Читаем без скачивания Отражение Ворона - Дмитрий Вересов

– Тайпинов…

– Хунвэйбинов!.. Короче, так – я не знаю твоих планов и знать не хочу, но лично я намерена до конца разобраться в этой истории. И кто бы ни стоял за этим Робертом – я найду его, и ему придется иметь дело со мной! И не вздумай мне мешать!

– Я и не собираюсь…

– Вот и прекрасно! А от тебя мне нужно только одно – стопроцентной гарантии, что ничего подобного не повторится! Ты можешь предоставить такие гарантии?

– Да…

– Надеюсь, ты сознаешь серьезность этого «да», потому что в противном случае я должна буду принять всю ответственность за мальчика на себя…

– Я сознаю.

– Превосходно! Возможно, в ближайшее время с тобой свяжется мой человек и задаст несколько вопросов.

Связь оборвалась…

– Том, надо бы разобраться по всей этой истории, как думаешь? – спросил за завтраком Нил.

Здоровяк Том молча кивнул.

– И начать, я думаю, надо с Лондона. Есть у тебя там кто-нибудь толковый на примете?

– Родди Бревер, – не задумываясь, отозвался Том. – Старший инспектор Скотланд-Ярда в отставке. Пару раз оказал очень квалифицированные услуги моим боссам… Моим бывшим боссам.

(13)

Гребински заговорщицки подмигнул Макгвайеру, когда они вместе поднимались на лифте на десятый этаж.

– Будет интересная рыбалка, друг, – сказал он условную фразу и даже слегка подтолкнул своего коллегу локтем в бок, выражая тем самым высочайший всплеск эмоций.

Вход на десятый этаж осуществлялся по правилам высшей степени защиты. Сюда вообще ходил только один лифт из двенадцати, работающих в здании. Остальные проносились мимо заблокированного этажа, и сотрудники Главного управления, проезжая закрытый этаж, в шутку напевали припев из последнего хита Элтона Джона: This train don’t stop there anymore…

Но для Гребински и Макгвайера этот поезд здесь останавливался. Надо было только засунуть свои электронные идентификационные карточки в щелку замка и подставить под тонкий световой лучик радужную сетчатку своего собственного глаза…

– Рыбалка будет интересной, – повторил Гребински, когда они уже входили в приемную Хэмфри Ли Берча.

Бесполая секретарша кивнула им, и два начальника департаментов без задержки прошли в кабинет директора ФБР.

Полгода прошло, как Хэмфри Ли Берч занял эти апартаменты, но на столе его не прибавилось ни одной из тех «silly little things», что отличают обычно менеджеров, происходящих из простых смертных. Только фотография юного Хэмфри Ли с Эдгаром Гувером висела на прежнем месте, как бы символизируя дух новой стабильности, воцарившейся здесь с приходом нового хозяина.

– Присаживайтесь, господа, – сказал директор, не поднимаясь из кресла.

Рукопожатия здесь были не в чести. Как и лишняя болтовня.

Гребински и Макгвайер выжидающе молчали, соблюдая этикет.

Хэмфри Ли Берч тоже выдержал паузу, как бы собираясь с мыслями, концентрируясь перед тем, как с филигранной точностью изложить суть вещей.

Наконец, он начал говорить:

– Нашу с вами деятельность, господа, вас, как директоров самых влиятельных департаментов – департамента внутренних расследований и департамента системных разработок, а также меня, как директора всей системы Федерального Бюро, я рассматриваю как работу некого комитета по гарантии стабильности…

Гребински и Макгвайер молча смотрели прямо перед собой.

– А система стабильна тогда, когда нет утечек информации, – продолжал Хэмфри Ли Берн.

Греби иски и Макгвайер молчанием своим как бы выражали полное согласие с тем, что говорил их шеф.

– Итак, в основе нашего учения о стабильности любой системы, будь то Нью-йоркская биржа или система ресторанов «Макдоналдс», основывается на незнании. На незнании лишнего. – Гребински и Макгвайер молча глядели на своего руководителя. – И вся система стабильности американского общества, и вся мировая стабильность основываются на том же самом принципе, на принципе изоляции мира от лишних знаний.

– Меньше знаешь, лучше спишь, – не удержался весельчак Гребински.

– Именно, – кивнул Хэмфри Ли, – и даже не то что лучше спишь, а вообще, меньше знаешь – дольше живешь, помните, как в дешевых детективах о трупах обычно говорили: он слишком много знал…

– Таким образом, шеф, мы берем на себя большое бремя заботы перед обществом, освобождая его от избытка знаний и принимая эти знания на себя, – хитро усмехаясь, закончил свою шутку Гребински.

Хэмфри Ли Берч скрестил пальцы обеих рук, помолчал немного, переводя свой взгляд с одного из своих собеседников на другого, и продолжил:

– Итак, система стабильности общества зиждется на предотвращении утечки сакральной информации. Ведь, как сказано в Писании, не можно человекам видеть лица Его… И это об информации, потому как в начале было Слово, а слово – оно и есть информация.

– Шеф, вы говорили об этом, – Макгвайер позволил себе некое нарушение субординации, – вы говорили об этом в прошлый раз, когда вы решили учредить комиссию по проверке работы девятого отдела…

Хэмфри Ли снова скрестил пальцы и обвел присутствующих долгим взглядом.

– А знаете… – продолжил он, – а знаете, что русские в конце шестидесятых проводили собственное расследование убийства Кеннеди?

Гребински с Макгвайером синхронно вскинули брови, изобразив удивление.

– Ну и сигуранца вместе с финской контрразведкой могли на здоровье проводить свои независимые расследования, и что? – возразил Макгвайер.

– Русские это вам не сигуранца с финской разведкой, – ответил Хэмфри Ли Берч, – русские в конце сороковых увели у нас секрет самого секретного проекта, секрет атомной бомбы, и это тоже было частью сакральной информации, господа…

Снова помолчали, прислушиваясь к тишине.

– Русские проводили собственное расследование, параллельно с сенатской комиссией, причем этим занималось здесь по меньшей мере три сотни русских агентов, причем лучших агентов, включая и дипломатов, и нелегалов. И они очень приблизились в своем расследовании к сути… – Хэмфри Ли вывернул сцепленные в пальцах ладони и слегка потянулся. – Я не знаю, насколько они тогда приблизились к теме, но вы должны знать, что любая большая скрытая система рано или поздно проявляет себя в некоторых движениях, причем убийство Кеннеди было именно того свойства, когда большая, скрытая до поры система проявила себя. И здесь мы снова вернемся к понятию стабильности общества, господа. Комиссия не могла ничего найти, потому что комиссия Уоррена сама была частью той скрытой системы, а вот русские…

– Шеф, вы полагаете, что начальник «девятки» работает на русских? – перебил своего патрона Макгвайер.