Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст - Гай Орловский

Так что сейчас Ламбертиния по-прежнему процветает между землями короля Джона и маленьким драчливым из-за бедности королевством, что формально остается под рукой Барбароссы, но давно уже живет своим умом и под управлением местных лордов.

Правда, с этой стороны герцогство самым краешком в полсотни миль граничит и с Шателленом…

Я задумался, с королем Найтингейлом у нас хорошие отношения, я усиленно превозношу их, как дружеские, однако ему очень не понравится, если бы я вдруг вздумал повести уже собранную армию через его королевство.

Тем более прекрасно понимает, что могу не удовольствоваться только освобождением своей «жены».

Я вздрогнул, поймал себя на мысли, что на полном серьезе прикидываю, как буду освобождать Ротильду, хотя только что обоснованно и ничуть не кривя душой объяснил графу Меркелю, что и пальцем не шелохну для того, чтобы хоть как-то вмешаться.

Дуракам жениться вообще противопоказано. Говорят, женитьба — умная вещь для дурака и глупая для умного, но я точно сглупил, что значит, вроде бы умный, но раз сглупил, то дурак? Или умный, женившись, резко глупеет?

Жениться надо так же, как умираем, — то есть только тогда, когда никак иначе, но я женился, поддавшись мелочному расчету, и вот теперь аукнулось. Мораль — нельзя быть мелочным. Если уж воровать, то по-крупному, чтобы после отсидки что-то осталось. В смысле, за это стоило проходить через неприятности.

Выглянув из шатра, велел коротко:

— Паланта ко мне!

Часовой сказал торопливо:

— Сейчас найдем. И еще, ваше высочество, вы не поднимайтесь, просто крикните! Мы услышим. И все сделаем.

— Спасибо, — сказал я, — забота о сюзерене — это весьма, да.

— Дык и вы о нас же, — возразил часовой и, передав копье соседу, унесся со всех ног.

Хорошее время, мелькнуло в голове. Я — полевой вождь, вот и заботятся. Но как только рассядусь на троне, каким бы ни был и что бы ни делал, все равно стану для всех говном, который только хапает, насильно имеет чужих жен при дворе, ест сало с медом и вообще даже спит на бриллиантах.

Палант появился встревоженный, но с огнем в глазах, расправил плечи и замер у входа.

Я сказал сварливо:

— Давай без этих придворных штучек. Тащи свою карту… Та-а-ак, у нас сейчас три армии в этом регионе. Будакер наверняка уже привел свою и готовится располагать в Турнедо, Клемент и Альбрехт ведут в Скарлянды и Варт Генц. Та-а-ак… шли гонца к Будакеру, пусть пока не распределяет отряды по гарнизонам, а немедленно двигается через Шателлен вот по этой дороге прямо в Ламбертинию…

— Ваше высочество!

— Слушай и выполняй, — сказал я строго и ласково. — Второе — графам Магенвэйлу со своими полководцами и безработными военачальниками и графу Шварцкопфу с вождями срочно выступить навстречу армиям… Победоносным и Прославленным в боях, принять командование и вести вот по этим дорогам…

Палант проследил за моим пальцем, глаза стали еще шире.

— Ваше высочество!

В его светлом голосе были страх и недоумение.

— Что тебя смущает? — спросил я.

— Но ведь это вторжение в королевство Шателлен!.. Тремя армиями! Его Величество не допустит… Это война?

Я поморщился, сказал сердито:

— С королем Найтингейлом постараюсь договориться. Он человек чести. А кто останется равнодушным, если жену его союзника безобразно хватают и швыряют в темницу, как будто она и не она вовсе?.. Если Найтингейл нам не поможет, он покроет себя позором во всем цивилизованном мире и за его пределами. Вот увидишь, он и сам постарается, для короля репутация — власть и деньги!

Палант покачал головой:

— Даст отряд в десяток лучников?

— Главное, — сказал я наставительно, — участие в общем деле. Символическое участие — тоже участие. В общем, все понял?..

— Ну да… ваше высочество…

— Хорошо, — сказал я, — трудись, пчелка моя железнобокая. А я пока побегу вперед, как всегда у меня почему-то, буду прометать вам дорожку, чтобы никто не споткнулся.

Он смотрел на меня с завистью.

— К Найтингейлу? Ваше высочество, вы хоть в бой без нас не вступайте, дождитесь!

— Тогда спешите, — ответил я с достойным лорда высокомерием.

Он спросил вдогонку:

— Ваше высочество, можно один вопрос…

Я ответил раздраженно:

— Палант, что за церемонии? Просто спрашивай!

— Ваше высочество, — спросил он умоляющим голосом и от неловкости даже слегка заискивающим, что для него непривычно, — вы всех нас сюда увели… Даже Растера и Альбрехта, что всегда оставались в Сен-Мари вашими верными помощниками.

— Ну-ну быстрее, я на пороге!

— Ваше высочество, — сказал он уже чуть настойчивее, — это не только меня беспокоит! А кто остался в Сен-Мари?.. Ваша власть там не дрогнет? Не пошатнется? Сэр Ричард, это и наша власть!

Я сказал тепло:

— Палант, спасибо, что думаешь и об отечестве. В Элладе тех, кто не ходил на выборы главы государства, вообще изгоняли из государства. В Сен-Мари герцоги Готфрид и Ульрих должны в мое отсутствие завоевать симпатии местных лордов, а также как можно больше голосов для Готфрида.

Он сказал тревожно:

— Не жаль отдавать корону?

Я сказал возвышенно:

— Как рыцарям, нам важнее не потерять честь, как христианам — душу. Почему не предположить, что, отдавая корону, я получу нечто более значимое?

Он робко улыбнулся:

— Да-да, вы правы, ваше высочество. Надеюсь, получите не только в духовном плане.

Я загадочно улыбнулся и вышел. Он еще не знает, что герцог Ульрих развернул работу по расширению деятельности ордена Марешаля на все территории, что под нашей властью и даже просто под влиянием.

Это поважнее простого и примитивного ввода войск в чужое королевство. И даст больше.

Насколько помню по разговорам, герцогство Ламбертиния ощетинилось мощными крепостями на границе с королевствами Барбароссы и Джона Большие Сапоги, что спят и во сне видят, как с двух сторон захватят ее богатые земли. Угроза стала особенно ощутимой, когда оба королевства укрепили союз браком короля Барбароссы с Алевтиной, дочерью короля Джона, но тот неожиданно для всех ушел замаливать в монастырь грехи, что поразило Барбароссу и впервые заставило задуматься о подлинных целях в жизни.

Однако со стороны королевства Шателлен никаких крепостей нет, все знают, что шателленцы исключительно мирный народ, со всеми дружат и со всеми торгуют, ни на кого никогда не нападали.

Возможно, в этом и есть мой шанс решить все быстро и сравнительно бескровно. В отличие даже от здешних мудрецов, у меня есть и некоторые знания, которыми те не обладают.

В частности, когда-то очень мудро поступил император Александр Первый, решившись на отчаянный и безумно рискованный шаг: не пытаться победить другого императора, великого Наполеона, которому никто еще не мог нанести ни единого поражения, а идти прямо на столицу его империи и захватить ее. А там местные лорды, которым приставят острия копий к животам, объявят своего императора низложенным.