Читаем без скачивания Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник) - Леонид Филатов

«Але!.. Добрый день!.. Будьте любезны, Евпатия или Аглаю!.. Они на даче?.. А с кем я говорю?.. Соседка?.. Да нет, просто скажите, что звонил Парамонов!..»

Двушки кончились. Можно было бы, конечно, разменять пятаки, да что в этом толку!.. Толик оглянулся по сторонам. За мутным стеклом телефонной будки размыто, как на экране неисправного телевизора, двигалась безразличная толпа со смазанными лицами, текли ленивые потоки машин. Обычный тухлый московский пейзаж. Ничего такого, что могло бы смутить глаз или ухо. И все-таки Толик сжался от мгновенного и острого чувства опасности. Чувство это не покидало его весь последний день, но именно сейчас обострилось до предела. И вроде бы этот тип в польском плаще и с полиэтиленовой авоськой ничем не отличался от остальных мужичков, вяло топтавшихся у табачного киоска, но волчья интуиция Толика безошибочно выхватила из тысячи других прохожих именно этого невзрачного типа — слишком безразличный взгляд, слишком настороженный профиль. Следят, сволочи!..

Толик еще с полминуты оставался в будке, делая вид, что набирает очередной номер, — ему хотелось как следует запомнить внешность человека с авоськой, — а затем стремительно выскочил на улицу и ринулся в толпу…

…Он то замедлял шаг, то снова набирал скорость. Мало-помалу погоня начинала его забавлять. Спину покалывали мурашки, холодные и острые, как пузырьки в газировке, но Толик знал, что это не страх. Это было то веселое, дерзкое и куражливое состояние души, которое запомнилось ему еще со школьных времен, когда «замоскворецкие» ходили на «марьинорощинских».

Человек в польском плаще продолжал двигаться за ним, держа руку с авоськой чуть на отлете, точно в ней находилось нечто такое, что всякую секунду может взорваться…

…В троллейбусе они снова оказались рядом. При близком рассмотрении преследователь и впрямь оказался совсем бесцветным: блеклые глаза, рыжие реснички. Ну что ж, все правильно. ОНИ дело знают, таким и должен быть профессиональный филер.

Толик подобрался к преследователю совсем близко — пусть знает, козел, что я его рассекретил! — и принялся настырно сверлить его зрачками. Тот рассеянно отстранился, исподлобья взглянул на Толика, по лицу его скользнула тень не то удивления, не то смущения, не то досады — Толик победительно отфиксировал последнее! — и опять бездумно воззрился на бегущий за окном городской пейзаж…

…Толик выскочил из троллейбуса где-то в районе Кропоткинской. Некоторое время он шел не оглядываясь, наконец не выдержал и обернулся. Тип с авоськой, ничуть не скрываясь, следовал за ним.

В далекой диссидентской юности Толику попался в руки какой-то роман из жизни народовольцев. Революционеров Толик не любил, книжка ему активно не понравилась, но кое-какие полезные сведения он оттуда все-таки выудил. Ну, например, способы обнаружения слежки.

Сделав еще несколько шагов, он внезапно свернул в переулок и юркнул в дворовую арку. Двор был тупиковым. Толик прилично знал этот район — неподалеку находилась музыкальная школа, где он проучился целых два года.

…«Хвост» появился через несколько минут. Толик схватил его за лацканы плаща, рванул на себя и тут же прижал к стене. «Хвост» смотрел на него испуганными линялыми глазками и не делал никаких попыток освободиться.

— Вот что, боец невидимого фронта!.. — Толика прямо распирало от собственной отваги. — Передай своим соколам, что я их не боюсь! У вас есть все — тюрьмы, лагеря, доносчики, а я вас не боюсь, понял?!

Толик еще раз тряхнул преследователя за плечи, словно желая убедиться, дошел ли до него смысл сказанного. Раздался странный звук — что-то хрустнуло и чавкнуло одновременно. Толик отшатнулся. На земле валялась полиэтиленовая авоська, полная разбитых яиц. Яичная лава неторопливо текла по Толиковым башмакам…

— Лида!.. — высоким голосом закричал «хвост». — Вызови милицию!.. Или позвони соседям!.. На меня какой-то придурок напал!.. Он меня аж от Никитских ворот пасет!..

Толик оглянулся. В окнах замелькали люди. Какая-то женщина истошно закричала. В подъезде захлопали двери. Кто-то невидимый, грохоча каблуками, уже сбегал по лестнице.

— Простите меня!.. — задушенно сказал Толик. — Это недоразумение… Я просто обознался… Вот десять рублей… К сожалению, у меня с собой больше нет… Это вам за яйца…

…Толик уже целую минуту барабанил в металлическую дверь. Как ни странно, именно перед этой дверью он стал понемногу успокаиваться. Здесь ему откроют, не могут не открыть. Просто мастерская находится далеко отсюда, в самой глубине подвала, — пока услышат стук, пока поднимутся по лестнице…

Наконец послышались шаги, заскрежетала отодвигаемая щеколда. На пороге стояла Аглая. То лик привычно потянулся для поцелуя, Аглая резко отстранилась. Это было отступление от традиции. Впрочем, для Толика это была уже не первая неприятная неожиданность за последние сутки.

Внизу, перед самым входом в мастерскую, Толик предпринял еще одну вялую попытку обнять Аглаю, но та была настороже и успела перехватить его руку:

— Не надо, Толик!.. Евпатий дома… Да вообще не надо… Скучно все это… Скучно и противно… Извини.

Да, привычный Толиков мир рушился на глазах. Что они, честное слово, с ума посходили, что ли?.. Неужели они всерьез допускают, что он, Толик, может стать предателем?..

Бородатый Евпатий в черном свитере, перепачканном краской, размашисто лупил кистью по холсту. Он не обернулся на вошедшего, но по его мгновенно напрягшейся спине Толик понял, что его приход не остался незамеченным.

В центре мастерской громоздился уродливый пандус, грубо задекорированный то ли под холм, то ли под лужайку. На пандусе, склонившись друг к другу, сидели две голые девицы в васильковых веночках.

— Здрасьте, прелестницы!.. — приподнято поздоровался Толик. — Вы сегодня кто?.. Наяды?.. Дриады?.. Сирены?.. Хотя какая разница?.. Все равно под кистью маэстро вы превратитесь в винегрет!..

— Это наши соседки! — предупредительно объяснила Аглая. — Студентки из Армавира: Таня и Оля. Они иногда позируют Евпатию. Не бесплатно, разумеется.

Толик подошел к Евпатию, подал ему руку, тот пожал ее, не отрывая глаз от холста. Да, ошибки быть не может. Кто-то им сообщил. Но что, собственно, могли сообщить, что? Что Толика вызывали? Но это еще не повод подозревать его черт-те в чем!..

— Не так страшен черт, как его Малевич!.. — Толик коротко хохотнул. — Ну скажи, старый похабник, на кой тебе обнаженная натура?.. То же самое ты мог бы нарисовать, глядя в потолок. Или в телевизор.

— Девочки! — Евпатий бросил кисть в ведерко с растворителем. — Я думаю, на сегодня мы закончили. Насчет завтра договоримся отдельно. Аглая Ивановна вас предупредит.

Девицы неспешно напялили халаты, попрощались с Евпатием и Аглаей и, не удостоив Толика даже взглядом, чинно двинулись к выходу.

— Вот черт!.. — Толик никак не мог слезть с ернического тона. — Они ведь и вправду чувствуют себя жрицами искусства!.. Жаль не поинтересовался, как они умудряются сохранить в себе столько достоинства, будучи без трусов?..

— Ты сегодня слишком агрессивен, — бесцветным голосом сказала Аглая, — и очень плоско шутишь. Обычно ты остроумнее. Что-нибудь произошло?..

— Это я вас должен спросить, что произошло! — Толик пошел ва-банк. — Я целый день не могу ни до кого дозвониться. А про вас мне сказали, что вы на даче. Как это понять?..

— Видимо, кто-то пошутил, — пожал плечами Евпатий. — Мы никуда не уезжали. Аглая, правда, отлучалась на рынок. А я, как видишь, весь день работаю…

— Толик! — решилась наконец Аглая. — Это хорошо, что ты пришел. Давай поставим точки над «i». Тебя ведь вызывали, правда?

— Правда, — чистосердечно ответил Толик. — Я и не скрываю. Я потому и звонил, что хотел вас предупредить. Но вы все разбежались по щелям, как тараканы…

— А ты знаешь, — неожиданно перебил его Ев-патий, — что у Игоря с Ларисой, у Борьки и у нас были обыски?.. Сразу после того, как тебя вызывали?..

— Ты с ума сошел?.. — напрягся Толик. — Я-то тут при чем?.. Значит, кто-то навел!.. У них контора работает будь здоров!..

— Не нервничай, Толик! — устало сказала Аглая. — Тут все нервные. Просто, раз уж ты здесь, хочется понять, что же все-таки происходит…

— Да они все знали! — закричал Толик. — Они даже знали, откуда у нас ксерокс!.. Но я не сказал им ни единого слова, клянусь!..

— Ты только кивал, — тихо произнес Евпатий. — Они спрашивали, а ты говорил: да или нет. Ну тогда, разумеется, ты ни в чем не виноват!..

— Но есть же элементарный здравый смысл! — взорвался Толик. — Если тебе показывают на небо и говорят: оно синее, не так ли?.. Что ты им ответишь?.. Что оно зеленое?..

— Убийственный аргумент! — печально усмехнулась Аглая. — Ты же неглупый человек, Толик. Согласись, в твоих доводах есть некоторая двусмысленность…