Читаем без скачивания Stories, или Истории, которые мы можем рассказать - Тони Парсонс

— Хочешь, я поднимусь? — спросил низкий голос.

— Нет, я сам. Ты пока остальных позови.

На лестнице раздались тяжелые шаги. Внезапно Терри ощутил у себя во рту крупицу амфетамина, которая застряла на полпути от носа к горлу и теперь вдруг пришла в движение. Он изо всех сил пытался сдержаться, но это не помогало — Терри почувствовал, что вот-вот чихнет, его просто рвало на части. Он открыл рот. Его ноздри раздувались. Кошмарный фыркающий звук поднимался по его горлу — и тут Рэй зажал ему нос двумя пальцами, и звук превратился в тихий выдох. Так они и стояли, замерев, — Терри ладонью закрывал рот Леону, Рэй держал Терри за нос. Их сердца колотились в груди, шаги на лестнице приближались. Они продолжали вжиматься в стену, пока не осталось пути к отступлению.

На последней ступеньке лестницы появился гигантский силуэт. Терри перестал дышать. Вспышка молнии, и Титч внезапно был освещен, массивное хмурое лицо, глаза, напряженно сканирующие помещение, челка, стоящая на его голове, словно перья в средневековую эпоху. Затем он издал смешок. У его ног сидела огромная крыса, обнюхивая ботинок, который был размером с космический корабль.

Титч, смеясь, начал спускаться обратно.

— Это всего лишь крохотусенький мышонок! — воскликнул он.

Они молчали до тех пор, пока не убедились в том, что Теды ушли.

Тогда они спустились на первый этаж, подошли к проему входной двери и выглянули в кромешную темень ночи. Терри вслушивался в голоса, удаляющиеся в направлении Уэст-Энда.

— Надо двигать.

— Да, — отозвался Леон, запихивая намокшие экземпляры «Красной мглы» в рюкзак. — Мне надо продать это, а потом еще успеть на Лени и «Рифенштальз». Терри улыбнулся.

— Ты действительно считаешь, что успеешь продать их до начала концерта? Кто ж их купит?

— Я куплю одну, — предложил вдруг Рэй, и Терри ощутил укол совести. Ему никогда не приходило в голову купить у Леона брошюру. Он смотрел, как Рэй отсчитывает монеты трясущимися руками.

— И мне тогда одну, — попросил Терри, вытащив из кармана горстку мелочи.

Леон радостно засмеялся, вручил им по брошюре и закинул рюкзак на плечо.

— А вечерок-то что надо! Ну ладно — до новых встреч в «Газете»!

С этими словами он пошел прочь, а Терри с Рэем, сжимая в руках «Красную мглу», провожали взглядом его фигуру, пробирающуюся по пустырю. Словно первый человек на Луне.

Терри посмотрел на Рэя.

— Хочешь еще нюхнуть?

— Не, мне достаточно.

Рэй уже чувствовал, как отступает наркотическая эйфория, а ее место занимают напряжение и резкий шум в ушах. Вот почему ему не нравились «спиды». За пьянящее блаженство и сладкий хмель, которые разливались по телу после приема, всегда приходилось платить. Рано или поздно наступал отходняк. Рэю нужно было принять что-то такое, что могло смягчить действие «спидов». Он промолчал, когда Терри погрузил ключ в пакетик, запрокинул голову и лихорадочно вдохнул порошок. Терри больше в спасении не нуждался.

— Нам пора идти, — сказал Рэй. — За диктофоном. — Да, — отозвался Терри, хотя ему было страшно возвращаться в «Вестерн уорлд» — он не знал, что его там ждет. Но сульфат развеял сомнения, наполнил его дерзким энтузиазмом, придал ему уверенности в том, что он способен покорить мир.

— Мисти ждет, — добавил он.

Ребята молча возвращались к клубу, смотря под ноги, чтобы не провалиться в одну из канав, пересекавших пустырь. Дождь постепенно прекращался, но им уже было все равно. Промокнуть еще сильнее они уже просто не могли.

— До того как ты пришел в редакцию, — внезапно спросил Рэй, — когда еще не был журналистом, ты когда-нибудь покупал «Газету»?

Терри был сбит с толку, он пытался вспомнить, где припарковалась Мисти. С тех пор столько всего произошло — Дэг Вуд, наркотики, Теды, погоня, крыса, будь она проклята, — ему казалось, что прошла не одна неделя. В отдалении мерцали огни клуба.

— Ты имеешь в виду, ездил ли я по средам в центр города? — Терри задумался. На него нахлынули воспоминания. — Я все время это делал. Каждую неделю. Уходил со смены и ехал в центр на метро. Шел в киоск рядом со станцией. Там всегда продавали «Газету». — Он помнил волнение, которое испытывал каждую среду, помнил, как брал в руки новенький журнал, с еще влажной типографской краской. Помнил, как читал Скипа Джонса. Рэя Кили.

— А ты?

— Тоже по средам, — ответил Рэй. — Для меня это многое значило. Мы с родителями тогда только сюда переехали. В школе все было не слишком весело. У меня не было друзей. А «Газета» была окном в мир, который я так любил и частью которого так хотел стать. Вот почему я и пришел туда в пятнадцать со своей статьей про «Иглз». Вот как я начинал.

Терри засмеялся.

— «Газета». Благодаря ей я понял, что жизнь — это нечто большее, чем сплошные невзгоды повседневности. Чем вся эта серость и разочарования. Знаешь, о чем я?

Рэй кивнул. Он знал, о чем говорит его друг.

— Ну вот, я набрался смелости и просто пошел туда, — продолжил он, — Я вообще тогда не знал, как заранее договариваться о встрече. Пообщался с Уайтом. Он был классным — спросил меня, какая музыка мне нравится, кого я читаю, — удивился, сколько всего я знаю. Дал мне пару альбомов на рецензию — до которых никому больше дела не было. Вот так я попал в штат. Потому что это было единственное, что меня интересовало.

— Знаешь, я до сих пор чувствую то же, что и в самом начале. Конечно, все несколько иначе, но мне нравится. Захожу с утра в офис и всегда гадаю — что же случится сегодня? Может, поболтаю со Скипом и открою для себя какую-нибудь классную новую группу. Может, увижу сидящую на своем столе Дебби Харри или Джо Страммера. И Леон будет спорить со всеми подряд. Уайт — выстраивать обложку, а старшие — строить всех подряд. И все эти подростки будут с нетерпением ждать нового выпуска — может, даже поедут в центр с утра пораньше.

— Как мы.

— Да. Как мы. — Терри почесал голову. — Машина где-то в том районе. Я уверен. Он посмотрел на Рэя. — С чего ты вдруг об этом заговорил? Ну, о том, как мы «Газету» по средам покупали?

Рэй набрал воздуха в грудь, затем выдохнул.

— Я, возможно, скоро уйду. Меня могут уволить.

Терри оторопел.

— Не могу поверить.

Глубоко на подсознании Терри полагал, что мир всегда будет таким, каким он хочет его видеть. Он не мог представить «Газету» без Рэя. И вдруг понял, почему Рэю так необходимо было найти Леннона.

— Уайт! Вот гнида!

— Это не его вина. Доктор Барнардос не виноват.

Они подошли к машине. Терри распахнул багажник.

— Вау. — Рэй окинул взглядом «форд капри». — У Мисти клевая тачка.

— Это машина ее отца. — Терри смутился. Теперь все хвастались пособиями по безработице или муниципальным жильем в многоэтажном доме, а не собственностью или привилегиями. Если у вас были деньги, вы держали рот на замке. — Он ей дает иногда покататься.

— Классные колеса, — заметил Рэй.

Ни у кого из них не было машины. Они ездили на автобусе и метро, за счет звукозаписывающих компаний или в счет служебных расходов. Терри извлек из багажника сумку, расстегнул молнию и вытащил диктофон.

— Если я найду его, думаю, мне не составит труда с ним поговорить, — сказал Рэй. — Но меня может стошнить еще прежде, чем я его увижу. Как думаешь, это нормально?

Терри кивнул и захлопнул багажник. — Да, я блевал перед встречей с Боуи.

Рэй задумался.

— Просто не хочется, чтобы они считали тебя придурком.

— Верно, — Терри запер багажник на ключ. — Но твоя проблема в том, Рэй, что ты и есть придурок.

— Точно. Дурак дурака видит издалека.

Они посмеялись, и Терри пихнул Рэя в бок. Затем вдруг стал серьезным.

— Тебя просто не могут вышвырнуть.

Рэй переступил с ноги на ногу, прижимая к груди диктофон.

— Да почему нет. — Он попытался уронить волосы на лицо, но они были слишком мокрыми, — Все заканчивается. Раньше или позже. Это — все это когда-нибудь должно закончиться. Это же музыкальная газета, а не чиновничий аппарат. Рано или поздно все закончится.

Терри посмотрел на Рэя и подумал, что тот не только работу имеет в виду.

— Да, наверное, все кончается. — Он слышал шум траффика, грохот музыки из подвала, гул города, зовущий их на встречу с судьбой. Терри похлопал Рэя по плечу в попытке взбодрить его и настроить на дело, но прежде всего по-дружески. — Но еще ведь не кончилось.

У Леона обострились все пять чувств, и ни один нюанс не ускользал от его внимания. Он ехал в верхнем ярусе автобуса, ощущая резкие запахи крема после бритья, пива, рвоты, картошки в уксусе и запах, отчетливо пробивающийся сквозь все остальные, — запах сигаретного дыма. Леон зажег сигарету и жадно затянулся.

Под ним проплывали пабы, украшенные британскими флагами в честь серебряного юбилея королевы, потертыми и истрепанными. Они висели по всему городу уже несколько месяцев. Интересно, снимут ли их вообще когда-нибудь? Леон сощурился — едкий дым и яркий свет резали ему глаза — и начал сочинять очерк.