Читаем без скачивания Река вечности (Часть 1) - Филип Фармер

Блэк уселся на стул и начал громко барабанить пальцами по столешнице. Хикок глянул на эту нетерпеливую руку, легонько улыбнулся и продолжал свое неспешное повествование:

— В общем, короче говоря, Джо прожил на берегу уже довольно долго, и тут как-то раз на Реке появилось судно. Такую штуку Джо отродясь не видал, и ему стало любопытно. А морякам на галере требовался сильный гребец, потому что двое их товарищей погибли. Они заманили Джо на борт и уговорили отправиться с ними. Джо вовсе не дурак, он довольно быстро все схватывает, так что грести он научился в два счета, а потом немного выучил и их язык. Один парень, с которым я встретился у Мюреля — какой-то ученый, — говорит, что язык у них, скорее всего, был древнеегипетский. Во-первых, моряки походили на египтян по описанию, а во-вторых, у них такие имена — Непи, Тэти и так далее. А капитана звали Эхнатон. Ученый этот жуть как разволновался. Неужели, говорит, капитан и правда тот самый Эхнатон — кем бы он ни был, — и сам себе отвечает: да, похоже, тот самый. Он, дескать, как раз из того сорта людей, которым неймется добраться до истоков.

Словом, они доплыли до самых порогов, но дальше плыть оказалось невозможно…

— До порогов?

— У тебя что — уши заложило, Дик? Да, порогов. Они выволокли лодку на землю и пошли по берегу, пока не наткнулись на серию водопадов. Пришлось им лезть вверх по скалам, и они карабкались целыми днями, а ночевали на узких уступах. В конце концов — сколько времени прошло, Джо не знает, но говорит, что чертовски много, — они добрались до излучины в тесном ущелье. Джо шел во главе отряда, и поэтому первым увидал Большой Грааль.

— Большой Грааль?

Блэк сидел очень прямо, вцепившись пальцами в крышку стола. Черные глаза его горели веселым огнем.

— Да, Большой Грааль. Джо говорит, он увидел перед собой громадное озеро, а посреди — большой остров. Противоположный берег озера ему разглядеть не удалось, потому что тот скрывался в туманной мгле. Но прямо в центре острова возвышалась одинокая гора, частично обнаженная здоровым оползнем. И там был Большой Грааль — могучая башня из того же белого металла, что и наши граали, — по крайней мере, так описывал ее Джо.

В общем, выглядела она, как грааль высотой в тысячу футов, и вздымалась из груды камней, осыпавшихся вниз. До лавины она вся была скрыта внутри горы, но теперь так ярко блестела в солнечных лучах, что Джо из-за нее свалился.

Ослепленный ярким сиянием, он шагнул вперед, прикрывая ладонью глаза, и споткнулся о чей-то грааль, брошенный на тропинке. Джо говорит, никто из его спутников оставить там грааль не мог, поскольку они шли позади. Значит, кто-то вскарабкался сюда до них и по неизвестным причинам оставил свой обеденный судок.

Какими бы ни были эти причины, Джо из-за них вывалялся в грязи, потому что, споткнувшись, кубарем полетел к реке, словно большое косматое огненное колесо. Последнее, что он запомнил, прежде чем шмякнулся о валун, выступавший из Реки, был силуэт Большого Белого Грааля, сияющий, точно обещанный рай в конце жизни — да простится мне столь поэтический тон.

— Уже простился, — сказал Блэк. — Впрочем, мне он показался саркастическим.

— А когда он очнулся, побитый, но целехонький, то оказался в Мюреллии. И, конечно же, Мюрель завербовал его в свою армию. И да поможет нам Господь, Дик, когда Джо пойдет на нас в атаку, ибо он — сам ужас во плоти, способный одной левой разметать целое племя залогодержателей.

Блэк, не обратив внимания на последние слова Билла, принялся мерить комнату шагами, размахивая руками, зыркая по сторонам и усмехаясь то и дело свирепой усмешкой. Он напоминал черную пантеру, беспокойно мечущуюся по клетке.

Внезапно остановившись, он стукнул правым кулаком по левой ладони и выругался по-арабски.

У Филлис округлились глаза, поскольку она знала, что Ричард переключается на арабский, только когда его осеняет какая-нибудь дерзкая идея.

— Мне нужно потолковать с этим Троглодитом, — сказал он. — Немедленно! Сделать это можно лишь одним способом: пойти и похитить его. Скажи мне, Билл, есть у нас какие-нибудь шансы?

Хикок выронил сигарету. Подобрав ее и сунув обратно в рот, он проговорил:

— Никто, кроме низких лгунов, которым ни один нормальный человек все равно не поверит, не обвинял меня в трусости. Но не пытайся таким способом меня подначить, Дик. Конечно, ты сможешь пробраться в Мюреллию и вырубить обезьяночеловека ударом по башке, как это сделал однажды сам Мюрель. Но что потом? Тебе придется связать его и заткнуть ему глотку кляпом — и как, скажи на милость, ты собираешься доставить сюда тысячу фунтов живого косматого мяса? На своем горбу? Я на своем его точно не попру.

— Мы возьмем с собой людей, дотащим его до лодки и переправим по Реке.

— Ты только не забудь, Дик, что столица Мюреля находится в центре его королевства. Тебе придется проплыть по Мюреллии пятнадцать миль, а система сообщения там налажена четко. Король отдаст барабанный приказ, и через минуту тебя возьмет в кольцо тысяча воинов. Нет, это безнадежно.

— Должен быть какой-то способ, — пробормотал Блэк, опять начав расхаживать по кабинету.

— Дик! — робко обратилась к нему Филлис. — У нас слишком много неотложных дел, чтобы пускаться в такое безумное предприятие. Корабль Мюреля скоро прибывает, и…

Блэк развернулся так стремительно, что Хикок инстинктивно отпрыгнул к стене, схватившись за кинжал.

— Все тот же нервный Буйный Билл, да? — рассмеялся Ричард. — Слушай, Фил, ты только что подала мне идею. Как же я раньше-то не сообразил? Корабль! Ну конечно, корабль!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Фил.

— Мы захватим судно Мюреля, посадим матросов в кутузку, а сами в их одежде поплывем по Реке, высадимся в сумерках и похитим Троглодита.

Хикок покачал своими русыми кудрями.

— «Мщение» идет сюда под белым флагом. По крайней мере, я так считаю, поскольку на мачте развевается чья-то белая рубаха. Неужто ты нарушишь перемирие?

— Возможно. А почему бы и нет, если оно поможет нам выиграть у негодяев? До тебя никак не дойдет, что земным условностям здесь попросту не место. Хоть нас и воскресили, это еще не повод, чтобы воскрешать наших идолов. Старые институты разбиты мощным молотом второй жизни. Мы сами должны создать новые, в соответствии с требованиями реальности. Институты, отличные от тех, что наши предки — которые попали в этот переплет вместе с нами, — завещали нам увековечить.

Честь — довольно гибкое понятие. Определения, приемлемого для всех, попросту не существует. И здесь, в долине, по-моему, у нас появился шанс отбросить замшелые идеи. Мы создаем своих собственных идолов, речных богов. И честь не является одним из них, по крайней мере в моем пантеоне. Только не пойми меня превратно — я не проповедую предательство. Я просто предлагаю разумное поведение, основанное на нашей уверенности в том, что людям Мюреля нельзя доверять.