Читаем без скачивания Грамота самозванца - Андрей Посняков

Со зла красавица решила,

Что дать мне следует урок,

И вот она, не чуя ног,

Спешит с доносом…

Май-июнь 1604 г. Нормандия

Иван проснулся от щебетания птиц. Поморщился – сквозь приоткрытые ставни прямо в глаза било солнце. Который сейчас час?! Может, уже дело к полудню?

– Эй. – Он потряс за плечо Митрия. – Просыпайтесь! Уже день!

– Не день, а всего-навсего раннее утро, – лениво отозвался Жан-Поль. – Слышите колокольчики? Гонят на пастбище стадо.

Иван прислушался – и впрямь…

Все четверо, включая Жан-Поля, находились сейчас на втором этаже небольшого постоялого двора, располагавшегося в деревушке Монфор-сюр-Рисль, что на полпути из Руана в Лизье. Славный город Руан друзья облазили весь, но никаких неприступных аббатств, увы, не обнаружили, те, что имелись, выглядели вполне мирно, можно даже сказать – тривиально, и зубчатые стены имели скорее для красоты, нежели для обороны. Распахнутые настежь ворота, обширные цветники – красиво, конечно, жили руанские монахи, да и сам город путникам показался красивым, только вот задерживаться в нем лишний день времени не было.

Митька, правда, как раз предложил задержаться и «все тщательно обследовать» – а вдруг повезет? Вдруг грамоты спрятаны именно здесь? Иван лишь покачал головой, напомнив, что Ртищев говорил о каком-то весьма отдаленном аббатстве, а вовсе не о тех, что располагались почти посреди крупного города. Рассудив таким образом, решили больше не задерживаться и ехать до Кана, тоже крупного города, правда, по словам Жан-Поля, гораздо меньшего, чем Руан.

Естественно, нормандца в тайну поисков не посвящали, использовали «втемную», тем более к этому имелся хороший повод – получилось, что именно Жан-Полю нужно было срочно убираться из Парижа. А куда? Конечно, на малую родину. Ну и Иван с компанией, конечно же, напросились в спутники – мол, им так удобней добираться в Россию: сесть в каком-нибудь маленьком порту на корабль и… Хиленькая, конечно, версия, но нормандец в подробности не вдавался вообще, наоборот, ужасно обрадовался неожиданным спутникам.

– Только мы бы хотели осмотреть по пути некоторые монастыри, – заранее предупредил Иван. – Видишь ли, Жан-Поль, по возвращению нам нужно будет написать подробный отчет о какой-нибудь из французских провинций. Думаю, Нормандия с ее древними городами и храмами как раз подойдет.

Нормандец аж подскочил:

– Это просто здорово, парни! Вы сделали верный выбор, о котором не пожалеете, клянусь святым Клером!

– Кем-кем клянешься? – не удержавшись, переспросил дотошный Митрий. – Что-то не слыхал я про такого святого.

– Потому и не слыхал, что святой Клер – это наш, нормандский святой, местный. Неподалеку от Кана есть старинная церковь, куда, по преданию, явился святой, неся под мышкой собственную отрубленную голову.

– Свят-свят-свят, страсти-то какие. – Митька мелко перекрестился. – А что, в самом Кане монастыри есть?

Жан-Поль улыбнулся:

– Есть, как не быть! Целых два аббатства – мужское и женское.

– А они хорошо укреплены?

– Хм… Думаю, достаточно хорошо, по крайней мере стены там толстые, почти такие ж, как и у крепости.

– А можно ли считать, что Кан – весьма отдаленное место?

Нормандец почесал затылок:

– Отдаленное? Ну, наверное, да. Кан – почти на самом берегу моря, вернее, пролива – Манша, – и до Англии от него куда ближе, нежели до Парижа. Именно в Кане похоронен Гийом Ле Конкеран – нормандский герцог, правивший Англией под именем Вильгельма Завоевателя!

– Славно, вот славно, – потер руки Митрий. – Верно, Иване?

Вот так, вчетвером, и поехали в этот самый Кан. Сначала плыли на барке до Руана, а уж потом, по совету Жан-Поля, приобрели лошадей и отправились в Кан посуху.

– Конечно, морем было бы быстрее, – садясь в седло, задумчиво пробормотал нормандец. – Но сушей – куда безопаснее.

– Безопаснее? – хохотнул Иван. – Что, лихие людишки в лесах повывелись?

– Лесов мало, – серьезно ответил Жан-Поль. – И места кругом людные. Иное дело – море. Да, мы могли бы спуститься на барке по Сене вниз, до Онфлера, а там сесть на какой-нибудь корабль – добраться до Уистреама, городка, деревушки даже, откуда до Кана рукой подать. Но… Слишком уж разбойничий городок этот Онфлер, и про тамошних морячков разные нехорошие слухи ходят не зря. Так что лучше по суше. Смотрите: верхом день пути до Лизье – ну, пусть полтора, – и от Лизье до Кана – еще столько же, ну, чуть больше. За три дня уж всяко будем!

– Значит, в Кане точно имеется укрепленное и отдаленное аббатство?

– Да имеется, говорю вам. Аж целых два.

Жан-Поль сел на ложе, стряхивая прилипшую к волосам и одежде солому. На ней, на соломе, и спали – чай, не Париж, белья с пуховыми перинами нет. И тем не менее хорошо выспались, может, потому, что устали за день, а может, как раз в соломе дело – уж больно духовитая попалась, видать, нового укоса.

Иван понюхал соломину – ну да, мятой пахнет. А вот та – чабрецом.

– Ты прям как лошадь, Иван, – засмеялся нормандец. – Может, еще на вкус попробуешь?

– Все хочу спросить тебя, Жан-Поль. – Юноша улыбнулся. – Что ты собираешься делать в Кане? Ведь, насколько мне известно, близких родичей у тебя там нет, а дальние явно не обрадуются бедному родственнику.

– Это уж точно, не обрадуются, – зло ухмыльнулся нормандец. – Да я к ним и не пойду… Так, есть одна задумка. Поможете?

– Деньгами или чем еще?

– Деньгами, конечно, да… Нужно не так уж и много. Главное – все рассчитать. Мы ведь с тобой, дружище Иван, не зря штудировали экономику и финансы! Мозгами поможешь?

Иван расхохотался:

– Вот мозгами – точно! Нет, определенно их пора будить. Эй, Прохор, Митря! Кончай ночевать, в дорогу пора!

Неохотно заворочавшись, парни продрали глаза:

– Что, уже утро?

– Утро, утро, вставайте… День уже!

Расплатившись с хозяином, путники попили вчерашнего молока и, оседлав лошадей, продолжили свой вояж. Утро выдалось славное – теплое, солнечное, пахнущее клевером и иван-чаем. По обеим сторонам неширокой дороги тянулись засеянные пшеницей поля, то и дело перемежаемые ярко-зелеными лугами с пасущимися овцами и коровами. Частенько попадались деревни в пять, шесть, а то и десяток домов, по русским меркам – большие. Беленые, крытые красной черепицей дома, церковь с остроконечным шпилем, ближе к околице – какие-то чумазые, совсем уж бедняцкие хижины, в которых, кажется, и не зайти-то никак, а если уж зашел, то не выпрямишься.