Читаем без скачивания Улитка - Эльга Мира

Я проснулась в полдень с тяжелой головой, пустым желудком и ощущением жуткого перепоя. Выбралась на палубу. Господи, ну и жара! А кругом только остатки шумного праздника, да несколько ребят, загорающих на палубе.

«Так забавно! Вчера все были королями и королевами, а сегодня – бледные, изможденные похмельные зомби».

Димка с Робом потягивали пиво в капитанской рубке. Спелись, красавцы! Увидев меня, они замахали приветственно.

– Иди к нам!

– Как ты? – спросил Роб, протягивая бутылку холодного Heineken, только что вытащенную из льда.

– Вчера было лучше, – вздохнула, прикладывая ледяную стекляшку к виску. – А где все?

– Выгнали к черту. Задолбали, алкаши! – заржал Димон. – Твои спят в третьей каюте.

В этот момент под визг девиц Джудит с разбега прыгнул в воду. За ним махнули пару парней. Роб не выдержал и бросился следом.

– Какие планы? – спросил Димка. – Кстати, завтра день Взятия Бастилии. Самый большой праздник у лягушатников. Может, поплывем в Сен-Тропе? На Никки Биче и Бора Бора будут убойные пати.

– Можно! – откликнулась я, уже возвращаясь к жизни. – Кстати, ты не волнуйся – отец расплатится.

– Ты че, мне не в жилу брать с тебя деньги!

– Давай тогда по-честному – пополам. Я все равно заправляла бы яхту.

В каннском порту нас сошло двенадцать человек. Шесть номеров в Miromar, шесть в Hyatt. Пять часов крепкого сна и уже в восемь вечера в казино за рулеткой! Аллилуйя! При этом ни комплексов нереализованности, ни мук творчества. Все гладко и четко, за исключением время от времени трясущихся рук и тумана перед глазами.

– I’m easy like Sunday morning! – пел нам Ленни Кравиц, друг и брат всех веселых ветрогонов.

Привет, Сен-Тропе, город правильных людей! Все, кто рулит на край Лазурки, знает, зачем это делает, – пляж Пампелон, что в километрах десяти от города вытянулся длинной песчаной косой. Первый съезд в клуб Бора Бора, второй – на Кон Тики, туда прет больше всего Rich & Beauty, дальний за ним, в минуте езды, съезд к Ники Бичу и Эпикурин – самая пыльная из всех дорог. А кругом упоительная простота! Снующие повсюду феррари, мазерати, ройсы и бентли, голливудские звезды и охотящиеся за ними папарацци с длинными объективами. Задницы Лопес, груди Афродит, торсы Гераклов. Солнечно, парко, прет… Восторженные крики друзей. Ура! Берем Бастилию – сначала на Никки в водовороте загорелых тел, брызг шампанского, всеобщей эйфории, затем в Бора Бора, в бассейне, наполненном шарами под цвет французского триколора. Почти неузнаваемый диско-ремикс Марсельезы – вот это извращение! Виват либерта! Шары взлетели ввысь! Да здравствует свобода, равенство и братство! Ночь взорвалась безумным фейерверком…

Все домой!

Живые, но изрядно измученные разгульной «Дольче Вита» мы вернулись в Вену. Начались будни. Под натиском родителей мне все же пришлось устроиться на работу. Сиси протежировала мою кандидатуру на должность помощника главного редактора в престижное издательство, которое выпускало собственный литературный журнал. Его задача состояла в тестировании подающих надежды авторов. Те литераторы, чьи произведения получали хороший отзыв после публикации в журнале, могли в дальнейшем рассчитывать на контракт с издательством. Увидев настоящего соратника, обладающего хорошим вкусом и чутьем на бестселлеры, мой пятидесятилетний босс Артур проникся ко мне доверием, даже принялся по-отцовски оберегать. Жаль только, что спустя два года, как раз в период нашего расставания с Робом, он умрет от сердечного приступа. На его место придет высохшая очкастая кобра. С ней мы так и не сможем найти общий язык. Не удивительно, что мой интерес к работе в итоге сойдет на нет. Когда ремесло перестает приносить удовольствие, оно становится таким же не выносимым, как надоевший любовник.

Роберту с родительским контролем повезло больше. Во-первых, когда тебе уже двадцать восемь, у предков заканчивается запас упреков и угроз, а во-вторых и в самых главных – бабушкино наследство творит порой чудеса, обеспечив спокойную жизнь рантье. Однако Роб, привыкший рассчитывать только на себя, не первый год хорошо зарабатывал. Благодаря свободному владению французским и английским языками, он занимался техническими переводами бизнес-документации для крупных корпораций.

Так потекла обыкновенная жизнь, от которой мы оба, на удивление, стали получать удовольствие. Она подразумевала долгий совместный путь – сначала вдвоем, а чуть позднее и с парочкой карапузов.

Но работа не волк и, как известно, в лес не убежит. В первые числа сентября мы всей дружной гурьбой понеслись в Венецию на кинофестиваль.

2007 год оказался плодовитым на шедевры. «Любимая» – автобиографическое эссе Арно Деплишена о глубокой тоске по рано ушедшей из жизни матери. «12» – напряженная драма Сергея Михалкова с потрясающей игрой российских актеров, которая заставила зал аплодировать стоя. Обличающая картина «Ночной дозор» величайшего эстета и мастера эпатажа Питера Гринуэя, которого я обожала безмерно. Была еще одна безусловная жемчужина фестиваля – красивая и трогательная история о любви и непоправимых ошибках детства – «Искупление» Джо Райта, снятая по мотивам одноименной книги Иена Макьюена. Возвратившись в Вену, я прочла ее дважды, каждый раз заливаясь слезами. Но лично нас с Робом разозлила и, наверное, поэтому тронула больше всего лента Брайана Де Пальма «Без Цензуры» – о зверствах американских наемников в Ираке. От увиденного и прочувствованного эмоции обострились до предела. Неудивительно, что всего одна нежелательная встреча сумела перечеркнуть сотни наполненных смыслом моментов. Бывшая жена, неподражаемая Альба! Добро пожаловать на сцену!

Наверное, такой женщине я и сама отдала бы целый дом. Испанская дьяволица была не просто безумно красива, она обжигающе пьянила. Длинное узкое лицо, огромные черные глаза пуговицами, слегка опущенные к вискам, сочно-красные губы, которым и помады не нужно! Я запаниковала. Кто может дать гарантию, что прошлое ушло безвозвратно? И, словно в подтверждение моих опасений, Альба, безразлично прошествовав мимо меня, подошла к бывшему муженьку и крепко поцеловала. Роб слегка улыбнулся. Мое сердце вспыхнуло ненавистью. Еще минута – и начался бы скандал. На помощь пришел Джудит:

– Привет. Прекрасно выглядишь. Разжилась новым спонсором или пока в поисках?

– Не твое дело, – грубо отрезала та низким гортанным голосом, даже не повернувшись в его сторону. Мутно-порочным взглядом она просто засасывала Роба в себя. – Как ты, дорогой?

«Он в полном порядке, сучка безмозглая!» – захотелось кинуть ей в лицо, но вместо этого я стояла молча за спиной мужчины, еще пять минут назад запускавшего в мои волосы пальцы, взъерошивая их нежно, и думала: «Любовь – это имя утраты, которое никакая новая встреча не в силах восполнить».

– Однозначно не так, как тебе хотелось бы, – коротко ответил Роберт.

В то мгновение мне показалось, что мира, принадлежащего лишь нам, больше не существует. Издалека я услышала шепот Сиси: «Вот же наглая дрянь!» Роберт взял меня за руку и повел по коридору. Альба исчезла из поля зрения, но ее присутствие ощущалось весь вечер, нагнетая конфликт. Заходя в кинозал, Роб попытался обнять меня за плечи. Я вырвалась с яростью, не ускользнувшей от друзей. Кто любил, сможет меня понять. Когда встречаются две соперницы, не хочется проигрывать. Особенно, если ты всего лишь любовница, а она – жена, пускай и бывшая. Сколько временных связей может быть у мужчины? Много, очень много! А вот супруга, даже вероломно растоптавшая душу, останется в нетленной памяти на веки вечные.

Мне стало ясно: на красной венецианской дорожке выиграло прошлое. Не имело значения, подерусь ли я с этой самовлюбленной бестией или униженно останусь стоять в стороне. Дело было совсем не в этом, а в самом Робе и его молчании, унизившем мое достоинство. Была ли это растерянность от неожиданной встречи, или чувства к женщине, которая, подобно терпкому вину, могла опьянить любого мужчину, все еще будоражили кровь моего любимого – сказать трудно. Но тот случай проложил первую борозду сомнений в нашей идеалистической любви.

Вернувшись вечером в номер, Роб бросился на кровать прямо в одежде и с сарказмом заявил:

– Начинай, я же вижу, тебя распирает.

Внутри действительно все клокотало.

– Почему мне известно ее имя, а ей мое нет? – бросилась я в атаку.

– Напомни, разве это я первый рассказал тебе о ней? – заложив руки за голову, спокойно парировал Роб.

Язвительная насмешка играла на мужском лице.

– Нет, не ты. И все же мог бы нас представить.

– Зачем тебе это нужно?

– Не прикидывайся дурачком – ты все прекрасно понимаешь! – выпалила я, уже не в силах сдержать ярость. – Она присосалась к тебе, как пиявка, словно до сих пор имеет на тебя права. А ты только соизволил улыбнуться!

– А что я, по-твоему, должен был сделать? Укусить ее за нос? Плюнуть в лицо? Что бы ты сделала на моем месте? – поинтересовался мой любовник.