Читаем без скачивания Гнев майя - Клайв Касслер

– Мне очень жаль, – твердо сказал Сэм, – но мы не можем продать то, что нам не принадлежит. Кодекс будет возвращен мексиканским властям. Насколько я понимаю, в нем содержится информация, которая не должна попасть не в те руки, иначе важнейшие археологические памятники станут добычей охотников за реликвиями прежде, чем археологи успеют до них добраться. Мы отвергаем не конкретно ваше предложение, а вообще любое подобное.

Поднявшись, Сара Эллерсби взглянула на часы.

– Что ж, боюсь, нам пора. – Она вздохнула. – Мое предложение было таким щедрым только потому, что мне не хотелось ждать, пока какой-нибудь мексиканский институт выставит кодекс на аукцион. Но, видимо, делать нечего. Рано или поздно здравый смысл возобладает, и чиновники от образования поймут, что целая новая библиотека лучше одного старого манускрипта. Благодарю за чай.

Она повернулась и стремительно вышла. Адвокаты заторопились следом, чтобы успеть открыть перед ней дверцу лимузина.

– Не нравится она мне, – проговорила Реми.

– Мне тоже, – откликнулся Сэм.

Золтан, не спуская глаз с окна, угрожающе заворчал.

Супруги вместе прошли обратно в лабораторию, снова надели хирургические перчатки, достали горшок и кодекс и вынесли наружу. Пройдя через потайную дверь в книжном шкафу, они спустились по лестнице на подземный уровень, к стрельбищу. Открыв оружейный сейф, Сэм положил оба предмета на полку, закрыл дверцу и повернул кодовый замок.

Когда они вернулись, Реми спросила Сельму:

– Охранные системы уже запущены и работают?

– Да.

– Отлично. Тебе лучше не спать здесь сегодня. Запусти все и отправляйся к себе. Ночью у нас ожидаются гости.

Было еще только четверть одиннадцатого, так что Фарго решили сами отправиться в университетский кампус. Найдя парковку неподалеку от корпуса, где помещалась кафедра антропологии, они зашли внутрь. Из кабинета Кейна как раз выходил студент, хмуро глядя на листы бумаги у себя в руках.

– Приведите в порядок библиографию и примечания, тогда и сдавайте работу, – внушал ему профессор. Увидев супругов, он воскликнул: – Сэм, Реми! Что случилось? Прошу, проходите.

Закрыв за ними дверь, он освободил от книг пару стульев.

– Мы ведь договорились, что я приеду к вам?

– Около часа назад у нас побывала другая гостья – некая Сара Эллерсби, – ответил Сэм.

– Не может быть!

– Вы ее знаете? – спросила Реми.

– Ее репутация идет впереди нее самой.

– С ней, очевидно, поделился информацией кто-то из коллег, с которыми вы говорили. Она предложила нам семь миллионов за кодекс и знала о его содержании.

– О-хо-хо. Мне-то казалось, каждому из них можно доверять… Я не учел размер соблазна.

– Так что вам известно об этой женщине?

– Больше, чем хотелось бы. Она принадлежит к одному из тех богатых семейств, что столетиями набивали свои особняки в Европе и Америке ворованными ценностями. В девятнадцатом веке они отправлялись в неисследованные уголки мира и там просто брали все, что хотели. В двадцатом платили огромные деньги на аукционах за добытое расхитителями гробниц и тем создали целый рынок. Происхождение находок их не интересовало, как и истинная сущность попавших к ним в руки объектов. И по сей день наиболее ценные реликвии скорее отыщутся не под землей или в музеях, а в таких вот коллекциях, создававшихся на протяжении нескольких поколений.

– И Эллерсби тоже владеют такой коллекцией? – спросила Реми.

– Да, и они одни из худших представителей своего класса. Начало их собранию древностей дало британское завоевание Индии, и еще каких-то лет тридцать назад методы, которыми они действовали, были в порядке вещей. Да и сейчас, если объект вывезен из страны происхождения до подписания соглашения ООН семидесятых годов, владелец имеет на него полное право и может делать с ним все, что хочет – оставить у себя и никому не показывать, продать, поставить на участке вместо садовой скульптуры… Эту лазейку оставили только под давлением таких вот богачей, как Эллерсби, на правительства своих стран.

– Сара была совершенно уверена, что мы вывезли кодекс из Мексики контрабандой именно для продажи, и ее это, кажется, нисколько не смущало, – подтвердила Реми.

Кейн покачал головой.

– Как я слышал, британские таблоиды уделяли немало внимания скандалам с ее участием на Лазурном Берегу и в других тусовочных местах. Ирония в том, что в Гватемале она творит куда худшие вещи, там дело обстоит гораздо серьезней.

– Почему?

– С шестидесятого по девяносто шестой в стране продолжалась гражданская война, унесшая двести тысяч жизней. Многие представители старой испанской земельной аристократии распродавали свое имущество и перебирались в Европу. Скупали эти латифундии в основном иностранцы, в их числе – отец Сары Эллерсби. Он приобрел огромное поместье Эстансия-Герреро у наследника, который предпочитал шикарную жизнь в Париже и казино Монте-Карло. Когда Саре исполнился двадцать один год, папочка переписал на нее часть состояния – несколько домов в европейских столицах, кое-какой бизнес и Эстансия-Герреро.

– Обычная практика в таких семьях, – заметила Реми.

– Так или иначе, вчерашняя английская школьница в мгновение ока стала одной из самых заметных персон в Гватемале. Кое-кто ожидал от нее прогрессивных устремлений, действий в защиту бедных крестьян-майя. Однако вышло наоборот. Она посетила свое поместье, и ей так там понравилось, что она туда переехала. То есть ее устроило именно текущее положение вещей. Она стала частью местной новой олигархии, сосредоточившей в своих руках восемьдесят процентов земель и еще бóльшую часть остального национального богатства. Индейцев они эксплуатируют не меньше прежних землевладельцев-испанцев, которых сменили.

– Печально.

– Ну, крестьян уже ничто не могло удивить – они привыкли, что от смены хозяина их положение не меняется. Сара Эллерсби питает слабость к сокровищам древних майя, но не к их потомкам, которые за жалкие гроши трудятся на ее полях и в принадлежащих ей компаниях.

– Ясно, – проговорил Сэм. – В любом случае мы ей ничего не продадим. Но что нам делать теперь?

– Мне нужно разобраться с коллегами. Надо выяснить, кто из них нечист на руку. Я сочиню для каждого какую-нибудь небылицу про то, что содержится в оставшейся части кодекса, – посмотрим, какая ложь дойдет до Сары Эллерсби.

– Боюсь, уже поздно, – ответила Реми. – Мы спрашивали об ее источниках, и она ничего не сказала. Наверняка она понимает, что мы попытаемся каким-то образом раскрыть их.

– Тогда нужно заняться исследованием кодекса и подойти сразу с двух сторон.