Читаем без скачивания Историкум 2. Terra Istoria - Алекс Громов

— Да мы о рыбе говорили, сеньор майор, — пояснил Гарсиа. — Ничего террористического. Сеньор доцент утверждает, что когда-то рыба pez hielo шла на кошачьи консервы…

— Какие консервы? — вознегодовал доцент. — Какие консервы?! Мы слов таких не знали! Так прямо и кормили кошечек рыбкой, да. Вот было время!..

— Можем и это исправить… Учтем кошечек и рыбок в грядущей Истории Прошлого.

Откуда и куда?

Дорожная карта конкретной Истории должна не иметь опасных поворотов, непонятных развилок и грязных тупиков.

Точную дату начала всех начал пока решили не затрагивать. Равно как и локальные проблемы рыбной промышленности.

В качестве пробы надвигающейся Истории была выбрана тема злополучной Фолклендской войны 1982 года. День памяти павших в войне с англичанами, отмечаемый 2 апреля, был заранее переименован в День памяти павших во всех войнах.

Назрела духовная необходимость стереть историческую память об этой, оскорбительной для национального достоинства войне. Ведь тогда Аргентина твердо рассчитывала на успех боевой вылазки против британцев, но неожиданно оказалось, что флот былой «владычицы морей» еще силен. Да и проклятые колонизаторские замашки еще не успели забыться.

Вдобавок уже после окончания боевых действий погибли трое аргентинских военнопленных. Причем один из аргентинских солдат, направленный на расчистку минного поля, был тяжело ранен в результате срабатывания противопехотной мины и застрелен сержантом английской армии «из гуманных соображений». Скандал разразился даже в Англии, но там на запрос парламента министр обороны Хизлтайн ответил: да, привлечение военнопленных к разминированию запрещено международным законодательством, но аргентинец сам вызвался помочь…

Глава тогдашней военной хунты Леопольдо Гальтиери после этого ушел в отставку. Знаменитый Борхес написал стихотворение памяти британских и аргентинских солдат и назвал войну «ссорой двух лысых из-за расчёски». А группа «Пинк Флойд» посвятила Фолклендской войне альбом The Final Cut. И это не говоря о документальных и художественных фильмах, книгах воспоминаний, романах… И зачем это надо было, спрашивается? Назло, что ли? Денег-то сколько надо…

— А мы не погорячились? — нервно спросил один программер своего собрата. — «Пинк Флойд» вычеркнуть, советские газеты вычеркнуть… а они вообще были оцифрованы?

— Там что, так много информации?

— Вот, даже цветная обложка.

На мониторе возник скан броской карикатуры: ухоженные дамские ручки, вместо кружевных рукавов — стволы корабельных орудий — мертвой хваткой вцеплялись в острова раздора.

— Это журнал тогдашний, и у него тираж был огромный.

— Всё будет отлично. А что не оцифровано, то никого и не волнует, — ответил второй. — Ты ведь знаешь, для чего обычно использовали бумажные издания — при нехватке других?

— Знаю-то знаю, да ведь согласно статистике у кого-нибудь на антресолях может заваляться.

— Фальшивки и фальшаки могут заваляться везде! Твое дело любить родную Аргентину, а не лазить взглядом по чужим антресолям!

— А Борхес, которого в Байресе каждая собака знает?

— Сделаем вброс, что стих представляет собой фантазию на тему войны.

— Ага, кошмар ему приснился…

— Да хотя бы и так… А чего, он всех описанных мифологических животных в скверике у дома встречал, что ли?

— И с рук кормил…

Уже уставший надзирать за информационным потоком майор Рамон Меркадер отчаянно скучал, слушая вялые препирательства айтишников. Но когда перечисление проблем окончательно грозило затянуться, мешая комфортному просмотру качественной порнопродукции на резервном мониторе, он не выдержал:

— Сеньоры, не мучайтесь. Напишите, что мы победили.

— Как?

— Да прямо так. Мальвинскую войну англичане проиграли с позором. А если они утверждают обратное, то это вранье. Ведь деньги вам платим мы, а не они… И спорить не советую — с предателями страны и нации разговор у нас короткий.

— Конечно! Вы, то есть мы, всегда побеждали набежавших или сбежавших отъявленных негодяев. А произведения искусства можно толковать, как угодно… — оживился Казанович.

— Вот именно, сеньоры, вы не зря постигали свою науку! — воодушевился майор. — Пишите, что англичане вероломно напали на исконно аргентинские земли! Да, и не забудьте указать, что и ранее (в 1833 году, услужливо подсказал Гомес) Британии тоже не удалось захватить наши острова. Мы — нация конченых победителей, нас никому не одолеть!

Байрон и все-все-все

Чем дальше от нас жила та или иная знаменитость, тем меньше она получит денег за рекламу того или иного товара. Не верите — спросите Нефертити насчет тех самых коробок с бананами.

— Давайте не будем заморачиваться и перепишем всё с самого начала, — бодро предложил Гарсиа.

— Начало — это что?

— Никакого виконта Фолклендского, никакого Джона Стронга!

Младший программист, чьи познания в кодах явно превосходили историческую образованность, озадаченно переспросил, кто были эти люди и откуда они взялись. Впрочем, скоро вышеупомянутые персоны стали предметами государственной тайны.

Доцент Казанович утрированно скрипучим голосом пояснил, что все без исключения люди берутся из однотипных источников, и нет никаких причин подозревать виконта и его протеже-мореплавателя в каком-то ином происхождении. А к рассматриваемой ситуации они относятся постольку, поскольку капитан Стронг дал проливу между двумя основными островами название Фолклендский — в честь своего высокородного покровителя. Было это в 1690 году.

В середине следующего века на острова нагрянули французы и нарекли их Мальвинскими в честь города Сен-Мало во Франции, откуда была родом большая часть первопоселенцев.

— Что, французов тоже не надо? Понаплывали, однако!..

— Какая разница, они всё испанцам продали.

— А с Байроном что будем делать?

— Байрон точно не нужен!

— А он-то здесь при чем?

— Как при чем, когда этот чудак не заметил французов и заявил, что открыл острова!

Поэт Байрон действительно не был замешан в истории злополучных островов, его тогда, как говорится, и в проекте еще не было. Не заметить обжившихся на островах выходцев из Сен-Мало умудрился его однофамилец. Но в тонкости, как и обычно, никто не вникал.

Вскоре французы продали свои владения испанцам, и те, внимательно осмотревшись, без всяких церемоний выгнали англичан с архипелага. Чуть не началась большая война, но как-то обошлось. При этом обе великие колониальные державы остались при своем мнении. И втихомолку при своих колонистах на упомянутых камнях посреди Южной Атлантики. И всем вроде стало хорошо.

Но в 1774 году война таки надвинулась вплотную опять, хотя и чужая — американская война за независимость. Тут уж гордым бриттам стало не до островов, Порт-Эгмонт был ими покинут в 1776 году, осталась только одна из первых в мире мемориальных досок с текстом «Это наша собственность, мы еще вернемся и всем покажем!». Испанцы продержались аж до 1811 года, но после того, как из Буэнос-Айреса прогнали вице-короля, к английской табличке прибавилась еще одна — с похожим текстом, но на кастильском наречии.

Потом про острова все забыли лет на пять. Первой вспомнила о них недавно провозглашенная Аргентина… И 6 ноября 1820 года полковник Дэвид Джуэт поднял над Порт-Луи флаг Объединённых провинций Южной Америки. Происходил он из США, был по профессии пират…

— Нет, не пират! У него документ был!

— Какой документ?!

— Каперское свидетельство, выданное лично сеньором Хосе Рондо, тогдашним президентом.

— Сеньоры, а кто мог выдать аналогичное свидетельство лет на сто раньше?

— На двести!

— Тогда еще не было Аргентины…

— Сейчас будет!

— Так, этого купца Верне вычеркиваем на фиг! Ничего он не продавал англичанину. И тот никак не мог уговорить свое правительство отправить сюда военные корабли.

— Да подожди ты, по мелочи копаться. Правильно Гомес говорит — на двести лет назад отматываем и вообще никаких англичан!

— А французов оставляем?

— Кто вообще открыл Латинскую Америку?

— Никто, она сама всех открывала! И давала дикарям-европейцам работу на своих плантациях!

— Гомес, помолчи пока. Сеньор доцент, какие есть версии? Кроме этих чертовых конкистадоров, конечно… Может, и впрямь включим в историю Родины Марка Антония с сигарой?

— И Клеопатру с бокалом рома и жемчужиной…

— Так французов-то оставляем или как? Может, они открыли?

— Нет, не надо! С независимостью помогли и ладно, главное, что дистанционно, вот и хватит. А эдак они всё себе захотят!