Читаем без скачивания Извне - Василий Головачев

— Она мне ничего не сказала…

— Ну, это объяснимо, она человек военный, решительный и тоже связана гостайной. Ты бы ей сказал об испытаниях?

— Н-нет…

— Вот видишь. Короче, отпуск твой закончился, дуй на базу. Решено испытательный полет сто одиннадцатой «Ангары» направить к Плутону, из-за которого сейчас ломают копья все астрономы. Возглавишь экспедицию ты как самый опытный драйвер.

Денис хотел было ляпнуть, что он не готов к такому длительному путешествию в космос, но вовремя прикусил язык. Генерал бы его не понял. Да и создатель новой «Ангары» уверял, что до Марса на его корабле можно долететь всего за двадцать два часа, а до Плутона, если не ограничивать скорость, за три-четыре дня.

Однако неужели это правда, что жена улетела на Плутон, воспользовавшись ссорой? Чтобы он не стал расспрашивать, по какому поводу ее вызывают в НАСА?

3

Новый российский «челнок» «Ангара-111» носил собственное имя «Амур». Он был создан всего месяц назад в условиях строжайшей секретности, что, как оказалось, вовсе не гарантировало России главенствующей роли в исследовании Солнечной системы. Американцы тоже владели новейшими технологиями конструирования космической техники, а старт их шаттла «Калифорния» только доказывал тот факт, что и они умеют пользоваться разработками ученых из России. Во всяком случае, позже стало известно, что главным конструктором «Калифорнии» стал белорусский ученый-физик Штамм, учитель Леонова, уехавший из Белоруссии еще в начале девяностых годов двадцатого столетия.

Его ученик Владимир Леонов, будучи еще кандидатом технических наук, примерно в те же годы разработал революционную теорию вакуума как упругой квантованной среды, позволявшую увязать воедино квантовую теорию поля, теорию струн, теорию гравитации и эйнштейновскую общую теорию относительности в одно целое. Естественно, его теория УКС была встречена в штыки ортодоксальной наукой, что, однако, не помешало ее творцу продемонстрировать реальные физические эффекты и разработать первый в мире антигравитационный двигатель. Впрочем, не первый, если учесть, что американцы сумели сделать то же самое в те же сроки.

Корабль был красив.

Денис восхищенно рассматривал крутые обводы корпуса «Амура», напоминающего две переходящие друг в друга «летающие тарелки», и верил, что это творение рук человеческих действительно способно летать, несмотря на отсутствие ракетных дюз и видимых двигательных гондол. Он уже знал, что принцип работы главной энергетической установки «Амура» основан на сферической деформации вакуумного поля, не имеющей ничего общего с реактивной отдачей, используемой в обычных ракетах, но это знание пока было чисто теоретическим. Теперь предстояло проверить принцип антигравитации на деле. Хотя, по утверждению разработчиков корабля, модели его уже летали.

Девятнадцатого июня в главном корпусе Центра экстремального оперирования, располагавшемся в Плесецке, собралась команда, которая должна была совершить испытательный полет — сверхдальний бросок к Плутону. В нее во-шли, кроме Молодцова, проверенные в деле специалисты: капитан Вячеслав Абдулов и планетолог Феликс Эдуардович Глинич, а также один из разработчиков «Амура» инженер Михаил Жуков. На борту корабля он должен был выполнять роль бортинженера. Главный конструктор «Амура» Владимир Александрович Леонов тоже хотел войти в состав экипажа, но ему уже исполнилось семьдесят лет, и столь экстремальное путешествие он мог не выдержать. Главе службы безопасности РВКН генералу Матвейкину с трудом удалось отговорить его от этого шага.

Совещание экипажа с конструкторами, командованием РВКН и учеными, заинтересованными в изучении планет Солнечной системы, длилось недолго. Поджимало время. Уже было точно известно, что американцы и в самом деле запустили свой новый шаттл к Плутону, не поставив в известность своих коллег по освоению космоса из других стран, и российские специалисты не могли и не хотели оставаться в стороне от этого процесса. Полет «Амура» должен был утвердить амбиции России на звание передовой космической державы, а главное — мог послужить человечеству не меньше, чем грандиозные американские проекты, так как все хотели знать, что же все-таки происходит на окраине Солнечной системы, почему вдруг резко изменился блеск Плутона. По имевшимся у астрономов данным, эта небольшая планета состояла изо льда и камня и была покрыта тонким слоем замерзшего азота с небольшой добавкой метана, поверх которого кое-где собрался значительный слой пыли. Температура на ее поверхности не превышала семидесяти градусов по Кельвину, то есть составляла минус двести три градуса по Цельсию. Харон же и вовсе представлял собой кусок льда сферической формы, не имеющий даже следов атмосферы, поэтому интерес ученых был оправдан. На границах Солнечной системы произошло необычное событие, и стоило проверить, что это за событие и чем вызвано.

Хотя в душе Денис понимал, что руководители Российского космического агентства, равно как и высшие чиновники, были просто уязвлены тем, что их опередили американцы.

— Цель ясна? — закончил совещание командующий РВКН.

— Так точно! — вытянулся Денис.

— На всякий случай повторю: главное — вернуться! Хрен с ним, с Плутоном, дождется своей очереди, еще успеем погулять по его равнинам. Понятно?

— Так точно, — повторил Денис, подумав, что для него теперь главное — найти американский «челнок» «Калифорния». Что он скажет при встрече его капитану Кэтрин Бьюти-Джонс, то есть своей законной супруге, Денис еще не знал.

4

Угольно-черное небо со всех сторон.

Сверкающая полоса Млечного Пути и звезды. Одна крупнее остальных — родное Солнце, видимое с расстояния в сорок астрономических единиц, или шесть миллиардов километров.

Денис переключил вектор системы обзора, и на передние экраны рубки выплыл туманно-голубоватый горб близкой планеты, из-за которого виднелся еще горбик, только туманно-белесый, похожий на шляпку шампиньона. Плутон и Харон. Но — оба с приличной атмосферой, сквозь которую ничего нельзя было разглядеть, что делается на поверхности планеты и ее спутника. Нельзя даже с уверенностью утверждать, что эта поверхность существует, хотя локаторы и фиксируют твердое и очень неровное дно на глубине в двадцать километров. И все же не видать ни зги, сплошной туман, газовый компот: азот — двадцать процентов, метан — около одного процента, чуть-чуть кислорода, совсем немного водорода, остальное — водяной пар.