Читаем без скачивания Бриллиантовые яйца - Алексей Самойлов

С тех пор утекло не так много воды и бензина, и при этом некоторые суммы периодически ложились в карман страстному автолюбителю Фоксу Малдеру.

По поводу своего прозвища и постоянных подколок насчёт «А где же твоя Скалли?» Федя не комплексовал. Разумеется, себе он присобачил его сам, естественно, обожал «Икс-файлы», мистику, аномальщину, пейнтбол и прочие подобные заморочки. Выглядел, он, правда, совсем не так, как Малдер голливудский – пухлогубый очкарик, с маленькой стриженной почти под ноль головой, грузным туловищем на длинных кривых ногах, яркими голубыми глазами и тремя серебряными кольцами в левом ухе.

Вадик прибыл к Малдеру в институт, поймав машину в Реутове за сто пятьдесят рублей. Настроение «Митька» упало до нуля и уже катилось к абсолютному, поэтому первое, что он сделал, увидев Малдера в лаборатории, это промолчал. Приятель слишком увлечённо снимал дифрактограмму – поэтому, обнаружив Вадика угрюмо сидящего на высоком табурете, воскликнул:

– Глючило вспучило! Ты откуда такой пришибленный?

– Слушай, – Вадик с размаху хлопнул Малдера по руке, – загони мою телегу кому-нибудь! Вчера взял из сервиса, а сегодня утром коробка развалилась. Не могу больше!!!

– Не грусти, похрусти, – Малдер ссыпал Вадику фисташек, – значит, ты опять без колёс?

Сам Малдер разъезжал на машинах, которые вскоре продавал, поэтому собственной никогда не имел. Машины он менял также часто, как и своих подружек. Подобно Вадику, он был завзятым пикапером.

– Дай мне что-нибудь напрокат. Три четверти за «нивуху» – тебе.

– Договорились! – Малдер вновь протянул мясистую руку. – А бульники твои где?

Вадик вытащил из внутреннего кармана капсулу и небрежно высыпал на ладонь Малдеру три отобранных им камешка, на вид самых мелких и неказистых среди всех выуженных из яиц.

– Вот они какие! – Малдер поправил очки, – сейчас позыркаем…

Процесс Вадика не интересовал. Он закурил, несмотря на запрещающий знак на стенке лаборатории, и в это время вошёл какой-то тучный мужик с проплешиной на потной голове.

– Маскаев! Куда вы дели образцы для диффузионной обработки?

– Родион Иваныч, они у вас в кабинете в ящике, где бутылки.

Когда потный шатающийся на ногах мужик ушёл, Вадик спросил у пялящегося в микроскоп Фокса:

– Что это за чудило заходило?

– Декан, профессор. Митёчек, глянь на прибор, чего там? Да вон, чёрный гроб сзади тебя.

– Из него лента выплывает, а на ней график. Ну что, что с камнями?

– Шут его знает, – Малдер оторвался от микроскопа, – сейчас, тестер принесу, – и он вышел из лаборатории.

– Стой! – Вадик бросился за ним.

Но Малдер принял безобидный вид, прикинувшись валенком. Вадик сам был донельзя ушлым, и пронырливость Малдера только раздражала.

– Да не унесу я твои алмазы, не бойся! – добродушно улыбнулся Фокс и похлопал Вадика по рюкзаку на камуфлированной спине.

В этот момент в кармане его рубахи затилиликало «Джингл беллз» – и Вадик, следя за Малдером, ответил по мобильнику.

– Это Олеся, – раздалось после трёх «Алло» Вадика.

– Здорово, матушка, здорово… А я всё про вас знаю!

– И этот туда же… – выдохнула она, – короче, плюй на свои дела и дуй сюда.

– Тьфу! – Вадик плюнул на пол, слыша в трубке шум проносящихся мимо «москвича» машин, – Ку-куда ду-ду-дуть-то? Фу-у-у! Фу-у-у! – задул Вадик, играя на публику, коей был Малдер, роющийся в профессорском шкафу.

– Пересечение кольцевой и Щёлковского шоссе, если ехать в сторону Мытищ от Реутова. Мы с Витькой тут тусуемся. Всё без шуток, Вадим, мы начинаем операцию «Ё».

– Уже операйте начинацию? А почему «Ё»? – хмыкнул он, хлопая Малдера по плечу.

– Неоригинально. Всё, ждём. Понял, куда ехать?

– Приеду. – Вадик нажал «отбой», – Малдер, шустрее с брюликами, и давай мне свою тачку. Сейчас же.

Фокс с электронным тестером на драгоценные камни в руках завис перед Вадиком, заискивающе глядя ему в глаза.

– Срочно, Скалли, срочно, – Вадик потащил его обратно из кабинета в лабораторию, – давай, скажи хоть что-нибудь про один камень, выдай мне ключи от того драндулета, на котором ты сюда приехал, и получишь семь восьмых от продажи моей телеги.

– Договорились! – Малдер протянул мясистую руку. – Только уговор дороже баб. – И он полез за висящей на вешалке барсеткой.

– Ну, не тяни кота за хрен! – Вадик поймал ключи на лету одной левой.

– «Опелёк»-Вектра, девяносто шестого года, двухлитровый, чёрный металлик, инжектор, седан, электролюк, гидроусилитель руля…

Вадик взял со стола бутыль из тёмного стекла с надписью «Изобутанол» и замахнулся ей на Малдера.

– Алмаз, алмаз это… – негромко сказал Фокс, отложил тестер, даже не воспользовавшись им, и поднял руки вверх, – с небольшими дефектами. Но по весу каратик будет. Где разжился?

– Все вопросы потом. Сенкью, Даночка! – Вадик подставил лапу, куда Малдер аккуратненько сложил три Вадиковых камешка.

– На дуэль, Митёчек, на дуэль… – понеслось вдогонку.

Малдер имел в виду пейнтбольные дуэли – когда сражаются на маркерах один на один. Что ж, Вадик не против, но только как-нибудь потом.

«Опель» торчал на стоянке перед институтом. Всё-таки Малдер был из тех, на которых можно положиться, но лучше этого не делать.

Глава 11. Единственный шанс

Иногда самый простой способ выиграть в лотерею – это не играть в неё. Парадоксально, но парадоксов в жизни гораздо больше, чем мы себе представляем.

Геннадий Васильевич Рогожин, подпольная кличка Бегемот, курил «Собрание», развалившись в президентском кресле. На его столе из красного дерева, освобождённом от канцелярских принадлежностей, стопок различных бумаг, громоздких факсимильных аппаратов и прочей атрибутики офисного работника, находилась лишь малахитовая пепельница в виде человеческого черепа и один-единственный радиотелефон цвета стола. Бегемот выдвинул ящик и, вытащив оттуда шоколадное яйцо в обёртке, крутанул его по столу. Два дня поисков ничего не дали. Груз как в воду канул, и Бегемот делал неутешительные для себя выводы. Если бы даже он верил в случайности, ему бы это мало помогло, потому как не оправдывало бы перед партнёрами по бизнесу Мамоном и Сайленсом. Бегемот прекрасно знал, что не присваивал себе эти алмазы, а отсюда следует, что его просто-напросто подставляют. Вот только зачем? Неужели кто-то из его партнёров недоволен своей частью прибыли и хочет урвать больше? Какой смысл ломать прекрасно функционирующий канал переправки алмазов в Бельгию? А может, в дело вмешалась третья сторона, которая и подменила груз на каком-то из этапов? Короче говоря, вопросов пока имелось больше, чем ответов. И трагичность ситуации состояла в том, что именно Мамон перекрывает ему кислород и требует с него пропавшие алмазы. А сам Бегемот практически полностью от него зависел, так как по сути работал на Мамона. К тому же, Мамон со своими людьми служил ещё и прикрытием его фирме. Пока спасало только то, что о контрабанде знали всего несколько человек, и Бегемот был уверен, что кто-то из них и замешан в краже алмазов.

Нельзя сказать, что Бегемот без Мамона – что трактор без колёс. Бегемот вертел горсткой верных подчинённых, занимающих основные руководящие должности на фабрике. Все они уже получили задания разной степени сложности. Один отправился в Бельгию, чтобы выяснить маршрут прибывшего из России груза. Второго Бегемот заслал в фирму «Шереметьево-плюс» – она занималась приёмом груза в аэропорту, размещением его на таможенном складе, оформлением и погрузкой в самолёт. Третьему поручили сбор информации здесь, на «Сладкоежке», для выявления возможного канала её утечки. А сам Бегемот решал для себя важнейший вопрос, и, решив его, позвонил Мамону.

– Как жена, как дочка? Уже улетели в Швейцарию? – напомнил партнёр, – время, Бегемот, время идёт. А от тебя никаких хороших вестей.

– Я уже начал поиски. Они уже идут полным ходом. Я по другому вопросу…

– Поищи у себя в столе, – перебил Мамон и захохотал.

– Я по вопросу сотрудничества. Скоро отправка новой партии, так? Ты обойдёшься без меня или как? Ты уже не доверяешь?

– Ну, почему… Это же элементарно… Если товар опять пропадёт – сам понимаешь, костёр, инквизиция… Шутки шутками, Бегемот, а после второй такой лажи Сайленс надавит на свои рычаги, и твоей дочке придётся всю жизнь в утку кровью ссать.

Бегемот многое знал про российско-бельгийское СП Мамона. Он знал, кто над ним стоит, вследствие чего оно является неприкосновенным. Он также знал, что достаточно одного слова Сайленса – и лавочка будет прикрыта. Мамон выкрутится, а вот винтиков типа Бегемота не спасёт и толстая шкура.

– То есть, если я правильно понял, всё остаётся по-прежнему? – уточнил Бегемот.

– А у тебя есть другие предложения?