Читаем без скачивания Дипломатия Волков - Холли Лайл

Впрочем, секреты Кейт могли подождать, пока он не убедится в достоверности ее информации. Если связь между Сабирами и Доктиираками зашла так далеко, Кейт оправдает любое потраченное на нее время.

Придя к себе, Дугхалл снял утреннюю одежду и облачился в широкие панталоны из черного шелка и богато расшитую красную шелковую блузу – все это представляло собой официальное одеяние, полагавшееся верховному посланнику Галвеев на Архипелаге Имумбара. Он знал, что за ним следят: кто-нибудь всегда наблюдал за его комнатой из-за потайной панели у северной стены. Обнаружив сей факт уже в первую ночь, он постарался никоим образом не выказывать своей осведомленности. Знать, что за тобой постоянно наблюдают, едва ли не столь же полезно, как и быть уверенным в противоположном.

Одевшись, он открыл одну из полудюжины коробок для париков, извлек из нее самый роскошный и причудливо заплетенный и водрузил на голову. Потом достал из другой коробки украшенный шипами головной убор, коему предназначалось удерживать на месте парик, и пристроил его поверх прически так, чтобы ребро с семью шипами протянулось от уха до уха. Немного пошевелил созданную конструкцию и, убедившись в том, что голова надежно ею прикрыта, достал пук унизанных бусинами перьев и вставил каждое перо в предназначенный ему шип, как в гнездо.

Дугхалл не собирался одеваться столь официально на мероприятие, в общем-то не требовавшее такой пышности. Однако парик, головной убор и парадная одежда обладали особыми деталями, которые были необходимы ему в данный момент, и сидевший за панелью шпион мог бы посчитать странным, если он облачится во все это великолепие, а потом снимет его, так никуда и не отправившись.

Свой парадный костюм он приготовил на островах, собираясь на эту свадьбу. Пышная одежда изобиловала потайными карманами: в каждом находился либо пакетик с неким порошком, необходимым для свершения какого-нибудь заклятия, либо амулет, зачарованный для конкретной цели. Дугхалл запустил руку в якобы декоративную складку и пощупал между бусин, особым способом нашитых вдоль края, где в одном из кармашков хранился специальный шелковый мешочек.

Потянув за веревочку, он достал из мешочка очаровательную золотую брошь – врезанную в пластинку драгоценного металла лисичку, окруженную семью рубиновыми звездочками, обозначавшими семь главных островов Архипелага Имумбара, пылавших на фоне бесчисленных резных звездочек, соответствовавших несчетным маленьким островам. Неплохое и вполне официальное украшение... К тому же сопутствовавшие ему заклинания стоили Дугхаллу целой недели трудов и лишних капель собственной крови.

Лишь только Дугхалл прикрепил брошь в самом центре своего одеяния, он ощутил, как оживает созданная им магическая стена, и улыбнулся. Шпион, сидевший по другую сторону своего хитроумного глазка, увидит сейчас лишь то, что находится перед его взором, – и то, что ожидает увидеть: человека, готовящегося к исполнению официальных обязанностей. Теперь по комнате будет ходить двойник Дугхалла; он станет перебирать документы, быть может, займется сочинением очередного из бесконечных писем, составляющих суть жизни дипломата. Ну а сам Дугхалл тем временем отправился к другой коробке. Снял с подставки парик, затем взял подставку, а парик бросил в коробку. Резное деревянное подобие головы раскрылось в его руках на две половинки – после того как Дугхалл отодвинул старательно замаскированную задвижку в правой щеке, прикрывавшую углубление, и одновременно нажал пальцами на углубление и левое ухо.

Внутри деревянной головы он прятал свои гадательные инструменты: предназначенную для крови чашу, зеркало для огней, две кисти для порошков, серные палочки, ограждающие порошки и устройство для кровопускания, которое он придумал, устав резать себе руки даже самыми острыми ножами. Опустившись на пол со скрещенными ногами, Дугхалл расставил инструменты, поместил один из полых шипов в стеклянный фиал, обмотал резиновым жгутом предплечье и клюнул шипом в напрягшуюся вену, чуть скривившись при этом. Не самый удобный способ, но все-таки много удобнее ножа.

Из шипа кровь хлынула в чашу; когда жидкость покрыла дно, он нарисовал на зеркале первый кровавый круг, выпустив руду из шипа узкой аккуратной линией. После насыпал в чашу оградительные порошки, разжег огонь с помощью серной палочки и воспламенил их. Пока они горели, Дугхалл произнес первое заклинание – со скоростью, выдающей долгую практику.

Кровяной круг вспыхнул огнем, и он начертал внутри него иероглиф, обозначающий прошлое. Затем прошептал имя параглеза Доктиираков и сфокусировался на своей последней встрече с этим человеком на вчерашнем приеме. Роняя по капельке крови на зеркало всякий раз, когда огонь начинал угасать, и не отрывая глаз от врага – параглеза, обсуждавшего с посланцем Сабиров планы истребления его собственной семьи, он попытался проследить Сабира на улицах Халлеса возвращающимся к своему логову, но чары скрыли этого человека, как только он удалился от Дома Доктиираков.

Впрочем, это не было важно. Главное в другом: подтвердилось все, что сказала Кейт. Доктиираки и Сабиры заключили союз против Галвеев.

Глава 7

На краденом коне удобной поездки не жди.

Хасмаль проклинал каждый громкий стук копыт по мощенной камнем дороге, каждое нервное движение животного в сторону от очередной стаи вспорхнувших из куста птиц или кучки выскочивших из хижины детей. Конь – в этом он не сомневался – принадлежал не иначе как Бретвану, Иберанскому богу воздержания и распутства, удовольствия и боли, жизни и смерти, и являлся предвестником боли и смерти, а также – если судить по состоянию тестикул – долговременного целибата. На болячках Хасмаля возникали свои болячки, и тело его ныло так, что короткие прогулки по земле с проклятым животным на поводу более не приносили никакого облегчения.

Что и должно было научить его жить в этой стране, за которой приглядывают Иберанские боги, а не добрые боги – Хмоты, на которых человек вполне мог положиться: разве Водор Имриш допустил бы, чтобы он украл столь подлое животное? Нет и нет, никогда.

Хасмаль намеревался достичь места, боги которого отнесутся к нему благосклонно, где он не будет испытывать чувства, что они или смеются над ним, или бесстыдно дурачат. Он слышал, будто у людей, все еще державшихся за земли Стрифии, правят симпатичные боги, разве что аморальные... однако, быть может, боги, поощряющие блудниц и воров, не станут глядеть слишком холодно на Сокола, далеко залетевшего от родных мест. И посему он решил направиться в Стрифию, а потом – в какой-нибудь другой мир, соответствующий его нуждам, но тем не менее находящийся в пределах досягаемости. В сотне лиг к юго-востоку отсюда, в Костан-Сельвире, он мог бы наняться матросом на первый же корабль, который отправляется из этой гавани в Брельст. Из Брельста можно пересесть на речной корабль, идущий вверх по реке Имджоси. Корабельщики, направлявшиеся против течения, всегда нуждались в лишних руках. Платить пришлось бы лишь за проезд вниз по реке... Итак, удача уже сопровождала его предприятие. Чем дешевле стоила вещь, тем больше нравилась она Хасмалю, тем благоприятнее казались ему сопутствующие ей знамения.