Читаем без скачивания Смертельная битва - Джефф Ровин

В последний раз взглянув в черные глазки-бусинки своего бесценного посланца, Шен Цун подкинул голубя в воздух и долго смотрел, как птица махала белыми крыльями, взмывая в звездное небо.

— Лети, бесценный мой. Лети! Тебе не нужны ни каналы, ни туннели, ни благосклонность высокомерного Ю, чтобы выполнить порученную миссию!

Когда птица скрылась из виду, колдун медленно повернулся и прошел по выложенному черными каменными плитами коридору в свои покои, отослал слугу в капюшоне, предложившего ему еду и питье, и лег на пухлые шелковые подушки дожидаться рассвета.

— Шен Цун… быстро сюда!

— В чем дело? — устало спросил колдун.

— Я вижу его… Он их ждет!

— Кто? Кто еще пытается ставить мне палки в колеса?

Голос Рутая отдавался в его мозгу.

— Рэйден! Рэйден их ждет!

Шен Цун в мгновение ока вскочил на ноги и пошел в свое святилище. Колдун хоть и был за целый день измотан плетением тайных интриг и козней, но никак не мог допустить, чтобы богу грома удалось его остановить… даже если бы для этого ему пришлось войти в магический круг и прибегнуть к помощи могущества самого Шао Кана.

Глава 18

Пещера, где он скрывался, была расположена в двухстах футах над уровнем моря в почти отвесной скале. Вход в нее был настолько мал, что туда с трудом мог протиснуться взрослый человек. Чтобы добраться до пещеры, надо было карабкаться по базальтовой стене, а на это не осмелился бы почти никто из смертных. Такой подъем был очень труден даже для нескольких паукообразных и сумчатых тварей, которые пытались туда забраться.

«Должно быть, некоторых из них подослал сам Ю, — подумал он, и на его губах заиграла самодовольная ухмылка. — Эти маленькие убийцы, наверное, хотели меня покарать за то, что я пролил кровь в его драгоценный канал. — Ухмылка пропала, как только он вспомнил о совершенном убийстве. — Кровь предателя… того, кто дал клятву верности, а потом повернулся к нам спиной. Того, кого мы разыскивали двадцать долгих лет».

Предатель Йон Парк совершил самое страшное преступление, и заберись хоть сам Ю в эту пещеру, он не дрогнул бы при встрече с ним и вновь был бы готов пролить кровь изменника-ниндзя.

Пещера эта находилась в двухстах милях южнее острова Шимура, но голубь долетел до нее задолго до рассвета. Усевшись на выступ узкого входа, птица один раз проворковала и стала ждать, как ее учили.

Очень скоро ниндзя проснулся и почти на четвереньках под низким сводом, не позволявшим распрямиться во весь рост, приблизился к ней. Несмотря на холодный пол и промозглую сырость, на нем было только белое исподнее. Отвязав от лапки птицы послание, он тут же прочел его в тусклом лунном свете.

Ухмылка вновь скривила его губы, бледные и землистые, как у покойника. Маленькие, очень узкие глаза, оторвавшись от послания, взглянули на посланца, потом на рассеянный и тусклый луч лунного света, слабо освещавший лишь вход в пещеру.

Он ласково погладил птицу по грудке ногтем указательного пальца.

— Хамачи хороший. Возвращайся к своему хозяину и передай ему, что я получил послание и готов выполнить его просьбу. Конечно, за соответствующее вознаграждение, — сказал он.

Потом окинул взглядом несколько стопок свитков в дальнем конце пещеры. Его гонораром станет еще один манускрипт из библиотеки Шен Цуна — свиток многовековой давности, восходящий к дням первых ниндзя. В нем излагались тайные боевые приемы членов клана убийц, к которому он принадлежал, — Лин Кей. Одно название приводило в ужас людей, знающих, что оно означает.

При мысли о богатой истории клана, у него от гордости даже перехватило дыхание, и с новой силой разгорелась ненависть к Йон Парку. Созданным около 1200 года нашей эры первым отрядам ниндзя поручали охрану сегунов в Древней Японии. Лин Кей был одним из кланов ниндзя, члены которого покинули Японию и с 1310 года обосновались в Китае. Они похищали пятилетних и шестилетних детей и воспитывали их в своих тайных убежищах, скрытых в пещерах и лесах. Они делали из них прекрасных спортсменов, выдающихся ученых и несравненных воинов, мастерски владевших не только всеми видами известного тогда оружия, но также способных превращать в грозное оружие даже такие, казалось бы, сугубо мирные предметы, как туго свернутая бумага, становившаяся при необходимости и ножом, или наполненный песком носок, удар которым мог стать для врага смертельным. Еще они учили детей — как мальчиков, так и девочек — самым разным ремеслам, превращали их в плотников и рыбаков, священников и даже нищих, а потом рассылали по городам и деревням, где они обосновывались и в дальнейшем выполняли поручения своих инструкторов и хозяев.

Во время изнурительных и опасных тренировок гибли не только дети, но даже многие юноши и девушки: некоторые из них не могли на пять минут задерживать дыхание под водой и тонули, реакция других оказывалась недостаточно быстрой, и их насмерть поражало грозное оружие наставников и тренеров, некоторые умирали от голода, холода или жажды, когда их без еды и пищи, совершенно обнаженных оставляли одних в пустынях или в горах, чтобы они сами выбирались оттуда и возвращались домой. Но те, кому удавалось выжить, становились членами клана Лин Кей.

Сняв шнурок с одного из свитков, полученных от Шен Цуна раньше, ниндзя обмотал им клюв птицы, осторожно развернул ее и подбросил во тьму звездной ночи. Потом он, согнувшись в три погибели, подобрался к дальнему углу пещеры, где стоял сундук, который в свое время втащил сюда на спине, — в нем лежали все его пожитки: инструменты ремесла ниндзя.

Открыв сундук, он стал вынимать из него вещи, необходимые для выполнения порученной миссии. Он достал черные штаны и куртку с капюшоном, которые не только согревали тело, но и давали возможность незаметно для постороннего глаза передвигаться в темноте. Потом надел серебряную маску, закрывавшую лицо и шею так, что их ничем нельзя было поранить; обвязался белым поясом и накинул на плечи специальную просторную накидку, в которой легче было прыгать с большой высоты; надел специальные ботинки, в толстых подошвах которых были специальные полости для воздуха — надув их, можно было пробежать небольшое расстояние по воде. Затем прикрепил к рукам специальные защитные доспехи — серебряные пластины, с помощью которых он мог генерировать исходивший из его души холод и на время замораживать противников, сковывая их движения.

С внутренней стороны его широкого пояса были пришиты многочисленные специальные карманы, куда он положил пару ножей для метания, привязанных к длинному, тонкому нейлоновому шнуру; миниатюрные дымовые шашки со слезоточивым газом и склянки с ядами; трубку для дыхания под водой; и петарды, взрывы которых были предназначены для отвлечения внимания противника. К запястьям он прикрепил крюки, которыми можно было пропороть врага в бою или подняться с их помощью по отвесной стене; за спину перебросил длинную цепь. На ее конце крепился посох, в полый конец которого было вставлено острое лезвие выкидного ножа.

Несмотря на многочисленные атрибуты своего снаряжения, ниндзя мог передвигаться быстро, тихо и незаметно для окружающих. Вернувшись к входу в пещеру, таинственный и внушающий страх Саб-Зиро выбрался наружу и быстро спустился со скалы вниз, на берег моря.

Неподвижно застыв на земле в тени скалистого утеса, ниндзя вдруг ощутил доселе неизвестное ему чувство страха. Оно никак не было связано с предстоящей работой — ее бояться было нечего; место, служившее ему временным пристанищем, также не внушало ему никаких опасений. Охвативший его ужас был не от мира сего… Он исходил от чего-то такого, что нельзя было ни видеть, ни слышать, а можно было только чувствовать.

Тем не менее, привитые с детства традиции ниндзя помогли ему преодолеть это наваждение. Он вспомнил, что самое страшное для него, как и для других членов клана, — не смерть как таковая, а смерть в бесчестье. Такого с ним случиться не могло никогда, а больше бояться ему было нечего.

Усилием воли заставив себя забыть о непонятном страхе, чтобы ничто не отвлекало от порученной миссии, выносливый и прекрасно натренированный Саб-Зиро упруго побежал по залитому серебром лунного света прибрежному песку к тропе, которая вела в леса и горы, окружавшие деревушку Вуху.

Глава 19

Йон Парка несло в совершенной, абсолютной, непроглядной темноте; он ощущал себя уютно и расслабленно, где-то между сном и явью, хотя в глубине подсознания понимал, что он… мертв. На спине он лежал или на животе, было непонятно; в окружавшем его полном мраке невозможно было сориентироваться, он только чувствовал, что его куда-то влечет. Он не знал, из чего состояло его существо — из частиц материи или бестелесного духа, он ровным счетом ничего не видел; просто ощущал себя частью той самой тьмы, которая несла его куда-то вместе с самой собой.