И что дальше? В таком виде я должна спуститься? Нужно добраться до спальни Луизы и взять что-то из её нарядов. Пропажу я потом как-нибудь объясню. Если начну думать об этом прямо сейчас — голова взорвётся.

А что, если… Запнувшись о пушистый ворс ковра, я срываюсь к окну. Вдруг повезёт? Вдруг его машины во дворе не окажется? Но утро ко мне безжалостно: чёрный седан Арсения стоит на привычном месте. Значит, он всё ещё дома и никуда не уехал. Я кусаю губу до солёного: где же найти в себе смелости спуститься?

Бесшумно приоткрыв дверь, я выскальзываю в коридор. Грудь заходится нервным сердцебиением, руки дрожат. Чувствую себя преступницей. Слава богу, комната сестры находится рядом, и, слава богу, она её не заперла.

После двухминутного инспектирования гардеробной в моих руках оказывается драгоценная добыча: свободные джинсы-бойфренды и мягкая футболка. Последнюю Луиза совсем недавно приобрела в одном из модных шоурумов. Надеюсь, она меня не убьёт.

Джинсы немного туговаты в бёдрах, но, повозившись, мне удаётся их застегнуть. Я по-прежнему без белья, теперь даже без своих кружевных танга. Они насквозь пропитаны тем, что мы делали. Господи, мне ведь нужно будет научиться с этим жить. Будь это кто-то другой, всё было бы проще… Но это ведь Арсений. Арсений… Арсений. Этот факт когда-нибудь уложится у меня в голове?

Я так долго гипнотизирую дверь, не осмеливаясь к ней подойти, что начинаю бесить саму себя. И что теперь? Переехать в другой город и больше никогда не поднимать глаза? За свои поступки нужно уметь отвечать. И между прочим, я не одна в этом участвовала. Арсений тоже. А он ведь не пьёт.

Спуск по лестнице — это дорога ада. Я вздрагиваю от малейшего звука, вылетающего из-под моих босых ступней. И мобильный, как назло, сел, не оставив мне возможности вызвать такси. Если бы не это, можно было бы выйти прямиком в прихожую, сесть в машину и уехать. Пришлось бы, правда, ещё и обувь у сестры позаимствовать.

Нет ни единого шанса, что я нахожусь в доме одна. Из кухни доносятся шорохи и звук перемалываемых зёрен. Арсений любит кофе. Да, это точно он. Впившись ногтями в ладони, я заставляю себя идти. Хотя бы просто поздороваюсь. А ещё нужно попросить его позвонить. Снова.

Моё охрипшее «доброе утро» приклеивается к нёбу. Арсений стоит ко мне спиной, и я могу свободно разглядывать мышцы на его спине. Потому что он без футболки. Это был не звук кофейных зёрен — он делал себе протеиновый коктейль. Только что вышел из спортзала, судя по лоснящейся от пота коже. Вихрь воспоминаний едва не сбивает меня с ног: жёсткие губы, хриплое дыхание и глаза, которые безотрывно смотрят в мои.

— Привет…

Арсений оборачивается, и в ту же секунду меня продирает током на двести двадцать. Его оценивающий взгляд хуже любого, самого страшного похмелья. От него бросает сначала в холод, а потом в жар. Разве возможно как ни в чём не бывало смотреть друг на друга? После всего? Хочется взмолиться: «Хватит!» И то, что он стоит передо мной в одних спортивных трико кажется форменным издевательством. Ох, ну пожалуйста, перестань так на меня смотреть.

— Живая? — прищурившись, он подносит стакан с коктейлем к губам.

— Я… да, нормально. Хотела спросить… Забрать туфли… И спасибо… Не знаю, как я…

Арсений не пытается облегчить мне задачу, просто наблюдая за моими попытками выдавить что-то связное. У него идеальный пресс, разлинованный блестящими дорожками пота. Я явно не протрезвела, потому что сейчас Арсений кажется мне сногсшибательно красивым.

Стук входной двери отдаётся перепуганным уханьем в груди, колени подкашиваются. Нет, мне точно нельзя пить. Так и заикаться начать недолго. Глаза Арсения поднимаются выше моего лица, взгляд неуловимо меняется. Я оборачиваюсь. Сердце, и без того натруженное за это утро, получает новый удар. Я ожидала увидеть домработницу, на худой конец отчима… А навстречу идёт Данил.

Глава 22

— Привет… — мямлю я. Пальцы ног вдавливаются в пол так сильно, словно это поможет мне под него провалиться. Сейчас я отчаянно этого хочу.

— Доброе утро, — на лице Данила появляется улыбка. Не такая широкая, как обычно: она осторожная, даже немного напряжённая. — Или день уже?