Читаем без скачивания Трио «Душа» и Сестрица Лу - Кристин Хантер

— Сэр, вас не затруднит покинуть помещение вместе с этой молодой особой? — обратился к Вильяму грузный темноволосый полицейский. Он говорил с трудом, словно вежливые слова застревали у него в горле.

— Очень даже затруднит, — ответил Вильям. — Я нахожусь в своей мастерской. А это — моя сестра. Нам необходимо здесь остаться, чтобы собрать кое — какие личные вещи.

Полицейский вопросительно посмотрел на своего начальника.

— Да, пусть забирают свои монатки, — разрешил Лэфферти. — Дай им на это полчаса. Мы подождем на улице.

— Ладно, — сказал Вильяму темноволосый полицейский. Он покосился на лужу вина и крови и торопливо отвернулся. — Только не трогайте… э-э… вещественное доказательство.

— Мне и в голову бы это не пришло, — заверил его Вильям с прежней уничтожающей вежливостью.

Полицейский нервно козырнул и следом за Лэфферти и другими полицейскими вышел на улицу, оставив Лоретту и Вильяма в одиночестве. Лоретта оглядела залу. Всего лишь час назад — Лоретте казалось, что с тех пор прошла целая вечность, — у мастерской был такой нарядный вид. А теперь пол был грязный, истоптанный, с ужасным пятном в центре залы; повсюду валялись бумажные стаканы и тарелки; с потолка свисали оборванные полоски серпантина. Потом Лоретта посмотрела на брата. Только что он демонстрировал образцовую выдержку и силу духа, но сейчас выглядел усталым и дрожал.

— Вильям, я так горжусь тобой, — подойдя к брату, сказала Лоретта. — Они хотели, чтобы ты помог им выкрутиться. А ты отказался.

Вместо ответа он погладил ее по голове.

— Но они отняли у тебя мастерскую, Вильям, миленький!

— У тебя они тоже кое — чего отняли, сестренка, — вздохнул Вильям. — Твой колледж.

Колледж всегда был для нее лишь мечтой, слишком далекой и нереальной, чтобы стоило оплакивать эту потерю.

— Да бог с ним! — довольно весело ответила Лоретта, хотя для веселья момент был малоподходящий. — Давай быстро все соберем и уйдем отсюда.

— Правильно, — согласился Вильям.

Лоретте стыдно было думать о каких-то ложках и вилках в то время, как Джетро страдал от раны в больнице. Но она все равно ничем не могла ему помочь, а ее семье завтра надо было чем-то есть. Лоретта машинально двигалась по комнате, обходя стороной кровавое пятно и собирая столовые приборы со стола, с пола, стульев, пианино…

Пианино! Когда Лоретта подобрала с его крышки последнюю, двенадцатую ложку, у нее перед глазами вдруг возникла картина, четкая, как фотография: возле пианино словно из-под земли вырастают Фрэнк, Дэвид и Фесс, — и тут же вспомнила свое странное ощущение: будто происходит нечто неладное.

Лоретта кинулась в боковую комнату.

— Вильям, скорей сюда! — возбужденно крикнула она. — Только ничего не говори! И ни о чем не спрашивай!.. Может быть, я схожу с ума… Но надо, чтобы ты заглянул за пианино.

Вильям отложил в сторону стопку напечатанных меню и последовал за сестрой. Сообща отодвинув от стены один край тяжелого пианино, они в растерянности изучали свою находку: целый склад заржавленных ножей и самопалов, воткнутых между струнами.

Вильям тихо свистнул.

— Что нам делать, Вильям?

Вильям закурил сигарету, ненадолго задумался, потом ответил:

— Помоги мне снова придвинуть его к стене. Пока полицейские ничего не заподозрили и не сунулись сюда.

— Вот так, — облегченно вздохнул он, когда пианино встало на прежнее место. — А теперь пусть это будет нашей маленькой тайной, Лу.

— Не понимаю.

— Лучше тайника ты все равно не найдешь, — подмигнув сестре, ответил Вильям. Он не собирался выдавать ее друзей.

— Вильям, миленький! — В знак благодарности Лоретта обняла брата за талию.

С улицы донеслись нетерпеливые гудки полицейских машин, предупреждавшие о том, что их время истекло. Вильям погасил везде свет, запер дверь и отдал ключи поджидавшему их на улице полицейскому. Лоретта несла посуду, столовые приборы и меню для ресторана, а Вильям — пластинки и проигрыватель. Им было тяжело и неудобно идти, но они шли прямо, с высоко поднятыми головами, не обращая внимания на выстроившуюся вдоль тротуара длинную вереницу патрульных машин.

Глава 10

Школа была серым громоздким каменным зданием с высокими железными воротами и круглыми башнями по бокам. Раньше Лоретта сравнивала ее с замком, но теперь она напоминала ей тюрьму. За ее стенами учили лжи: «Полицейский — твой друг», «В Америке каждый может стать президентом» и тому подобное. Как и в церкви, другом большом и сером каменном здании, где тебя учили: бог справедлив.

Чем больше и удобнее здание, казалось Лоретте, тем большей лжи в нем учат. Если бы Лоретта могла, она бы разрушила их все до основания, а уроки и богослужения проводила под открытым небом, чтобы хоть капелька правды могла туда пробиться. Лоретта решила, что больше никогда не пойдет в церковь, и, как только подрастет, бросит школу. Придя в школу сегодня утром, Лоретта меньше всего была настроена на стихи о трудолюбии и призвании, крылатые выражения о демократии и проповеди о свободе и равенстве для всех. Но ей придется терпеть это по крайней мере еще полтора года, пока ей не исполнится шестнадцать лет. Как она это вынесет? Раньше, когда она была достаточно наивной, чтобы верить в красивые, обнадеживающие слова учителей, она любила ходить в школу. Но теперь ей не терпелось выбраться отсюда поскорее. Может быть, если я буду часто прогуливать уроки, меня исключат, подумала Лоретта, повернулась и направилась к выходу.

Но путь ей преградил мистер Лючитано. Он был вдвое старше Лоретты, но до сих пор верил во все эти пустые фразы.

— С добрым утром, Лоретта, — приветствовал он ее, широко и глупо улыбаясь.

— Здрасте, — буркнула в ответ Лоретта.

— Можно тебя на минутку? Я хотел бы с тобой поговорить.

Лоретта молча последовала за ним в музыкальный кабинет. Мистер Лючитано сел за стол и принялся рыться в каких-то бумагах.

— Садись.

— Спасибо, я постою.

— Как хочешь, — удивленно приподнял свои черные брови учитель, потом продолжал: — Лоретта, я просто хотел сказать тебе… Я слышал о том, что у вас стряслось в эту субботу, и сожалею об этом самым искренним образом. Я просто хочу, чтобы ты знала: мы делаем все возможное, чтобы как-то компенсировать вам ущерб.

— Компенсировать? Кого? Джетро?! — Лоретта рассмеялась в лицо учителю.

Брови мистера Лючитано взметнулись к самым его волосам.

— Напрасно вы думаете, что все настроены против вас, — сказал он. — У вас много друзей. Сегодня в двенадцать часов дня делегация учителей отправляется в мэрию по вашему вопросу. Мы намерены потребовать, чтобы полиция оставила вас в покое и немедленно открыла ваш клуб.

— А зачем? — спросила Лоретта.

Лицо молодого учителя скривилось от боли, как у Вильяма. Так тебе и надо, подумала Лоретта.

— Как это — зачем?.. Ну, чтобы вы могли продолжать там свои занятия, — озадаченно произнес мистер Лючитано. — Мы хотим также ходатайствовать о том, чтобы город дал вам некоторые денежные средства. Вы смогли бы приобрести на них необходимый вам инвентарь. Может быть, они выделят для вас штатных учителей и культурных организаторов. — Радостная улыбка вернулась на лицо учителя. — Кто знает, а вдруг из этого что-нибудь да выйдет. Как говорится, нет худа без добра.

Он улыбался ей своей идиотской улыбкой.

— Не нужны нам никакие учителя, — сказала Лоретта. — Они на каждом шагу обманывают нас и вообще сбивают нас с толку… Не надо ничего открывать. Я поняла, что этот клуб — не такая уж хорошая затея.

— Нет, что ты, Лоретта! — воскликнул учитель. — Это замечательная затея!

— Когда не знаешь то, что делаешь, лучше оставить все как было, — заявила Лоретта, пытаясь объяснить учителю то, что недавно поняла сама.

— Но нельзя же отказываться от всего замысла, — возразил мистер Лючитано, — только потому, что в самом начале вас постигла маленькая неудача.

Маленькая неудача? Лоретта снова рассмеялась.

— Простите, мистер Лючитано, — сказала она. — Мне пора.

— Куда ты так спешишь?

— Надо найти доноров для Джетро.

— А какая ему нужна группа крови?

— Любая — лишь бы не белая! — с вызовом посмотрела на него Лоретта.

Учитель густо покраснел, но не сдавался.

— Сразу же после уроков я зайду в больницу, — тихо произнес он. — Ты ничем не поможешь своему другу, Лоретта, если будешь рассуждать подобным образом. Кровь — это всего — навсего кровь. Она всегда красная. Если бы тебе было так же плохо, как Джетро, ты бы это поняла. Я думаю, он с благодарностью примет мою кровь, как любую другую.

— Делайте что хотите, — пожала плечами Лоретта и невозмутимо вышла из кабинета, оставив нахмурившегося учителя за его столом. Ничего, это пойдет ему на пользу, решила Лоретта. Почему белые всегда считают, что, предлагая нам свою помощь, они заслуживают особую благодарность? Обойдется без благодарности, а Лоретта проверит: останется ли он после этого таким же дружелюбным и отзывчивым. Едва ли.