Читаем без скачивания Мрак, сомкнись - Фриц Лейбер

Внезапно, вспомнив о своем достоинстве, жрец прекратил прыжки и посмотрел на прихожан, на их изумленные лица. Он заметил одного рыжего парня, который, казалось, был ошарашен происходившим больше остальных.

Жрец снова взглянул на блюдо, которое словно плясало в воздухе. Деньги бренчали на нем, несколько монет даже упало вниз, на пол.

Прихожане как зачарованные взирали на парящее в воздухе блюдо.

Вот оно накренилось, описав в воздухе дугу, и дождь монет посыпался на прихожан. Затем блюдо снова приняло горизонтальное положение, повиснув неподвижно.

Удивительно быстро сориентировавшись, вероятно полагая, что это очередной трюк Иерархии, о котором забыли его информировать, жрец закричал:

— Смотрите! Чудо! Великий Бог являет свою милость! Каждый получит то, что он заслуживает!

И мгновенно, как бы услышав его слова, блюдо спикировало на него, нацеливаясь на его голову. Жрец, быстро пригнувшись, взглянул наверх. Блюдо пролетело мимо, круто развернулось и снова спикировало на него. Жрец снова пригнулся. Блюдо зависло над ним, а потом дважды ударило его по бритой голове. Звон разнесся по всему Собору.

Жрец, взвизгнув, включил свое защитное поле.

Среди прихожан началась паника, а может, мятеж. Многие ползали между рядами, собирая монеты, другие в страхе протискивались к выходу, но большинство смотрело вверх, на блюдо, подталкивая друг друга локтями.

И тут же, повинуясь торопливому приказу, органист заиграл громко, торжественно. Это была неплохая идея, если бы мелодия не прекращала звучать. Но ритм игры изменился, послышались диссонирующие звуки. Органист как безумный нажимал на клавиши, и вскоре все узнали знакомую возбуждающую мелодию, весьма популярную в последнее время в квартале Падших Сестер. Эту мелодию знали многие — и прихожане, и жрецы. Она сопровождала все кутежи…

Облучение, стимулирующее парасимпатическую нервную систему, — коварная штука. Оно пробуждает нервную систему, животные инстинкты. Пока люди под контролем, все хорошо. Им можно внушить что угодно. Но когда люди выходят из-под контроля, начинается неразбериха, что произошло и сейчас. Прихожане пустились в пляс, охваченные квазирелигиозным экстазом. Они кричали, вопили, хохотали, извивались в танце, будто возродилось какое-то языческое празднество, а не шло обычное богослужение.

Группа прихожан окружила жреца в боковом приделе, хватала монеты с его блюда и швыряла в разные стороны. Те, кто ползали под скамьями, собирая монеты, забыли о них и стали кататься по полу, обниматься, хохотать.

Затем орган издал безумные звуки хохота, блюдо, висевшее над головами, полетело, раскачиваясь, к алтарю и со звонким шлепком при-печаталось прямо к лицу Великого Бога. При виде такого святотатства многие прихожане в панике бросились к выходу.

И тут раздался леденящий душу голос. Он мгновенно остановил всех.

Прихожане застыли на месте. Дикий ужас наполнил их души.

И громовой голос приказал в Соборе:

— Не двигаться! В Собор пробрался Сатана! Каждый из прихожан должен быть осмотрен в целях выяснения его причастности к настоящему событию. Все вернитесь на места! Те, кто попытается сбежать, почувствует на себе Гнев Великого Бога!

И тут же отряд деканов в черных мантиях заполнили выходы из Собора. У каждого из них в руках был Жезл Гнева.

Черный Человек, находившийся в рядах тех, кто стремился к выходу, ощутил изменение характера облучения. Теперь оно возбуждало симпатическую систему. Вряд ли это мудрое решение. Хотя безумные танцы мгновенно прекратились, толпа прихожан рванулась к выходу, напоминая зверей, которых загнали в западню. Деканы подняли Жезлы. Толпа остановилась. Люди нерешительно переминались с ноги на ногу.

Правая рука Черного Человека согнулась в локте. Тело слегка сместилось влево, чтобы сбалансировать излучение силового поля.

Декан, стоящий в центре, неожиданно повернулся к стоящему рядом, нечаянно задевшему его.

— Осторожно, болван, — громко прошипел он.

Второй декан обратился к нему:

— Ты меня ударил!

И тут началось.

К этому спору вскоре присоединились и другие деканы. Началась потасовка: жрецы толкали друг друга, ударяли поднятыми кулаками, угрожали. Деканы не прошли курсы хороших манер, как жрецы.

Возбуждение симпатической системы играло свою роль. Оно возбуждало возникновение не только страха, но и ярости. Посыпались обоюдные удары. Все деканы внезапно ввязались в беспорядочную драку. Некоторые отбросили свои Жезлы Гнева, другие пользовались ими, как дубинками.

Таким образом, путь для бегства из Собора оказался открытым и толпа прихожан воспользовалась этим обстоятельством. Мощной волной она хлынула на улицу.

Глава восьмая

Архиепископ Гонифаций барахтался в бесконечных черных пучинах сна.

Сначала глубокий примитивный сон, без видений, без звуков. Ужас. Барахтанье в кромешном мраке. Безнадежная борьба с чем-то ужасным. Глубокая, пронизывающая Вселенную боль. Что-то очень важное тревожило его. Ведь это может быть использовано против него. Это его тайна, его единственная слабость. То, что может уничтожить его. Борьба страшная, отчаянная, но тщетная..

Затем наступил сон более определенный. Архиепископ бродит среди трупов тех, кого он убил, ибо они пронюхали о его тайне. Трупы — белые, окостеневшие — лежали на мраморных столах под лучами ослепительного света, и он чувствовал себя в безопасности. Но вдруг на одном из столов какой-то труп сел. Прекрасная девушка с темными волосами, рассыпавшимися по мраморным плечам. Она, указав на него пальцем, сказала:

— Тебя зовут Ноулес Сатрик. Ты нарушил самый строгий закон Иерархии. Ты сын жреца. Мать твоя — Падшая Сестра.

Он бросился к ней, стараясь повалить ее и заткнуть ей рот. Но как только пальцы его коснулись девушки, она ускользнула от него. Он преследовал ее, пробираясь между столами. Некоторые столы падали. Он споткнулся о труп своей матери. Архиепископ шел все дальше и дальше, спотыкаясь, задыхаясь. Но девушка ускользала от него, постоянно повторяя:

— Долой архиепископа Гонифация! Его зовут Ноулес Сатрик! Он сын жреца!

Она кричала, и вскоре весь мир присоединился к ней.

Внезапно он превратился в мальчика, а мать, стыдя его, повторяла:

— Сын жреца!

Эти воспоминания совсем близки к реальным событиям. Белое лицо, окутанное темными волосами, лицо его сводной сестры Джерил, когда она падала с моста в темную глубину потока… Наконец его тайна полностью сокрыта от всех. Затем Зал Высшего Совета, и изображение на экране солидографа: девушка с темными волосами, и на лице ее то же самое выражение, что у той, которая падала в поток. То же самое лицо.