Читаем без скачивания Притворщик (СИ) - Резник Юлия

– Ты прав. Так и буду делать. Теперь ты не мог бы выйти?

– Или ты специально? – завожусь.

– Что?

– Оставляешь дверь открытой. Может, хочешь, чтобы я к тебе присоединился?

– А что, у тебя еще найдутся силы? – не остается в долгу сестренка, но, опомнившись, тут же идет на попятный: – Чушь не пори. Ты мой брат.

И к зеркалу отворачивается, отжимая стекающую с волос воду. В этот момент у меня в голове проясняется. Вспоминаю наш с Серым разговор. Нет. Все же не приснилось…

В башке проносится чудная мыслишка, что план Серого на самом деле легко выполнимый. Если Аньку не смущает даже мысль, что я ее брат, то… Значит, ее на мне основательно так заклинило. Кем я буду, если ей подыграю? Насколько это вообще нормально? Использовать женщину, которой и так не слишком везло по жизни? Ну, нет. Я же не какой-то подонок. С другой стороны… Обижать я ее не стану. И в теории мы, наверное, смогли бы дать друг другу то, что сделает счастливыми нас обоих…

Если я в ней не ошибся.

Подхожу вплотную, оттесняя Аню к покрытой конденсатом стене. Нависаю. Ее взгляд плывет. Если не брать во внимание нижнюю часть лица, она вполне симпатична, а с низом… наверняка что-то можно сделать. Наклоняюсь. Специально, не закрывая глаз, трогаю языком ее изуродованную губу. Странно. Но физически это ничуть меня не отталкивает. Скорей я циклюсь на ее внешности, потому что это навязанная извне история. Ну, типа, что мужики выбирают непременно красавиц.

Оттолкнет? Нет? Ее ладони упираются в мою грудь, чтобы притянуть за воротник еще ближе. Я оскаливаюсь. Животная часть меня довольно урчит от того, что выбранная мною самка настолько сильно во мне нуждается, что готова переступить через навязанные обществом табу и запреты. Откатываясь в настройках к тем первобытным временам, когда важны были лишь наши потребности.

– Прекрати! Пожалуйста, хватит…

Глава 15

– Хорошая девочка, – врывается в мои размышления усталый голос отца. Вчера его опять капали, а отходняк догнал лишь сегодня. К счастью, пока все не так плохо. Знавали мы времени и похуже.

– Да. Ничего, – рассеянно замечаю я.

– Нравится?

Отвожу взгляд от сестры, осторожно строгающей лук у браной стойки, и, вопросительно изогнув бровь, дескать, это что еще ты придумал, поворачиваюсь к отцу.

– Нравится. Даже не спорь. Я такие вещи вижу, – продолжает тот, хитро поблескивая глазами.

– Ну-у-у…

– Что ты тушуешься? Я ж не против. Даже наоборот. Но только если у тебя к ней серьезно.

– Бать… – невольно хмурюсь.

– Что бать? Дело молодое, – сводит брови. – Только шашни мне здесь разводить не надо. Это не тот случай, когда можно поматросить и бросить. Надеюсь, это ты понимаешь.

Я? Да не особо. Я вообще не готов ни к подобному разговору, ни к тому, что наши переглядывания с Аней не остались незамеченными.

– Э-э-э…

– Жизнь долгая, отношения портить не надо. Женщины в этом плане обидчивы. А вам еще вместе работать. Да и вообще надо о будущем думать. Испортить отношения в семье – раз плюнуть, а что потом?

Вот так, да? То есть батя прямо мне говорит, что он все-таки решил ввести Аню в наш бизнес? Чувствую, как у меня начинается нервный тик, и закусываю щеку в надежде, что это как-то поможет.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Все ты понимаешь. – Отец похлопывает меня по ноге и тяжело встает. – Ну что, Ань, как там у нас дела?

– Так себе. Но я предупреждала, что повар из меня никудышный, – смеется сестренка, разглядывая покромсанный огромными шматами лук. Мать недовольно поджимает губы. Наверное, не стоит уточнять, что она не просила ей помогать с готовкой. Это все затеял отец. Есть у нас традиция – всей семьей лепить впрок манты. В этом году к ней решили приобщить и сестру. Но оказалось, что в плане готовки она действительно полный ноль. Выходит, слухи о том, что детдомовские не умеют готовить – правда.

– Научишься. Это дело нехитрое.

– А лук я все же лучше перекручу, – фыркает мать, оттирая руки от теста.

– Надеюсь, это поможет, – вздыхает Аня. – Будет обидно, если я все испорчу.

– Мясо луком не испортить. Ни резаным, ни перекрученным, – отмахивается отец.

Следующие два часа мы раскатываем тесто и лепим манты под веселые отцовские байки. Это монотонное занятие – почти медитация. Только в этот раз она не успокаивает ничуть. Я снова и снова прокручиваю в голове сказанное отцом, потом к его голосу присоединяется задорный басок Серого, а еще чуть позже – строгий голос матери со своим излюбленным «ты ему никто».

Больше всего я злюсь на то, что ее слова и теперь в меня попадают. Какого хрена? Мне скоро тридцать два. Здоровый лоб, а то, что я отцу не родной, в моей жизни как будто до сих пор центральная тема. И все вокруг нее вертится.

Да даже в вопросе потенциальной дележки наследства меня волнует не сам ее факт, а то, что Ане по праву крови достанется то, что сам я считал нужным заслужить. И похрен, что отец никогда от меня этого не требовал. Я сам хотел ему доказать, что достоин. Я делал все, чтобы он мной гордился. И чтобы он никогда не пожалел, что однажды назвал меня сыном.

– Эй, ты куда это собрался?

Останавливаюсь в дверях. С мантами мы покончили. Они покрывают всю барную стойку и часть обеденного стола. Что еще ему от меня нужно?

– Хотел поработать.

– А праздничный ужин?

– Праздничный? – удивляюсь я.

– Забыл, какой сегодня день? Марта… Представляешь? Он забыл. А между прочим, – отец назидательно вытягивает указательный палец, – тридцать лет назад твоя мать вышла за меня замуж, и я стал твоим отцом.

– О… И правда, забыл. Поздравляю, – пересекаю комнату быстрым шагом, обнимаю батю, похлопываю по плечу. – Надо же, тридцать лет. Мам…

Матери я просто киваю. И тут же перевожу взгляд на Аню. Готов поклясться, от нее не укрылся этот контраст в моем поведении.

– А до этого вы его отцом не были? – зрит в корень сестренка, складывая грязную посуду в раковину.

– Не был. С Мартой мы познакомились позже. Кстати, не без помощи Матиаса… Я еще не рассказывал эту веселую историю? Нет? Марта, расскажи!

– Да кому это интересно? – отмахивается мать, с трудом скрывая, как ее задело отцовское безобидное замечание.

– Мне, – отзывается Аня, а сама с меня глаз не сводит. Глаз, в которых зреет шторм. Ух, сколько там эмоций на дне… И какие они вкусные. Ясно, как день, Аня поняла, что мне нравилось заставлять ее думать, будто между нами происходит что-то запретное. И потому, кажется, еще немного, и она просто испепелит меня взглядом. Ну и хрен с ним. Это точно лучше, чем если бы я увидел в ее глазах торжество или жалость.

– Марта с Матюшей обратилась в больницу, где я на тот момент работал.

Дальше следует долгий рассказ о том, как я схватил пробегающего мимо отца за край халата. И не отпускал, пока он не взял меня на руки. Ну, то есть понимаете, да? Это не мать его подцепила, а я. В прямом смысле слова. В этом месте все, кому доводилось слышать эту историю, приходили в полный восторг. Правда, со временем она рассказывалась все реже. Многие вообще не знали, что отец на самом деле мне отчим. Такие теплые у нас были отношения. Даже то, что у нас с ним разные фамилии, ни у кого не вызывало вопросов.

Где-то на середине истории на плите вскипает вода. Мать отворачивается, чтобы забросить манты в кастрюлю. А я достаю водочку из холодильника, ведь под такую закуску напитка лучше еще не придумали. И потому мое желание выпить не должно никого удивить.

Можно сказать, праздничный ужин удался. А то, что Аня с каждой минутой все сильней злится, вообще не портит мне настроения. Скорее я даже нахожу это забавным. Я весь в предвкушении того, что последует дальше. Возненавидит ли она меня за то, что чувствовала, когда думала, что не имеет на это права? Или, забив, пустится во все тяжкие, раз вышло так, что ничего запретного в этом нет? А если да… Что мне с этим делать? Я даже красивых баб не в силах терпеть возле себя долго. Мне не нравится, когда кто-то начинает метить территорию. Меня раздражают перемены. Чтобы с ними мириться, наверное, нужны чувства. А я вообще не уверен, что умею любить. Психолог объяснял мой низкий эмоциональный интеллект отстраненностью матери. Я тогда в это даже вникать не стал. Решил, что мне попался очередной шарлатан, поддавшийся моде винить родителей во всех бедах, и прекратил терапию. Но со временем я все же признал, что в словах того психолога был резон. Правда, на этом все и закончилось. Я побоялся нырять в это дерьмо заново. Не захотел бередить душу, докапываясь до сути.