Читаем без скачивания Два Петербурга. Мистический путеводитель - Александр Попов

Дуэль, ставшая роковой в жизни поэта, была, как и все остальные его состоявшиеся и несостоявшиеся поединки, замешана на буйном нраве потомка Ганнибала и задетой чести.

Д. Ф. Фикельмон в своем дневнике объясняла ситуацию так: «…Александр Пушкин, вопреки советам своих друзей, пять лет тому назад вступил в брак, женившись на Наталье Гончаровой, совсем юной, без состояния и необыкновенно красивой. С очень поэтической внешностью, но с заурядным умом и характером, она с самого начала заняла в свете место, подобавшее такой неоспоримой красавице. Многие несли к ее ногам дань своего восхищения, но она любила мужа и казалась счастливой в своей семейной жизни. Она веселилась от души и без всякого кокетства, пока один француз по фамилии Дантес, кавалергардский офицер, усыновленный посланником Геккерном, не начал за ней ухаживать. Он был влюблен в течение года, как это бывает позволительно всякому молодому человеку, живо ею восхищаясь, но ведя себя сдержанно и не бывая у них в доме. Но он постоянно встречал ее в свете и вскоре в тесном дружеском кругу стал более открыто проявлять свою любовь. Одна из сестер госпожи Пушкиной, к несчастью, влюбилась в него, и, быть может, увлеченная своей любовью, забывая о том, что могло из-за этого произойти для ее сестры, эта молодая особа учащала возможности встреч с Дантесом; наконец, все мы видели, как росла и усиливалась эта гибельная гроза. То ли одно тщеславие госпожи Пушкиной было польщено и возбуждено, то ли Дантес действительно тронул и смутил ее сердце, как бы то ни было, она не могла больше отвергать или останавливать проявления этой необузданной любви. Вскоре Дантес, забывая всякую деликатность благоразумного человека, вопреки всем светским приличиям, обнаружил на глазах всего общества проявления восхищения, совершенно недопустимые по отношению к замужней женщине. Казалось при этом, что она бледнеет и трепещет под его взглядом, но было очевидно, что она совершенно потеряла способность обуздывать этого человека, и он был решителен в намерении довести ее до крайности.

Пушкин совершил тогда большую ошибку, разрешая своей молодой и очень красивой жене выезжать в свет без него. Его доверие к ней было безгранично, тем более что она давала ему во всем отчет и пересказывала слова Дантеса – большая, ужасная неосторожность! Семейное счастье начало уже нарушаться, когда чья-то гнусная рука направила мужу анонимные письма, оскорбительные и ужасные, в которых ему сообщались все дурные слухи и имена его жены и Дантеса были соединены с самой едкой, самой жестокой иронией. Пушкин, глубоко оскорбленный, понял, что, как бы лично он ни был уверен и убежден в невинности своей жены, она была виновна в глазах общества, в особенности того общества, которому его имя дорого и ценно. Большой свет видел все и мог считать, что само поведение Дантеса было верным доказательством невинности госпожи Пушкиной, но десяток других петербургских кругов, гораздо более значительных в его глазах, потому что там были его друзья, его сотрудники и, наконец, его читатели, считали ее виновной и бросали в нее каменья… Наконец, на одном балу он так скомпрометировал госпожу Пушкину своими взглядами и намеками, что все ужаснулись, а решение Пушкина было с тех пор принято окончательно…»

Первый вызов Дантесу был отправлен 5 ноября, и секунданту, которым был Соллогуб, Пушкин велел так повернуть дело, говоря об условиях дуэли, чтобы, «чем кровавее, тем лучше». Причиной, как некоторые считают, послужило анонимное письмо от «ордена рогоносцев». Но Геккерн, усыновивший Дантеса, попросил хотя бы на время отложить дуэль, а усилиями друзей Пушкина она была окончательно расстроена.

10 января 1837 года Дантес обвенчался с Екатериной Гончаровой, сестрой Натальи.

А 25 января Пушкин получил новое анонимное письмо, в котором сообщалось о состоявшемся тайном свидании Натали с Дантесом, произошедшем в квартире Идалии Полетики в кавалергардских казармах.

Полетика была одно время весьма дружна с Пушкиным, и даже стала его родственницей через Натали и Загряжскую, но потом между ними что-то произошло. Кто-то говорил, что Пушкин отверг ее притязания, кто-то – что он написал в ее альбом любовное стихотворение, датированное 1 апреля… Но, тем не менее, именно Полетика, по прозвищу Мадам Интрига, стала «организатором» последней в жизни Пушкина каверзы.

Жила Полетика на Шпалерной (дом 41) и перед самым приходом Натали, спешившей к ней в гости, ушла из дома. Дальнейшее, со слов самой Гончаровой, описывала Вера Вяземская. Когда Натали «…осталась с глазу на глаз с Дантесом, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя. Пушкина не знала, куда ей деваться от его настояний; она ломала себе руки и стала говорить как можно громче. По счастью, ничего не подозревавшая дочь хозяйки дома явилась в комнату, гостья бросилась к ней».

В ночь с 25 на 26 января Пушкин написал Геккерну резкое письмо, называя его «сводником», а заключенный с Екатериной Николаевной брак – «делом змеиной хитрости двух негодяев, связанных пороком». Дуэль после этого была неизбежна.

Уже к вечеру к Пушкину явился атташе французского посольства виконт д'Аршиак с вызовом (он представлял Геккерна и на несостоявшейся дуэли в ноябре).

Идалия Полетика – Мадам Интрига

27 января 1837 года К. К. Данзас, проходя по Пантелеймоновской улице (ныне улица Пестеля), увидел Пушкина в санях. Тот же, заметив знакомца, остановился:

– Данзас, я ехал к тебе, садись со мной в сани и поедем во французское посольство, где ты будешь свидетелем одного разговора.

Данзас позже говорил, что на этой улице жил тогда К. О. Россет, и Пушкин, видимо, желал взять его в секунданты, но не застал дома. В посольстве было условлено о дуэли. Впрочем, многие сомневаются в случайности этой встречи и в том, была ли она вообще. Но в силу каких-то причин секундантом Пушкин избрал именно Данзаса. Около 14 часов секундантами были окончательно выработаны и записаны на французском языке (оба экземпляра подлинника сохранились до наших дней) условия поединка.

«1. Противники становятся на расстоянии 20 шагов друг от друга и 5 шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между которыми равняется 10 шагам.

2. Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут стрелять.

3. Сверх того, принимается, что после выстрела противникам не дозволяется менять место, для того чтобы выстреливший первым огню своего противника подвергся на том же самом расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновляется как бы в первый раз: противники становятся на то же расстояние в 20 шагов, сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Секунданты, нижеподписавшиеся и облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий».

Данзас в своих воспоминаниях, записанных Аммосовым, говорит, что: «Не прочитав даже условий дуэли, Пушкин согласился на все». Затем Данзас отправился за пистолетами, а Пушкин, по сведениям Жуковского: «…начал одеваться, вымылся весь, все чистое (надел), велел подать бекеш, вышел на лестницу. Возвратился, велел подать в кабинет большую шубу и пошел пешком до извозчика…» От своей квартиры на Мойке, 12, он отправился на Невский, в кондитерскую Вольфа и Беранже (Невский проспект, 18), где выпил стакан лимонада и откуда прямо отправился с Данзасом на Черную речку.

Дом бывшей кондитерской Вольфа и Беранже. Здесь Пушкин выпил последний стакан лимонада

(Интересно, что с этой кондитерской связаны еще две трагедии русской культуры. Весной 1846 года именно здесь Ф. М. Достоевский познакомился с М. В. Петрашевским и в итоге был сослан в Омский острог. 20 октября 1893 года, в том же помещении (где уже находился ресторан Лейнера), после концерта в Александрийском театре Чайковский выпил стакан сырой воды, после чего заболел холерой и умер.)

Затем дуэлянты, как записал А. Аммосов: «…сели в сани и отправились по направлению к Троицкому мосту. На Дворцовой набережной они встретили в экипаже г-жу Пушкину. Данзас узнал ее, надежда в нем блеснула, встреча эта могла поправить все. Но жена Пушкина была близорука; а Пушкин смотрел в другую сторону».

Выехали за город (считается, что дуэль происходила на Черной речке, вблизи Комендантской дачи). Сначала из саней вышли секунданты и, осмотрев местность, выбрали площадку в полутораста саженях от Комендантской дачи, в небольшой березовой роще.