Читаем без скачивания Не теряй надежду - Эва Киншоу

— Да, очень. Я умею обращаться с детьми, особенно когда они начинают ходить, говорить… и ездить верхом. Я же веду занятия в местном клубе, помнишь, я тебе говорила? А еще помогаю детям с физическими и умственными недостатками научиться ездить верхом: для этого существует специальная программа… Хотя я единственный ребенок у своих родителей, но происхожу из рода, где всегда были большие семьи. Так что гены, видимо, сказываются. — Пожав плечами, Дайана улыбнулась. — Проклятье! — воскликнула она, когда закапал дождь. — Поспешим!

Они едва успели добраться до дома. Пока расседлывали лошадей, Дайана рассказала ему о том, что хочет расширить загоны, соорудить еще два денника, пристройку для постоянного помощника, помещение для хранения корма и всяких принадлежностей плюс офис.

— Планы уже одобрены местным советом, — с гордостью добавила она.

Когда они поднялись наверх, Дайана предложила:

— Поскольку ленч мы уже пропустили, сделаю-ка я чай и булочки.

— Расскажи о других своих планах, — попросил Томас полчаса спустя, когда они сидели в гостиной, поедая горячие булочки с маслом и медом.

Дайану не пришлось упрашивать.

— Я бы хотела расширить мое дело — причем, в двух направлениях: брать больше лошадей на отдых и начать объезжать молодняк. К годовалому возрасту, когда их выставляют на продажу, они уже привыкают к поводу, но их еще нужно приучить к седлу.

— Наверное, тут нужно большое терпение.

Дайана кинула на него лукавый взгляд.

— Вопреки тому, на что ты намекаешь, Том, с лошадьми я очень терпелива.

— Верю, да я ни на что и не намекал.

— Отлично, — улыбнулась она. — Вот почему я собираюсь сделать пристройки. И мне точно понадобится постоянный помощник. А теперь… — допив чай, она встала со стула и уселась по-турецки у ног Томаса, устроившегося на диване, — теперь расскажи мне о себе.

— Да мне почти нечего рассказывать.

— Не может быть. Где ты живешь? У тебя ведь есть дом или квартира?

— У меня большой дом в предместье Лондона, я унаследовал его от отца. Но стараюсь как можно реже там бывать.

— А почему бы тебе не продать его? И не найти место, где бы тебе было удобно и где ты бы чувствовал себя счастливым?

Томас с улыбкой посмотрел на нее.

— Ты, без сомнения, права, Дайана. Может быть, когда-нибудь я так и сделаю.

Дайана молча наблюдала за ним, потом в глазах ее появился насмешливый огонек.

— А ты можешь себе представить, что дядя Кейт и твоя мать когда-то испытывали друг к другу нежные чувства? Правда, я незнакома с твоей матерью, возможно, с ее стороны ничего и не было. Просто трудно представить себе, что он к кому-то был неравнодушен. Мать Энн умерла, когда она была подростком, и дядя Кейт, видимо, так и не смог забыть ее. А твоя мать — что с ней стало, когда отец Генри ее бросил, а твой отец не пожелал взять ее назад?

— Полагаю, она решила, что уже достаточно обожглась, с тех пор она живет одна.

— Какая она? — с любопытством спросила Дайана, склонив голову набок.

— Она… — он помолчал, — она все еще очень привлекательна… А в молодости была настоящей красавицей. Она по-прежнему очень жизнелюбива и не стесняется показывать свои эмоции. И до сих пор ее преследует чувство вины за то, что она не смогла ужиться с моим отцом, хотя он был полной ее противоположностью, и за то, что бросила меня.

— Он, должно быть, был очень суровым человеком. — Дайана вздрогнула. — У него потом кто-нибудь был?

— Нет.

— Думаешь, он любил ее?

— Да.

— Том, — прошептала Дайана, — как это все печально!

Он покачал головой.

— Им было так лучше, Дайана. Я уважал отца и любил мать, но уже в детстве ненавидел тот ад, который они создали в доме. У твоих родителей, кажется, таких проблем нет?

Дайана усмехнулась.

— Мои родители неразлучны, хотя отец и утверждает, что мама его сводит с ума. Она относится к тем наивным людям, которые просто не верят в плохое. У нее все люди замечательные. Она вечно суетится, за кого-то переживает, кому-то помогает и обожает свой сад. Она разговаривает со своими растениями и даже пишет им записки.

— Записки? — насмешливо поднял брови Том.

— Ага. Мне бывало неловко даже. Придешь с приятелями, а в саду на розовых кустах приколоты бумажки: Милая, ты так прекрасна сегодня! или: Не волнуйся, лепесточек, я избавлю тебя от тли!

— Ты серьезно?

— Вполне, — с любовью отозвалась Дайана. — Наверное, ты считаешь ее сумасшедшей. Но она просто немного эксцентрична.

— Я бы с удовольствием с ней познакомился.

— Кто знает, может, и познакомишься. — Дайана улыбнулась. — Отец и луну для нее достал бы, если бы мог. — Она стала серьезной. — Они по-настоящему любят друг друга.

Томас коснулся рукой ее волос.

— И у них красивая дочь.

— Спасибо, — вздохнула она. — Намучились они со мной. Кому хочется иметь дочерей?

— Иди сюда, — тихо позвал Томас.

Она поднялась и села на диван рядом с ним.

— Поведаешь мне нечто мудрое, Том? — спросила она шутливо.

— Нет, просто хочу тебя поцеловать.

Засмеявшись, она прильнула к нему.

— Не стану возражать…

Дайана перевернулась на живот, сложив руки под подбородком, и тихо спросила:

— Том? Почему у меня такое чувство, будто я парю?

Он медленно провел рукой по ее обнаженному телу. Дождь все еще лил, из окошка наверху падал тусклый свет. Он снова погладил ее по спине, собрал разметавшиеся пряди и улыбнулся. Его улыбка была светлой и счастливой.

Быстро перевернувшись, Дайана поудобнее устроилась в его объятиях и вздохнула.

— Бедная Рут, придется ей одной кормить лошадей.

Позже, нежась в ванне, Дайана, кокетливо посмотрев на Тома, который пристроился рядом с ней, сказала:

— Я всегда считала, что ванна должна быть королевского размера.

Он окинул взглядом огромное зеркало, синий кафель, большие фиолетовые полотенца.

— Твоя спальня и твоя ванна просто потрясающие. И вполне тебе подходят.

— Помню, какое у тебя было удивленное лицо, когда ты впервые сюда вошел, — хихикнула Дайана. — Ты ведь решил, что попал в… гарем.

— Никогда не видел гарема, — отозвался он, намыливая ей ногу.

Откинувшись на край ванны, Дайана лениво взбивала пену.

— Я согласилась бы стать наложницей, если бы ты был султаном. Особенно замечательно ты делаешь вот это… — мечтательно протянула она, когда он начал массировать ей спину.

— В гаремах, наверное, наоборот, — поддразнил он.

Дайана села.

— Если хочешь, чтобы я оказала тебе ту же услугу, то я готова.