Читаем без скачивания Ангелотворец - Ник Харкуэй

И… что же ему приходит на ум? Взмахнуть ею. Только не сильно. Осторожно. Хочется ею… покрутить.

Покрутить.

Джо вглядывается внимательней… Рельсы американских горок. Рельсы. Присмотревшись, он замечает на некоторых металлических полосах зубчики… О!

В одной руке он взвешивает шар, в другой – приблуду. Каково! Дьявольски мудрено и в то же время очевидно. Ответ был прямо у него под носом. Безупречно для отвода любопытных глаз, при этом не чрезмерно сложно в использовании… весьма в духе создателя головоломки, – больного на всю голову и в то же время гениального.

Джо вставляет шар в ажурную корзинку на конце приблуды. Тот входит и начинает катиться по рельсам, спиральный рисунок на поверхности шара идеально совпадает с зубчатыми рельсами приблуды, он крутится, крутится, проходя сложный путь, определенный простейшей конструкцией. Очень мило. Дзыньк-к-к! О, такого звука еще не было. Отлично. Дзы-дзыньк-крррр… Бряк. Шар выскакивает из корзины. Джо осторожно его проверяет.

Шар открывается.

Несколько секунд он молча смотрит внутрь.

– Ни хера себе… – произносит Джошуа Джозеф Спорк.

А потом, когда слегка отходит и может сделать вдох, берет в руки телефон.

– Билли, мне плевать. Слышишь, плевать! Плевать мне, какая она душка или клюшка и сколько у нее сестер. Нет. Билли, заткнись. Заткнись! Я должен встретиться с твоей клиенткой. Мне надо знать, откуда у нее эта штуковина!

В его голосе – решимость, и уже одного этого почти довольно, чтобы ненадолго сломить волю Билли Френда. В то же время Билли не любит знакомить людей, особенно клиентов и исполнителей. Это против его посреднической природы. Он разумно замечает, что клиентка может обидеться.

– Раз я понадобился ей для этой работы, то понадоблюсь снова. Для чего бы ни была нужна эта штуковина, без меня она работать не будет, так ей и передай. Устройство потребует постоянного техобслуживания, а некоторые ремонтные работы можно проводить только in situ [6]. Это настоящее сокровище, черт подери, и я желаю знать… Что? Да. Да, я ору! Потому что это важно!

Джо Спорк переводит дух. Он сознает, что нехорошо взаимодействовать с миром таким образом. Раз, два, три… Поехали.

– Это надо увидеть, чтобы понять, Билли. Хотя ты все равно вряд ли понял бы. Механизм сложный и, главное, уникальный. Уникальный, понимаешь? Абсолютно уникальный. Что? Нет. Нет. Все равно нет. Ну, можно сказать, что он бесценен. Это как посмотреть.

Такое определение не вполне справедливо. Вернее было бы сказать, что у него нет цены. С научной точки зрения это подлинный бриллиант. В денежном отношении он не столь привлекателен, если только само устройство, в состав которого он входит, не умеет делать чего-нибудь эдакого и не окажется вещью столь же невероятной красоты, как и данный предмет, и в таком случае… Билли Френд, обладающий сверхъестественным чутьем, сразу делает стойку на слово «бесценен».

– Да, Билли, я так и сказал. Да. О нем будут рассказывать в шестичасовых новостях. Нет, до сюжета о плавающем кролике. И до спортивных новостей. Вот именно! Поэтому мы с тобой доставим заказ вместе, хорошо? Лично в руки. Прекрасно. Да. Да, «бесценен». Жду тебя на станции.

Джо кладет трубку.

На верстаке перед ним лежит во всем своем великолепии открытый шар. Джо его уже сфотографировал и при необходимости сможет доказать, что он существует.

Металл – мягкий, как хлопок, сплетенный не из звеньев, а из отдельных нитей; уже теплый, вобравший тепло его рук: Тканое Золото.

О тайне его изготовления порой перешептываются в касбах и ювелирных лавках, на встречах мастеров, конференциях и рынках; тайна почти всплывает, почти показывает себя, а потом вновь скрывается от глаз – неуловимая настолько, что многие считают ее вымыслом.

Дед Джошуа Спорка приобщился к ней так:

– Доброе утро, мадам. Чем могу быть полезен?

– Это часы мужа. Вернее сказать, мои часы, подарок мужа. Он купил их от человека из Камбоджи, и теперь они сломались. Вероятно, будет нелишне взглянуть и на ремешок. Он растянулся. Или я усыхаю.

Из данных слов можно судить о преклонном возрасте дамы, а также о том, что английский был ее вторым языком, что осваивала она его в спешке и не вполне довела до ума.

Дама извлекает из сумочки предмет в мятой оберточной бумаге и не без опаски кладет на стойку.

– Муж говорил, они из Азии, и, я думаю, они очень красивые, но пробы нет, поэтому я не знаю наверняка, что они золотые.

Дэниел Спорк поспешил заверить ее, что азиатские золотых дел мастера умели делать роскошные вещи, хотя и волновался, как бы не пришлось после осмотра часов сообщить даме, что спонтанная покупка ее супруга была ошибкой. Многие путешественники, усыпленные чувством северо-западного превосходства, отстегивали немалые деньги предприимчивым и не вполне чистым на руку уличным торговцам и лавочникам азиатских городов. По мнению Дэниела Спорка, иного обращения эти спесивцы и не заслуживали. Данное суждение, однако, не распространялось на членов их семей, и Дэниел ничуть не радовался, когда приходилось сообщать милым старушкам, что сокровища, которые они принесли ему на ремонт, – не золото и изумруды, а поталь и стекло.

Он вопросительно взглянул на даму, дождался кивка и лишь затем длинными дрожащими пальцами развернул бумагу.

Сами часы ничего особенного из себя не представляли – простая, хорошо сработанная вещица. Циферблат – тонкая пластина отполированного черного дерева, заключенная в золотой овал. Плоское стекло. Внимание Дэниела приковал именно ремешок, от вида которого у него дух занялся и сжалось сердце. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. Слухи и сплетни, которые порой до него доходили, он всегда отметал. Теперь же он взял эту вещь в собственные руки и сразу понял, что тайна ее создания недоступна ему в той же мере, в какой она недоступна этой милой, ни о чем не подозревающей даме. Разница была лишь в том, что он, проведя жизнь среди зубчатых колес и подвижных механизмов, золота, ламе, весов и каратов, умел понять, что его превзошли, осознать, что перед ним шедевр великого мастера.

Дэниел с великой осторожностью возвращает часы даме.

– Ваш муж был… или есть?..

– Был.

– Сочувствую.

– Он умер давно.

– Ваш муж был мудрейшим человеком, мадам. Вещь, которую вы мне принесли и которую он для вас нашел… На поиски такой вещи человек менее достойный мог бы положить всю жизнь. Дорожите ею.

– Дорожу.

– Вот и славно. Если же вы когда-нибудь встретите мастера, который возьмется починить такую вещь, – который понимает, как это делается, – умоляю, скажите ему, что в Лондоне на Койль-стрит живет тот, кто, конечно, не просит открыть ему великую тайну, но кто почтет за честь выпить вместе чаю и убедиться, что где-то еще живет мастер, который владеет этой тайной и передаст ее