Читаем без скачивания Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса - Станислав Куняев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через недолгое время «предателя» убил несколькими выстрелами из пистолета молодой израильтянин Игал Амир.
Роже Гароди так пишет об убийстве Рабина: «Игал Амир, убийца Ицхака Рабина, не бродяга, не умалишенный, а чистый продукт сионистского воспитания. Сын раввина, студент-отличник клерикального университета, воспитанник талмудических школ, солдат элитных частей на Голанских высотах; имел в своей библиотеке биографию Баруха Гольдштейна (который несколько месяцев назад убил в Хевроне 27 арабов во время молитвы у гробницы Патриархов). Он мог видеть по официальному израильскому телевидению большой репортаж о группе Эйлл («воины Израиля»), поклявшейся на могиле основателя политического сионизма Теодора Герцля «уничтожить каждого, кто уступит арабам «землю обетованную» <…> Убийство премьер-министра Рабина (как и тех, кого расстрелял Гольдштейн) укладывается в строгую логику мифологии сионистских фундаменталистов: приказ убить, сказал Игал Амир, «исходил от Бога», как во времена Иисуса Навина» («Ле Монд», 8 ноября 1995 г.).
А ровно через десять лет обряд «пульса денура» был наложен на премьер-министра Израиля (бывшего организатором истребления нескольких тысяч палестинцев в ливанских лагерях Сабра и Шатила) Ариэля Шарона.
«Старый Бульдозер, – пишет Эдуард Ходос, – впал в немилость у своих бесноватых соплеменников с того момента, когда решил отогнать израильские танки и бульдозеры с небольшой части оккупированных палестинских территорий и вывести оттуда несколько тысяч еврейских поселенцев. Мимоходом замечу, что, несмотря на громкие рукоплескания «всего прогрессивного человечества», мирными инициативами там и не пахло. Все гораздо прозаичнее: уж очень дорого и хлопотно постоянно держать в круговой обороне несколько малочисленных поселений, с присутствием которых на отнятой у них земле никак не хотели мириться палестинцы» (с. 50).
Тому, что судьба Шарона, посягнувшего на какие-то сотки «земли обетованной», завещанной Иеговой народу Израиля, была решена, я нашел подтверждение в еврейской газете «Форум», в размышлениях Е. Сатановского, президента Института изучения Ближнего Востока (Москва).
«Шарон сегодня – это уже не тот Шарон, что 20 лет назад. То же самое можно сказать о большинстве политических деятелей. Они стары, они устали. Они запуганы. На сцену должно выйти поколение новых политических деятелей. От этого зависит, останется ли Израиль на карте. В конце концов, страну теряет не армия – страну теряют ее лидеры».
От ритуальных каббалистов – знатоков обряда «пульса денура» – к просвещенному российскому востоковеду информация доходит моментально, словно по таинственным сообщающимся сосудам истории.
«Пульса денура», шаманские танцы раввинов, юноша Игал Амир, словно бы возникший в современном Израиле из времен Иисуса Навина… Чудеса? Конечно. «Правоверный иудей действительно верит в физическую реальность и эффективность перечисленных во Второзаконии и других книгах проклятий. «Еврейская энциклопедия» подтверждает, что эта вера держится до сих пор. В этом отношении евреи сходны с африканскими дикарями, верящими в то, что заклинания могут привести к смерти, и с американскими неграми, дрожащими перед шаманами Вуду» (Дуглас Рид. Спор о Сионе, стр. 38).
«Талмудистская литература обнаруживает веру в действенную силу слов, доходящую до явного суеверия… проклятие, произнесенное ученым раввином, неотвратимо… Иногда проклинали, не произнося ни слова, а лишь фиксируя на жертве свой пристальный взгляд. Неизбежным последствием этого взгляда были скоропостижная смерть либо обнищание» (там же, стр. 78).
Вся эта ниточка древнейших обрядов (вплоть до «дела Бейлиса»!) тянется из глубины темных времен. Члены вечного синедриона, как высшая жреческая инквизиция, присматривают за рядовыми жрецами, и если те из прагматических соображений чуть-чуть пошатнутся вправо-влево, чуть засомневаются в законности или целесообразности владычества над землей обетованной, чуть помыслят пойти на компромисс с арабами, усомнившись в союзе Ягве и его народа, то верховная инквизиция тут же выносит им приговор.
Вот почему от этого диктата Осип Мандельштам бежал в христианство, Троцкий в русскую революцию, Маркс – в теоретический западноевропейский коммунизм, Роже Гароди – в ислам, Иосиф Бродский в американскую космополитическую жизнь. Куда угодно, только бы вырваться из-под власти жрецов, из «хаоса иудейского», о котором с удивительной точностью писал выдающийся русский поэт Николай Заболоцкий в стихотворенье «Бегство в Египет», где идет речь о спасении младенца Христа от фарисейской инквизиции:
Снилось мне, что я младенцем
В тонкой капсуле пелен
Иудейским поселенцем
В край далекий привезен.
Перед Иродовой бандой
Трепетали мы. Но тут
В белом домике с верандой
Обрели себе приют.
…………………………
Но когда пришла идея
Возвратиться нам домой
И простерла Иудея
Перед нами образ свой —
Нищету свою и злобу,
Нетерпимость, рабский страх,
Где ложилась на трущобу
Тень распятого в горах, —
Вскрикнул я и пробудился…
* * *В газете «Форум» (№ 219, 2009) я прочитал статью журналиста Симона Джекобсона, которая повергла меня в изумление: оказывается, в правовом государстве Израиль, считающемся оплотом демократии на Ближнем Востоке, не существует Конституции! Вот что пишет об этом юридическом феномене автор статьи «Есть ли будущее у современного сионизма»:
«Израиль так и не принял Конституции (…) многие религиозные евреи настаивают, что единственная подлинная конституция еврейского государства – это Тора и еврейский закон (Алиха).
Они не только не видят необходимости в светской конституции, но даже усматривают в подобном документе угрозу верховенству Торы и соответствующим тысячелетним традициям еврейской жизни на родине и в диаспоре».
А мы еще возмущаемся, что иные мусульманские народы сегодня пытаются жить по законам шариата. Да Тора на две тысячи лет старше любого шариата!
Ну это все равно, как если бы русские жили даже не по «Домострою», а по «Правде Ярослава Мудрого»… Конечно, там, где Тора, где Второзаконие, – там и «пульса денура», и «уши Амана». Поневоле вспомнишь даже про кровь христианских младенцев. Словом, «ветхозаветная демократия»…
* * *Евреи – люди лихие,
они солдаты плохие,
Иван воюет в окопе,
Абрам ворует в рабкоопе.
Я все это слышал с детства
и скоро совсем постарею,
но мне никуда не деться
от крика: «Евреи! евреи!».
Не воровавший ни разу,
не торговавший ни разу,
ношу в себе, словно заразу,
эту особую расу.
Пуля меня миновала,
чтоб говорилось не лживо:
евреев – не убивало,
все воротились живы.
Меня начиная с 1959 года, когда я его впервые прочитал, тревожило это стихотворение Бориса Слуцкого. Но всю сложность, глубину и противоречивость его я понял только в нынешней старости.
Борис Слуцкий – честный поэт, находившийся в эпицентре всех социальных и национальных веяний – русских, советских, еврейских, попытался в этом стихотворении внятно выразить всю сложность еврейской судьбы. Он бесстрашно принимает (или, по крайней мере, не отвергает) упреки мировой и русской истории, когда перечисляет действительные пороки еврейства: «они солдаты плохие», «люди лихие», «Абрам торгует в рабкоопе», «евреев не убивало – все воротились живы»… Это – почти набор антисемитских обвинений – анекдотов, наветов, слухов, сплетен… Но честный поэт Слуцкий не возмущается, не кричит в истерике: «антисемитизм!», «черносотенство!», он со спокойной усталостью как бы соглашается, что нет дыма без огня, что в этих антисемитских упреках есть некая страшная и трагичная для евреев и для него правда: «Но мне никуда не деться от крика: «Евреи! евреи!» Он почти соглашается с тем, что есть для этого тотального осуждения причина, поскольку очень уж непохожи евреи на все другие ветви человечества. «Ношу в себе, словно заразу, эту особую расу» – с мужеством отчаяния признает он, что раса – «особая», но одновременно поэт понимает, что мир несправедлив, обвиняя поголовно в «особом расизме» всех евреев.
Вот он сам. Его душа, распахнутая в стихах. Его судьба, непохожая на судьбу «Абрама», торгующего во время войны в рабкоопе; непохожая на судьбу евреев, укрывшихся в тылу, на судьбу евреев, которые и «люди лихие», и «солдаты плохие», не похожа на судьбу чуть ли не всей «особой расы». «Не воровавший ни разу не торговавший ни разу» – но почему мир не хочет видеть этой его единоличной искупительной честности, его офицерской мужественности, его, в конце концов, советского патриотизма? А сколько горестной иронии в последних строчках: «пуля меня миновала» – для чего? – для дальнейшей жизни после войны?! – да нет, все гораздо сложнее, для того, чтобы «навет» на еврейство был абсолютным, безо всякого исключения:
