Читаем без скачивания Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

— Что теперь, мастер меча? — устало спросил Оримедес и сделал своим ребятам знак опустить паланкин. — Куда теперь?

Эльф по-прежнему с недоумением пялился на горящую башню. Возможно ли, чтобы от Эмерелль утаили крупный разветвленный заговор? Или она знала обо всем, что произойдет? Теперь он снова вспомнил о том, как она смотрела на Мату Мурганлевка, огромное, наделенное душой дерево в Магнолиевом дворе. Предчувствие не обмануло его… Эмерелль прощалась. Должно быть, ей была ведома судьба дворца.

— Олловейн! — Теперь Оримедес стоял прямо перед ним. — Куда мы пойдем?

Мастер меча беспомощно огляделся по сторонам.

— Мы не можем рисковать и нести туда паланкин. Кто бы ни поджег дворец, они только и ждут того, чтобы получить власть над королевой.

— Чушь! — проворчал князь кентавров. — В этом нет никакого смысла. Ведь горящий дворец предостерег нас. Было бы гораздо проще заманить нас туда в западню.

— Может быть, они чувствуют себя настолько всесильными, что им все равно. Они знают, что нам от них уже не уйти.

— Они. Они. Они! — Хвост Оримедеса яростно свистнул в воздухе. — Кто они такие? Кто обстреливает город? Кто поджег дворец? Может быть, у горящей башни есть и более простое объяснение. Искры. Или лампа опрокинулась… — Его голос стал тише. Должно быть, он тоже понимал, что никакая лампа не смогла бы вызвать такой пожар.

Гондоран выбрался из лодки и подошел к ним. Поднялся на мраморную скамью и посмотрел вниз, на дворец.

— Она догадывалась, что так будет, когда приказала нам построить паланкин.

Олловейн поднял взгляд.

— А ну-ка, повтори!

— Что?

— Королева поручила вам построить этот паланкин? — Как говорила Эмерелль незадолго до того, как они попрощались с дворцом? Я уже представляла тебе Гондорана, мастера-лодочника моего дворца? Это была его идея — перестроить лодку в паланкин. — Разве это не вы подарили королеве паланкин?

— Так и было, — подтвердил мастер. — Но она хотела именно такой паланкин. Она поручила мне найти лодку охотника за раковинами из мангровых зарослей.

— А она ведь говорила…

Предводитель хольдов перебил Олловейна:

— Я знаю, что она сказала в Магнолиевом дворе. В некотором роде это была действительно моя идея. Я выбрал эту лодку из дюжины других. Но вообще решение превратить лодку в паланкин претворялось в жизнь по ее желанию. Может быть, своими словами в Магнолиевом дворе она хотела дать нам указание?

— Ну… для меня все это похоже просто на прихоть повелительницы, — вставил Оримедес.

— Нет! — решительно ответил мастер меча. — Она не была… Она не капризна! Она опасалась предателя, приближенного к ней. Она хотела дать скрытое указание тем, кто доказал ей свою верность. Только те, кто рисковал своей жизнью, чтобы пронести ее сквозь пламя сюда, могли разгадать скрытый смысл ее слов.

— Ты имеешь в виду, что она знала, что случится? Это же… Это… У меня нет слов! Она едва не погибла. У меня обгорел хвост, мои ребята дохнут… И она все это знала? Если это так, то надо было оставить ее на борту ее проклятого корабля! — Оримедес яростно топнул. — Этого не может быть! Она могла предотвратить все это! — Он указал вниз, на гавань. — За последний час умерли сотни, быть может, даже тысячи. Позор королеве, если она знала, что все это произойдет, и не сделала ничего, чтобы этого не произошло!

Олловейн мог понять кентавра и его простой образ мыслей, несмотря на то что его грубость была неприемлема. Мастер меча непоколебимо верил в то, что Эмерелль поступила верно. Однажды королева пыталась объяснить ему, какое это проклятие — видеть будущее. Будучи еще совсем юной, она спасла жизнь в первой Тролльской войне своему брату по оружию, Махавану. Олловейн предполагал, что он был и возлюбленным королевы, хотя она об этом никогда не говорила. Она использовала свое знание будущего, чтобы спасти его. Но из-за этого будущее ее возлюбленного в корне изменилось. Поскольку он не умер в час, предначертанный ему судьбой, то не мог и родиться снова. Позднее он погиб, выполняя поручение в Расколотом мире, — и никогда больше не родился вновь. Его душа угасла. Эмерелль рассказывала, что Махавану было предначертано надеть когда-то корону Альвенмарка. И она утверждала, что он стал бы очень хорошим королем. А ее эгоистичный поступок лишил Альвенмарк правителя. И по этой причине Эмерелль стала очень осторожно пользоваться своим знанием о возможном будущем.

— Она знает, что для нас лучше. Нам не нужно понимать ее решения.

Оримедес презрительно засопел.

— Если ее речи полны скрытых намеков, то она все же вмешивается в течение будущего. Так можно было сразу сказать нам: делай то, не делай это!

Олловейн ненадолго задумался, как объяснить твердолобому кентавру, что это совершенно не то же самое — отдавать прямые приказы и делать многозначительные намеки. В последнем случае они были вольны поступать так, как подсказывает чувство.

— Просто заткнись. Вот тебе приказ.

— Не заходи слишком далеко, эльфеныш!

Мастер меча предпочел не услышать в голосе угрозы и снова обернулся к Гондорану.

— А что еще поручала тебе королева? Не высказывала особых пожеланий при построении паланкина?

— Она хотела, чтобы лодку можно было легко снова спустить на воду. У нас есть пробки, которыми мы можем заткнуть дыры. В эти дыры продеты палки. Совсем не сложно снова сделать лодку водонепроницаемой.

Олловейн в отчаянии обернулся. Теперь их отделяла от гавани стена огня. Поспешное бегство не оставило ему времени на то, чтобы поразмыслить.

— Значит, она хотела, чтобы мы бежали по морю! Поэтому и лодка. Я должен был догадаться раньше!

— Если ты думаешь, что я еще раз понесу этот проклятый паланкин через огонь… — начал Оримедес.

Гондоран громко откашлялся.

— Когда я захочу тебя выслушать, я тебе скажу, — засопел кентавр, обращаясь к хольду.

Гондоран немного отодвинулся от полуконя.

— При всем уважении, господа. Вы ошибаетесь. Эта лодка не создана для того, чтобы вынести кого-то в открытое море. Плоскодонка полезна в мангровых болотах. Вода там спокойная, и есть совсем немного мест, где тебе будет по грудь, князь. Часто там вообще не глубже лужи. Если эта лодка попадет в настоящее море, то будет набирать воду быстрее, чем ее можно будет вычерпать.

Олловейн прищурившись смотрел в ночь. Примерно в миле от королевского дворца находилась гавань ловцов ракушек. Не этого ли хотела Эмерелль? Может быть, удастся уйти оттуда? Теперь загорелись дома и вокруг дворца. Ему казалось, что в пламени мелькают отдельные фигуры. Они показались ему противоестественно большими. Там, внизу, шло сражение. Пожары распространялись против ветра. Нет, не искры поджигали крыши.