Читаем без скачивания Среди факиров - Луи Буссенар

— Дорогой Джордж… ты будешь жить или мы оба умрем.

Не теряя ни минуты, она вынула из кармана серебряный флакон и положила его около кровати, на маленький столик, где находились разные предметы: серебряный поднос, несколько кусочков белого воска, нож с серебряным лезвием, стаканы, полный воды кувшин и несколько шелковых платков. В соответствии с полученными ею инструкциями, графиня смяла между пальцами немного воска, чтобы размягчить его. Потом она заткнула этим воском себе ноздри и покрыла рот двумя сложенными вместе шелковыми платками. Твердой рукой она открыла флакон и вылила себе на руку часть содержащейся в нем жидкости. Потом она начала быстро растирать лоб и затылок своему мужу. Запах, становившийся все сильнее, сделался, наконец, удушливым; не прими молодая женщина вышеупомянутой предосторожности, она наверное упала бы в обморок. Жидкость эта имела свойство испаряться очень быстро, так что ее рука скоро высохла. Она снова взяла флакон, поднесла его к ноздрям мужа и стала медленно считать до ста. Как сильно билось ее сердце во время этой странной операции, от которой зависело спасение их обоих!

Но что это? Не ошиблась ли она? Хорошо ли она видит или ее глаза ослеплены этими испарениями? Ей кажется, что щеки этого бледного лица как будто краснеют. Да, да, это правда… Да, обещанное чудо совершается; тот, кого считали мертвым, воскресает. Теперь она надеется, она верит! Мучения, продолжавшиеся двадцать часов, окончились. Более, чем когда-либо, она должна действовать точно и решительно. Она отнимает флакон от ноздрей, берет стакан и наливает туда 12 капель таинственной жидкости. Потом она прибавляет туда три ложки воды, которая тотчас становится прекрасного изумрудного цвета. Когда все готово, она берет ножик с серебряным лезвием, осторожно вводит его между сжатыми челюстями и немного раздвигает их. Потом, капля за каплей, при помощи маленькой ложечки, она вливает смесь в рот, внимательно наблюдая, чтоб ни одна капля не пропала даром. Эта деликатная операция, требующая бесконечной ловкости и терпения, продолжается, по крайней мере, четверть часа. Бедная женщина едва дышит, вся в поту, сердце ее бьется, она готова упасть в обморок. Проходит несколько минут, ужасных минут, в течение которых можно постареть на десять лет! И вот среди мрачного молчания, царящего в комнате, слышится вздох. Это вздыхает не графиня, это он, умерший, неподвижное и холодное тело, которое англичане считают обреченным на темную могилу! Слышится еще вздох, более глубокий и продолжительный, потом третий, — и отяжелевшие веки слегка приподнимаются. Радостный крик вырывается у молодой женщины; обезумев от радости, она восклицает:

— Он жив! Джордж!.. Он жив! Боже, благодарю Тебя!

Теперь, следуя наставлениям факира, она быстро открыла дверь и окна, чтоб проветрить комнату от испарений таинственной жидкости. В соседней комнате она увидела удрученных горем моряков, которые ничего не знали и ждали, карауля ее, как две верные собаки. Только теперь она вынула воск из ноздрей и сняла плотную ткань, покрывавшую рот. Марий и Джонни смотрели на нее с изумленным видом, понимая все меньше и меньше, а когда она заговорила, они просто подумали, что она сошла с ума.

— Мои верные друзья… мои честные друзья, идите сюда! Мой муж… ваш капитан жив! Слышите ли? Он жив!

Они вошли, повинуясь ей, хотя не могли поверить этому чуду, несмотря на ее уверения; но при виде Пеннилеса разразились целым потоком восклицаний. Радостные возгласы молодой женщины окончательно разбудили мертвого, который сел на кровати, потянулся и начал весьма прозаично зевать…

— Bagasse de troun de l'air… de pecaire! Пусть я провалюсь в ад! Нет! Нет! Бог да благословит вас, капитан!

Провансалец и янки, совсем ошалев от радости, принялись танцевать, а молодая женщина, рыдая, бросилась на шею мужу.

— Джордж, мой дорогой, любимый! Наконец-то ты опять со мной!

Капитан Пеннилес, весьма удивленный при виде этой безумной радости, этого почти болезненного нервного порыва нежности, наконец сказал еще нетвердым голосом:

— Что же это у вас делается, милая Клавдия? Где я теперь? Не приснилось ли мне на яхте, что англичане взяли меня, арестовали и заковали в цепь?

— Капитан, — перебил громовым голосом провансалец, — это все правда, чистая правда, как и то, что солнце светит на небе. Было даже гораздо хуже: вы умерли, англичане вас похоронили, и мы плакали за вами, а теперь вы воскресли, и вот вам доказательство, что мы не знаем, куда деваться от радости! Правда, Джонни?

Не будучи в силах произнести ни слова, американец вертел головой, как обезьяна, а его рот невольно расширялся в нежную и в то же время комическую улыбку.

— Но я ничего не понимаю, — возразил капитан. — Я, как и всегда, заснул в тюрьме, и, по правде сказать, меня порядочно беспокоили цепи, в которые меня заковали господа англичане; а теперь вдруг я просыпаюсь свободным.

— Да, мой друг, живым и свободным, — сказала миссис Клавдия, торжествуя. — Я вам скоро подробно расскажу, какие мне пришлось перенести мучения и как я вас считала мертвым, желая сама умереть.

— Милая Клавдия, я обязан вам тем, что я ожил.

— О, я была только пассивным, хотя и усердным орудием в руках преданных и таинственных друзей, которые действительно обладают удивительными средствами и могуществом. Один факир…

При этих словах появился сам факир.

— Вот он! — сказала миссис Клавдия, указывая на индуса с удивлением, смешанным с ужасом.

За факиром шли три человека, несшие туземные одежды, оружие, провизию. Подойдя к постели, где лежал Пеннилес, факир склонился, приложив руки ко лбу, и сказал кратко:

— Господин, вы теперь живы и свободны; ученики браминов заплатили вам свой долг. Но у вас есть ужасные враги. Скоро они узнают место вашего убежища. Бегите!

— Но я не знаю даже, куда идти!

— Доверьтесь мне, и я скрою вас в убежище, где все скоро про вас забудут… Скорей, скорей! Оденьтесь по-индусски…

— Что за чудное будет бегство! — воскликнула молодая женщина, чувствуя в себе достаточно сил, чтоб побороть армию.

— Несмотря на ваше богатство, у вас теперь нет средств; так пользуйтесь деньгами наших адептов[10], их сокровищница открыта для вас.

— А что будет с яхтой, моим дорогим «Пеннилесом»?

— Не беспокойтесь, капитан, англичане не завладеют ею. Лучший кормчий Индии отведет ее, по вашему приказанию, в безопасное место.

— Отлично, мой добрый факир! Джонни, Марий, идите переодеваться, и мы с графиней сделаем то же.

— Господин, — прервал факир, — спешите, спешите! Минуты дороги! Знайте, вам грозит опасность еще большая.