Читаем без скачивания Посторонние (СИ) - Карпенко Вероника

— Яблоко от яблони, — сквозь зубы прохрипел я.

— Что ты имеешь в виду? — еле слышно произнесла Нинка.

Я злорадно усмехнулся:

— А то! Интерес к женатым мужикам у вас, по ходу, в крови? А ты поинтересуйся у мамочки? Может чё и подскажет!

Она стояла на расстоянии вытянутой руки. И смотрела на меня в упор. Щеки её горели, плотно сжатые губы подрагивали, глаза увлажнились.

— Да... как ты можешь? — срывающимся голосом прошептала Нинка, — Она же тебе, как родная!

Я рассмеялся, не испытывая ни малейшего раскаяния. Напротив! Её эмоции питали мой гнев. И тот рос во мне, точно снежный ком, собирая на своём пути все невысказанные обиды.

— Родная? — прошипел я, сделав шаг вперёд.

Она вскинула голову, встречая мой напор. Хрустальная капля на шее затрепетала. «Ещё одна цацка от любовника, за старания! Чем она заслужила её? Отсосала?»

— Родная?! — прошипел я, не узнавая собственный голос, — Фальшивка она! И ты фальшивка! И эта сопля у тебя на шее!

Резким движением я сдавил хрупкую шею. Невесомая цепочка лопнула, и камушек остался в моей ладони. Не раздумывая, я швырнул его вслед за кружевной сорочкой.

Нинка вспыхнула, левая рука метнулась вверх. Она открыла рот, собираясь ответить, но осеклась. Выбежала из комнаты.

Дождавшись, когда хлопнет дверь ванной, я тоже отправился прочь.

Глава 49. Нина

Я забежала в ванную комнату, закрыла дверь и включила воду. Меня душили слёзы! Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой жалкой и никчёмной. Меня словно растоптали! Я даже забыла о предстоящей поездке. Мысли в голове отбивали чечётку.

«За что он так со мной?», — думала я, не пытаясь оправдать его. Я просто не находила оправданий!

«За что он так меня ненавидит?». Я вспоминала интонации, с которыми он говорил. Выражение его лица... которое вдруг напомнило давно канувший в прошлое сюжет из детства. Кухня, микроволновка, я с чашкой какао в руках, и он, с упоением вытирающий ноги о мой завтрак.

Так значит, с тех пор ничего не изменилось? И мне лишь казалось, что все  обиды остались в детстве. Так значит, все это лето, его наигранные жесты — всего лишь притворство? Как же сложно, должно быть, ему пришлось! А ведь я почти поверила!

Глава 50. Артём

Я буквально вломился к Марго. И, не дожидаясь разрешения войти, потащил её в спальню. Она что-то говорила, но я не слышал! В ушах стоял звон...

Бросив её на кровать, я навалился сверху. Минуя прелюдии, я ухватился за ворот её платья и с силой дёрнул на себя. Ткань затрещала и порвалась, обнажая скрытую кружевом грудь. Девушка возмущенно запротестовала. Но силы были не равны! К тому же, её сопротивление лишь распаляло мой не угасший гнев. Я без труда перевернул её, ощущая упругий зад. Чем больше она вертелась, пытаясь выползти из-под меня, тем агрессивнее и решительнее становились мои движения.

— Артём! — взмолилась Маргарита, — Перестань!

— Что перестать? — рычал я ей на ухо.

— Мне больно так! — она предприняла последнюю попытку высвободиться, изловчившись и схватив меня за волосы.

— Заткнись уже! — я грубо заломил ей руки, задрал подол летнего платья и спустил к коленям трусики.

Член стоял колом… «Вот так! Лицом в подушку!», — думал я, исступлённо вгоняя его между распахнутых бедер. Марго лежала подо мной безвольной куклой, отзываясь глухим стоном на каждый мой толчок. Мне хотелось проткнуть её тело насквозь, причинить ей боль...

«Дрянь, сука, шлюха!», — думал я, ощущая, приближение конца.

После она курила, сидя на подоконнике и отвернув лицо. Я смотрел на очертания её фигуры на фоне темного окна, и ненавидел себя.

— Прости, Рит! — сказал я, и это прозвучало на удивление искренне.

Марго утопила в пепельнице окурок.

— Повторим? — спросила она, открывая ящик прикроватной тумбочки.

Я удивленно вскинул брови.

— Только на этот раз кончай в презик, — она бросила мне «резинку».

Сделав еще пару подходов, я задремал. А открыв глаза, обнаружил себя в чужой спальне. Марго спала рядом. Девичья грудь мерно поднималась в такт дыханию. Она даже не пошевелилась, когда я, натягивая джинсы, выронил телефон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На улице светало. Внизу стоял джип. «Родители», — сообразил я, и вылез в окно, не желая стать причиной семейных разборок. Марго и так не поздоровилось этой ночью! Хотя, похоже, она осталась довольна... Чёрт разберет этих баб!

Я медленно брел по улице. Окна окружающих домов еще спали. В столь ранний час соседи нежились в своих постелях. Наверное, Нинка тоже спала.

Я вспомнил вчерашнюю ссору, и мне расхотелось идти домой. Теперь, остывший, отрезвленный утренней сыростью, я ощутил во всех деталях её боль. Точно бумерангом вернулась ко мне нанесённая обида! Слёзы в ее глазах... Она плакала! Это я довёл её до слёз!

«Я снова всё испортил», — думал я обречённо, — «Теперь она не простит меня! Я говорил ей гадости, оскорбил теть Милу. Зачем я это сказал? Ведь я так не думаю... Или думаю? Неужели я такой мудак?!».

Я выкурил сигарету, абсолютно лишённый понимания, что делать. Как теперь смотреть ей в глаза? На этой пустынной улице, в плену угрызений совести, я казался себе жалким ничтожеством. Удивительно, как легко слова могут все разрушить. А ведь это просто звуки!

Ну, я же хотел сказать ей совсем, совсем другое! Как же так вышло? «Сегодня она уезжает», — вяло размышлял я, — «Когда я снова её увижу?».

Вдруг меня точно холодной водой окатило! Мышцы наполнились, в голове прояснилось. Я вскочил на ноги, не в силах больше сидеть на месте. «Я не могу отпустить её вот так!», — лихорадочно думал я, ускоряя шаг в сторону дома.

«Я сделаю всё! Лишь бы только простила! Пускай едет куда угодно. Пускай только простит… Потом, после я придумаю что-нибудь, я всё исправлю».

Я сам не заметил, как перешёл на бег. Я влетел внутрь, подобно пуле. И, не разуваясь, побежал наверх. «Нина, прости!», — мысленно выкрикивал я, — «Я люблю тебя! Я просто так сильно тебя люблю!».

Дверь Нинкиной спальни оказалась незапертой. Кровать была аккуратно заправлена, следы былого беспорядка исчезли. Как исчезли и вещи...

Я машинально вышел в коридор, подёргал ручку ванной, надеясь отыскать её там.  «Наверняка, она, как и я, просто вышла прогуляться?», — думал я, подавляя нарастающую в груди панику.

В коридоре мне встретилась тетя Мила. Сонная, в халате, она аккуратно притворила двери ванной.

— Тёма! — она удивленно уставилась на меня, — Где ты был?

— Не важно! — нетерпеливо отмахнулся я, — Где Нина?

— Она уехала, — проговорила мачеха спокойным тоном. Будто это не имело никакого значения. Моё же сердце упало...

— Как уехала? Ведь поезд только вечером!

— Так она на автобусе поехала, — тихо произнесла мачеха, озираясь на дверь, за которой звучал отцовский храп, — Я сама удивилась! К чему такая спешка? Она мне что-то объясняла, но я ничегошеньки не поняла. Говорит — «так надо, мам»!

Она пожала плечами и зевнула. Я рассеянно кивнул и поплёлся в свою комнату. Уже за дверью, я вынул из кармана телефон.

«Абонент вне зоны доступа», — ответил бездушный робот. Я трижды набирал и стирал сообщение. «Нина, прости меня! Пожалуйста. Умоляю». Передать эмоции в письменном виде гораздо сложнее.

Ответа не было. «Но она ведь получит его? Должна получить», — думал я, тревожно поглядывая на телефон. Ответ пришёл только днём. Когда мачеха сообщила, что Нинка благополучно прибыла на место.

«Ты мне никто! Мне незачем тебя прощать».

Часть 3. Глава 1. Нина

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наши с Лёшкой пути разошлись. Его семейная лодка отправилась проверенным курсом, а мой скромный баркас, отчалил в противоположную сторону. Благодаря ему за четыре года я пережила массу приятных моментов. И хотела сохранить их для себя в первозданном виде! Боясь, что, иначе просто возненавижу его.

Он не собирался разводиться. Тем не менее, будучи женатым, препятствовал моей личной жизни. Он стал меня контролировать! Ждать у ворот института, наблюдая, с кем я вышла. Отвечать за меня на телефонные звонки, увидев на экране мужское имя. Он ревновал, будто наш шаткий союз был скреплен обязательствами и клятвами верности. И, в один прекрасный день, я решилась!