Читаем без скачивания Семь-три. Оператор - Валентина Седлова

— Договорились.

Дождавшись, пока Иван уйдет, Кристина закрыла дверь в кухню, чтобы не мешать ему спать, и перемыла посуду. Что-то еще было здесь не доделано, и повертев головой по сторонам, она, наконец, поняла: окна. Их, видимо, не мыли больше года, если судить по количеству грязи с той стороны. Это Кристина просто так оставить не могла, и через сорок минут они засияли, как в рекламе чистящей жидкости «Мистер Мускул». Теперь все. И удовлетворенная собой, Кристина отправилась в комнату. Сев на кровать, она вдруг поняла, как же все-таки вымоталась за прошедшие сутки, и тоже решила прилечь.

В итоге они провалялись почти до семи вечера. Первым вскочил Иван, бросил очумелый взгляд на часы, и коротко чертыхнувшись, пошел на кухню ставить чайник. Кристина услышала его шаги, и тоже проснулась.

— Позор на мою седую голову! Все проспал к чертям собачьим!

— Да ничего страшного. Мне кажется, Фредди сейчас в канале нет. Надо же и ему когда-то отдыхать. Вполне вероятно, он сегодня вообще в канале не появится. Или появится поздно.

— Когда бы ни появился, я его достану.

— В таком случае удобнее просто время от времени слушать эфир, я имею в виду — не выходя из дома, и как только Фредди заговорит, тогда и выезжать на его поиски. Как ты будешь его искать, если он сейчас не в канале? Или хочешь кружить по Москве в надежде, что он подаст голос?

— Слушай, а ты права. Что-то у меня совсем мозги размякли. Сейчас воткну антенну на подоконник, и послушаю, вещает ли он чего-нибудь или нет. Да, я хотел сказать — спасибо тебе за заботу, но не стоило так напрягаться. Я бы и сам посуду помыл, не вопрос.

— Я что-то сделала не так?

— Да нет, что ты, все отлично! Просто я давно уже привык быть один и обходиться везде только своими силами. А тут все так непривычно: кухня сияет, обед на столе, посуда перемыта. Чувствую себя как последний буржуй. Даже неловко перед тобой за свой свинарник.

— Ой, не бери в голову. Мне это в радость. Все равно надо было чем-то себя занять, чтобы не думать ни о чем. А то мысли так и лезут в черепную коробку, толкаются друг с другом и жить спокойно не дают.

— И о чем мысли?

— Да о разном. О Фредди, конечно, и Ленке. О том, почему именно мы. О том, как жить в ближайшие две-три недели. В общем, всякая ерунда.

— Да уж, ничего себе — ерунда. Слушай, а можно я тебе один личный вопрос задам? Тем более что активная охота на сегодня по-видимому отменяется, можно и лясы поточить.

— Ну, попробуй…

— Почему ты одна? Ты красивая, умная, интересная женщина, и вдруг — отшельничество. Почему?

— Не знаю, как сказать. Просто мне так уютнее и спокойнее. И, кажется, я не создана для семейной жизни. Абсолютно.

— Это еще почему?

— Просто не создана, и все. Мужчины меня не интересуют, я имею в виду, как мужья. Только дружеские отношения, и не больше.

— Подожди, я что-то не понял. Сразу прошу прощения за бестактность, тебе что, больше подруги нравятся?

— А, ты в этом смысле… Да нет, к секс — меньшинствам себя не отношу. Но и к семейным дамам тоже, — ответила Кристина без особого энтузиазма. Было видно, что разговор стал ей неприятен. Она вся как-то сникла и вновь замкнулась. Словно улитка, испуганно отдернувшая свои рожки от горячего камня и пытающаяся как можно глубже спрятаться в своем домике.

— И ты ничего не хочешь с этим поделать? — спросил Иван, с отчаянием поймав себя на том, что еще чуть-чуть, и он окончательно сломает своими идиотскими вопросами тонкий мостик доверия, протянувшийся между ними.

— Обычно — не хочу. Но иногда что-то такое внутри просыпается, и тянет попробовать из чистого любопытства, каково это — жить вместе. Я имею в виду постоянно. Когда ты видишь этого человека и утром, и вечером, когда приходишь домой, а он ждет тебя.

— Ты еще ни с кем не жила так?

— Можно сказать, что нет. Была одна неудачная попытка, но про нее, честно говоря, даже вспоминать не хочется. Там все неправильно было с самого начала. И я этого не хотела.

— Ты чего-то боишься? Я имею в виду — в совместной жизни?

— Не знаю, — задумчиво протянула Кристина. — Наверное, да. Я не хочу терять себя, свою свободу, свое право поступать так, как хочется мне, а не человеку рядом со мной. И совершенно не хочу, чтобы меня с кем-то сравнивали или пытались переделать по своему желанию. Либо меня примут такой, какая я есть, либо извините. Я не желаю никого воспитывать, и думаю, что вправе рассчитывать на такое же отношение ко мне.

— Но это абсолютно нормальные желания. Почему ты считаешь, что тебя не поймут?

— Не хочу пробовать.

— Может быть, просто не хочешь ошибиться?

— Или так.

— Но в этой жизни ты всегда рискуешь тем или этим. Это плата за наши решения, за нашу самостоятельность в выборе. Пускай ты пару раз ошибешься, шишки себе набьешь — это все равно лучше, чем сидеть сиднем и ждать у моря погоды. Зато узнаешь много нового, получишь опыт. Сама ведь слышала, за одного битого двух небитых дают? Или как говорит наш общий знакомый Бегемот, выпутавшись из очередной переделки: «Зато с интересными людьми познакомился».

— Для меня это только красивые фразы, не больше. Когда тебя бьют — это всегда больно. И я не хочу получать тот самый опыт, о котором ты так красиво говоришь, такой дорогой ценой. Тем более что я не знаю, нужен ли мне такой опыт или нет.

— Знаешь, Кристина, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что ты просто однажды обожглась, а теперь из-за этого впадаешь в панику при одной только мысли о том, что все может повториться. И это странно. Ты не производишь впечатление трусихи, отнюдь.

— Откуда ты знаешь?

— Мне так кажется. Вот скажи, если рядом с тобой вдруг появится человек, которого ты почему-то захочешь узнать получше, который будет неравнодушен к тебе и при этом не навязчив в проявлении своих чувств, что ты будешь делать в такой ситуации?

— Я? Не знаю. Я думаю, подожду, пока он сам скажет мне об этом.

— Кристина, мы же условились: человек не навязчив. То есть он может этого хотеть всеми фибрами души, но никогда об этом сказать. Вот такой он тебе застенчивый попался, и все тут! Что тогда?

— Ну, попытаюсь сделать так, чтобы он все-таки сказал мне об этом.

— То есть первый шаг ты всегда оставляешь за другим. А почему сама не пойдешь навстречу?

— Это будет неправильно.

— Почему же?

— Если я так поступлю, то получается, что я навязываю человеку свое общество. А вдруг я ему не нравлюсь, но он из воспитанности будет меня терпеть? Чтобы не обидеть?

— Такого не бывает, поверь мне. Ты сразу же поймешь, как человек к тебе относится. И даже если ты ему почему-то не нравишься, он всегда найдет способ, как тактично сказать тебе об этом, чтобы не обидеть, не отпугнуть, чтобы вы по-прежнему остались друзьями.