Читаем без скачивания Скорбь Белоснежки - Кэмерон Джейс

— Вот где таинство лжи, — лишь ответил Игор. — Быть может, она посылает нам некое предупреждение, чтобы держать нас всех в узде и напомнить о том, что все мы можем стать следующей жертвой. Разве по телефону я не упоминал, что это будет нелегкая работенка? Езжай в Скорбь по Дороге Алого Снега, — указал вперед Игор.

— Так значит Дорога Алого Снега, — вздохнул Локи, глядя на дорогу. — Знаю, что она будет недолгой, но думаю, мне будет Вас не хватать, Игор. Не забывайте писать, — произнес Локи, регулируя зеркало заднего вида и проверяя прическу. Он направил свою Кадиллак прямиком в ночь, мысленно подготавливая себя к убийству принцессы-вампирши.

Было уже за полночь, когда он выехал на улочки Скорби, которая на удивление выглядела совершенно нормальным городком. Было так тихо, что Локи расслышал жужжание мухи, гудевшей в лапах фиолетового сияния флуоресцентного фонаря. Красный снег прекратился.

— Полагаю, она уже закончила свою трапезу, — произнес Локи, постукивая по рулю, — приятного аппетита, принцесса.

В глубине города, большинство улочек были извилистыми, устремляясь вверх и вниз, словно крутые холмы, что Локи редко встречалось ранее. По-прежнему, со всеми взлетами и падениями, Локи разглядел вершины двух башенок, выглядывающих из-за холмов. Башни были невероятно высокими, почти касаясь полуночных облаков. Локи подумал, что, должно быть, они принадлежат замку, где жила принцесса, но сколько бы улиц он не проезжал, они по-прежнему находились далеко, словно меняли свое местоположение или что-то вроде этого. Все эти петляющие улочки вызвали у него ощущение того, что он плутал по лабиринту на машине. Летающая газета приземлилась на лобовое стекло Кадиллака. Она хлопала по стеклу краями, словно птичка крылышками. Локи смог прочесть заголовок, написанный по-настоящему большими буквами:

Добро пожаловать в Скорбь.

— Добро пожаловать мне, а я уже начал было беспокоиться, — пробормотал Локи, наклоняясь и читая дату на газете. 26 Июля, 1812 года, прочел он; что вовсе не имело смысла. У него было достаточно времени, чтобы убедится, что он прочел дату правильно, потому что газета улетела, словно птица, размахивая крыльями в воздухе. — Все в порядке, Локи. Это всего лишь летающая газета. Не о чем волноваться, — пробормотал он. — Надо будет потом напомнить себе, рассказать об этом Пиквику.

Локи заметил, что Кармен до сих пор не играла музыку, что означало, что она до сих пор была напугана. Он задумался о том, чтобы позвонить Люси, и спросить ее как проехать в замок, или, быть может, спросить ее о местонахождении какого-нибудь кладбища животных, на котором он смог бы поспать, но он все же решил, что для звонков было поздновато. Он снова прочел визитку, которую дала ему Люси. На обороте был нацарапан адрес: Средняя школа имена Румпельштейна. Он не мог не задаться вопросом, принадлежала ли эта школа семье Люси. Адрес гласил: 1821, Соломенная улица Нефелима, но Локи не у кого было спросить дорогу. Он предположил, что люди в Скорби спать ложатся рано, и решил поездить по округе, чтобы найти школьную стоянку, на которой он мог бы поспать…., быть может, если бы на него снова напала какая-нибудь старушка и попыталась ударить его сковородкой, у него бы появился предлог получше, чтобы позвонить Люси.

Локи расслышал слабое гудение голосов на пустынных улицах, но никого не было видно. Однако в этих невидимых голосах было нечто непреодолимое, и это лишь разожгло его любопытство. Внимательно прислушавшись, он услышал пение детей где-то далеко. Локи склонился над рулем, силясь разобрать слова слабо доносившейся песенки. Это определенно были дети; по большей части девчушки, подумал он, но он так и не узнал песенку. Он попытался отвлечь себя чтением вывесок магазинчиков, разбросанных там и тут. На глаза попалась ресторанная вывеска. Он назывался Пузатая и Чудовище.

— Я уже проголодался, — произнес он, когда до него снова донеслись поющие голоса.

Он удивился, что дети делали на улицах, когда все уже давным-давно спали. Быть может, они репетировали хором? Пение сопровождалось стуком обуви. Он раздавался из узкой боковой улочки, которые были несколько темнее, хоть и освещались мерцающими фонарями. Исследовать узкие улочки было плохой идеей. Локи больше всего страшило то, чего он не мог увидеть. Они напугали его, хотя он знал, что это, как правило, всего лишь плод его воображения. Голоса становились громче. Локи удивился тому, что они приближались. Он не смог разобрать слов, но это было что-то вроде:

Раз, два, Бла, бла, бла.

Три, четыре, Та — та — та.

Любопытство Локи достигло своего пика. Он начал искать детей, прыгающих на скакалке. С чего бы детям прыгать на скакалке среди ночи?

Три, четыре, Стуки по полу.

Пять, шесть, Клик, клик, клик.

Вместо того, чтобы устанавливать местонахождение детей, Локи обнаружил, что припарковался перед стоянкой Средней школы имени Румпельштейна. Это было весьма странное совпадение, но, тем не менее, он припарковал Кармен, забывая о пении девочек. Ему нужно было поспать, поэтому он закрыл окна, запер двери, откинулся на сиденье и в обнимку с рогом единорога приготовился видеть сны всю ночь напролет.

***

Час спустя, Локи открыл глаза, услышав голоса снаружи Кадиллака. Он подумал, что это были белки или коты, пытающиеся поговорить с ним, но это были не они. Он слишком устал, чтобы сидеть и выглядывать наружу…даже немного взволнован. Это было пение детей. Голоса звучали настолько близко, что могли бы постучать ему в окно, но он решил забыть о них. Если он выглянет наружу и не найдет их, он свихнется и будет искать их всю ночь напролет. Если увидит их, нет никакой уверенности в том, чего они хотят от него. А он уже и так получил свою порцию мурашек на эту ночь. Локи начал считать овец в ночном небе, готовясь ко сну и к тому, чтобы прохрапеть всю ночь. Он представил себе овец, резвящихся на зеленом Небесном поле, издающих счастливые звуки: бее, бее. Это был прекрасный образ, и он пожелал, чтоб он оказался правдивым. Он подумал о том, что не возражал бы быть овцой, до тех пор, пока не будет помилован и ему не позволено будет вернуться домой. Когда он задремал, он увидел двух черных овец, которых избегали остальные овцы. Немного погодя, он обнаружил, что он был одной из овец, но он уже крепко спал, прежде чем успел разглядеть, кто был второй овцой. Пока он похрапывал во сне, детская песенка проскользнула в его сон. Теперь, он, наконец-то, смог расслышать слова, в то время как детишки отбивали ножками в такт: