Читаем без скачивания Друзья из Сары-Тепе - Самуэлла Иосифовна Фингарет

Работает Юсуф, старается. Лопата, как маятник, взад-вперёд ходит, слой за слоем надувную землю снимает. Вдруг остановился маятник, замерла лопата, замер и сам старик. Что такое? На него из земли два рога лезут. Вылезли, нацелились короткими отростками, угрожают. «Шайтан», — только и успел подумать Юсуф — и лопатой с перепугу как стукнет по отросткам. Рога в сторону так и отскочили, чуть на кусочки не рассыпались.

Видит старик, что расправился с шайтаном, можно сказать, подвиг совершил, и стал всех созывать посмотреть на побитого врага.

— Шайтан! — кричит. — Шайтан! Я убил, шайтана убил, сам!

Признаюсь откровенно, у меня сердце оборвалось, сразу же почувствовал: что-то неладное случилось. К месту происшествия прибежал, смотрю — на земле два отбитых пальца валяются.

— Дедушка Юсуф, — говорю, — откуда?

— Вот, — отвечает, — шайтан в земле. Рога ему отбил, сам отбил.

Чуть не отругал я старика, да сдержался. Взял нож, обкопал «шайтана» со всех сторон и вытащил на свет белый. Шайтан оказался скульптурным фрагментом — левая ладонь с тремя согнутыми пальцами — большим, безымянным и мизинцем. Указательного и среднего пальцев, как вы догадываетесь, недоставало. Они первыми появились из земли.

Пальцы и кисть были сделаны с большим мастерством.

Судя по размерам руки, статуя была почти в человеческий рост. Как раз такой скульптуре и полагалось находиться в центральном дворе.

Борис Яковлевич замолчал и о чём-то задумался.

— Нашли? — спросил его кто-то.

— Что нашли? — не сразу понял Борис Яковлевич.

— Да статую.

— В том-то и беда, что не нашли. Весь двор перекопали. Старик Юсуф прямо как бульдозер землю отгребал. Всё повторял: «Думал, шайтана нашёл — руку нашёл. Руку нашёл — всю человека найду». Очень огорчался, что «всю человека» мы так и не сыскали.

Борис Яковлевич снова задумался, а потом сказал:

— В пещерах тоже стояли статуи. Вы ведь знаете, что Сары-Тепе потому и называют «Пещерная сопка», что весь холм изрезан кельями и коридорами. Внутри холма темно и прохладно. В кельях монахи жили, по коридорам проходили они во время богослужения. Представьте их себе, молодых и старых, с одинаково бритыми головами, босых, в просторных жёлтых одеждах до пят. Вот медленным шагом, с пением гимнов, движутся они вдоль разрисованных стен. В их вытянутых ладонях плошки с огнём…

Борис Яковлевич достал из полевой сумки две небольшие плошки с примятыми носиками и показал их ребятам.

— Таких светильников мы находим десятки и сотни. Они были всюду. Горящие плошки стояли у входа, в нишах, перед скульптурой. Жёлтые блики света скользили по сводам, по аркам, по росписям стен, по лицам глиняных святых. Это было торжественно и красиво.

Представьте в своём воображении, каким праздничным великолепием сверкали пещеры Сары-Тепе. Уподобьтесь древним монахам, зажгите свои светильники и медленным шагом идите в холм.

Ребята зажгли припасённые фонарики, но на монахов похожими не сделались. Скорее они напомнили орду Чингисхана — с таким воем и гиканьем бросились в чёрный проём.

— Варвары! — закричала Гульчехра Хасановна и побежала за ними.

Борис Яковлевич только усмехнулся. Коридор, который он разрешил посмотреть, не могли бы испортить даже кочевники — он был пустой. Там не было ни букв, ни орнаментов.

Когда ребята высыпали наружу, к Борису Яковлевичу одновременно с двух сторон подошли Саттар и Тоня-Соня.

— Борис Яковлевич, зачем нужна вся эта древность — стены, плошки, монахи? — спросил Саттар.

— Борис Яковлевич, куда девалась скульптура? — спросила Тоня-Соня.

— На твой вопрос, — Борис Яковлевич обернулся к Саттару, — я отвечу, когда мы придём на заставу. (Четвёртый «Б» сегодня ждали к себе пограничники. Ни пятые, ни шестые ещё не были у них в гостях!) — А вот на твой вопрос, — Борис Яковлевич повернулся к Тоне-Соне, — мне не ответить. Мы не знаем, куда девалась скульптура, хотя думаем об этом и днём и ночью… Монахи оставили монастырь. Скорее всего, они покинули его, спасаясь от вражеских полчищ, идущих из Ирана. Монахи ушли, коридоры опустели, ветер пустыни стал заносить их песком. Но вот куда девалась скульптура?..

— Может быть, она разбилась? — предположил староста Юз.

— Тогда мы нашли бы много обломков, а не один фрагмент.

— Может быть, скульптуру увезли в другой монастырь?

— Поблизости не было другого монастыря.

— Может быть, монахи, убегая, взяли её с собой?

— Может быть, её спрятали в какой-нибудь холм?

— Может быть, её басмачи украли? — посыпалось со всех сторон.

Борис Яковлевич едва успевал отвечать.

— Не могли монахи взять скульптуру с собой — слишком тяжёлая и нетранспортабельная ноша. Проще новую сделать. Что касается басмачей, то подумайте сами, зачем бандитам и убийцам могли понадобиться произведения искусства. А вот предположение по поводу холма… В этом имеется смысл. Только холмов-то в пустыне без числа и без меры. Если в одном из них и спрятаны статуи, то как угадать, в котором? — Борис Яковлевич развёл руками.

Ребята посмотрели вдаль. До самого горизонта шли нестройные цепи холмов, больших и маленьких, расположенных то рядом, то на значительном расстоянии друг от друга. Искать в них статуи — всё равно что отыскивать иголку в стоге сена.

— Но всё же когда-нибудь мы найдём, — сказал Борис Яковлевич. — Просто это дело будущего. А что касается настоящего, то осмотр Пещерной сопки будем считать законченным — нас ждут на заставе.

— Борис Яковлевич, а нельзя заглянуть в мазар, ведь нам почти по дороге? — спросила Гульчехра Хасановна.

— Отчего же нельзя? Непременно заглянем.

Глава XIII

Мазар — это могила «святого».

Отошёл в иной мир отшельник, которого монахи зачислили в святые, похоронили его, водрузили над могилой каменный столб — вот и мазар.

Умер на дороге странствующий монах, закопали его добрые люди в землю, воткнули в могильный холм шест с белой тряпицей — флагом — тоже мазар.

Над особо почитаемыми могилами сооружались усыпальницы.

В давние времена на территории старого городища спасался от людских тревог и забот отшельник Халид[23]. «Святой», — сразу заговорили о нём монахи и, когда он умер, воздвигли над его могилой прямоугольное кирпичное здание с ребристым вытянутым куполом. Внутри было одно, но достаточно большое помещение с чисто выбеленными стенами. Узорчатая решётка разделяла его на две неравные части. В меньшей находилось надгробье Халида — каменная плита, густо покрытая резьбой.

— Помните, — спросил Севка Катю и Карима, — усто Саид рассказывал про предводителя