Читаем без скачивания Бессердечное небо - Каролайн Пекхам

— Зачем ты так делаешь? — спросил я, а он зарычал на меня.

— Потому что не хочу, чтобы твоя рука была рядом с моим членом, — прошипел он.

— Ну, тогда, наверное, я пойду, как в старые добрые времена, подстригу волосы Дарси, — пошутил я, но им обоим эта шутка не понравилась.

— Ты не будешь стричь мне волосы, Сет Капелла, — предупредила Дарси. — Или я отрежу тебе яйца.

— Тогда позволь мне высвободить их. Я владею магией, — пообещал я, и Дарси вздохнула, кивнув Ориону, чтобы он отступил, но поморщилась, когда ее волосы натянулись на молнии.

Я наклонился ближе, мое лицо оказалось прямо напротив члена Ориона, который все еще был твердым и упирался в его джинсы.

— Ради любви к Луне, — вздохнул Орион, когда я взял Дарси за волосы и осторожно сделал движение скручивания и вытягивания, которое спасло волосы многих Фейри. Нет ничего хуже, чем зацепиться за волосы, когда ты пытаешься сделать что-то грязное.

— Вот так, — сказал я, когда они начали распутываться.

— Может, потянуть в другую сторону, — предложила Дарси, моя голова стукнулась о ее голову.

— Просто покончи с этим, — подбодрил Орион.

— Мне нужно потянуть их в эту сторону, а потом немного потянуть зубами, — сказал я.

— Да, вот так, — возбужденно сказала Дарси, когда волосы начали освобождаться.

— Почти готово, — сказал Орион, наблюдая за нами, а моя голова покачивалась вверх-вниз, когда я мягко тянул их зубами, одновременно пошевеливая зацепившимися кончиками.

— Что, блядь, здесь происходит? — раздался голос Калеба в комнате.

— На что это похоже? — сказал я сквозь полный рот волос.

— Похоже на то, что ты отсасываешь у нашего старого профессора с его гребаной парой, — рявкнул Калеб, и сильные руки сомкнулись вокруг меня как раз в тот момент, когда я освободил волосы.

Дарси завизжала от радости, сидя прямо, а Калеб протащил меня через всю комнату и бросил к стене. Он прижал меня к стене, его глаза были полны враждебности.

— Кэл, — прохрипел я, пытаясь убрать его руку с моей шеи, а он смотрел на меня, и в его темно-синих глазах что-то горело. И это что-то очень походило на боль.

— Мои волосы застряли в молнии Лэнса, — объяснила Дарси, схватив руку Калеба и пытаясь оторвать ее от моего горла.

Хватка Калеба ослабла, когда он взглянул на Ориона, член которого все еще был в штанах, когда тот приподнялся на кровати.

— Неужели ты думаешь, что я подпущу эту шавку к своему члену? — усмехнулся он.

Калеб опустил руку, издав долгий вздох, и я понял, что его плечи дрожат.

— Кэл, что происходит? — спросил я, мой голос был сиплым, так как неловкость быстро опустилась на нас.

Я понятия не имею, как разговаривать с ним дальше, словно момент, когда я засунул его член себе в рот, изменил все. И я хочу, блядь, все вернуть назад. Поскольку мои худшие опасения сбылись, и я знаю, что с каждым днем теряю его все больше. Но теперь он пришел сюда. И я не могу понять, о чем, черт возьми, он думает.

— Ты мой Источник, — внезапно рявкнул он, разворачиваясь и оглядываясь на Ориона. — Я забираю свой Источник, — объявил он, и брови Ориона выгнулись дугой.

— Конечно, sanguis frater, — легко согласился Орион. — Наслаждайся.

Его глаза с голодом переместились на Дарси, а Калеб вдруг подхватил меня на руки, как гребаного младенца: одна рука у меня под ногами, а другая обхватила спину.

— Что ты делаешь? — растерянно прошептал я.

— Я голоден, — пробормотал он и покинул комнату.

— Давай сюда, — прорычал Орион, бросаясь к Дарси, которая задорно рассмеялась, когда он захлопнул за нами дверь, и за нами последовал звук щелкнувшего замка.

Калеб прибавил скорости, и в следующее мгновение я понял, что меня швырнули на его кровать, а он вышагивал передо мной, как дикий зверь.

— Ты хочешь сразиться со мной? — спросил я, расправив плечи, когда мои инстинкты Альфы подняли голову, отвечая на ярость в его глазах.

— Нет, — прорычал он. — Просто заткнись и послушай меня хоть секунду.

— Хорошо, но…

— Сет, — прорычал он, направляясь ко мне, когда я присел на край кровати. — Ты мой лучший друг, и я не хочу тебя потерять. Мы выросли вместе. Мы были рядом друг с другом и в горе, и в радости, так что один бессмысленный минет не должен разрушить это.

Я медленно кивнул, мое горло сжалось до боли, слово «бессмысленный» кружилось в моей голове, как стервятник, пришедший полакомиться моим разбитым сердцем.

— Так как же нам пережить это? Как нам вернуть то, что у нас было? — спросил Кэл, наклонившись так, что оказался нос к носу со мной, и я вдруг перестал дышать. Потому что я знаю, что для меня нет пути назад, со мной покончено, я проклятый Волк, который уже отдал свое сердце лучшему другу, и его уже не вернуть. Но я всегда так охуенно умел притворяться.

— Не обязательно что-то должно меняться, — сказал я. — Я трахаюсь со всеми своими друзьями, — настаивал я, снова кормя его этой ерундой. Но это единственное, что спасает мою гордость. Потому что если я признаюсь, что безнадежно, безответно влюблен в него, то между нами все навсегда изменится. Он бы танцевал вокруг моих чувств, пытался бы сказать, что все в порядке, но при этом отстранился бы от меня и чувствовал неловкость от того, что снова сблизился со мной. Так что если я смогу убедить его, что это абсолютно ничего не значит, то, возможно, мы сможем найти в этом что-то спасительное. Даже если мысль о том, что он сожалеет о случившемся, уничтожает меня изнутри. — Я просто подумал, что, возможно, ты чувствуешь себя неловко из-за этого, поэтому я дал тебе немного пространства, но я серьезно. Мне легче сосчитать друзей, с которыми я не трахался, чем тех, с которыми трахался. Думаю, сейчас у меня их семь…

— Правильно, — прошипел Калеб, снова начав вышагивать. — Значит, это был всего один раз. Просто глупое решение, пока я плохо соображал, потому что был голоден, а ты сделал жалкий минетик, как обычно поступая со своей волчьей стаей, когда кто-то из них долго не трахался.

Я замешкался, каждая частичка моей натуры хотела сказать «нет». Нет, для меня это было не так. Я хотел сделать ему приятное, потому что ебать как люблю его, и на секунду подумал, что он тоже этого желает. Но я увлекся, и теперь мне было не по себе, так как я боюсь, что он может подумать обо мне.