Читаем без скачивания Король Давид - Давид Малкин

***

Сопровождаемый управителем Арваной, Давид шёл по обширному, аккуратно прибранному дворцовому саду. Возле олив и гранатовых деревьев выстроились нарядные слуги. Арвана представлял их новому хозяину: главный садовник, хранитель посуды, старший оружейник. Давиду было странно всё это слышать. Его братья были отличными огородниками и пастухами. Другие родственники, прижившиеся в его хевронском доме, исправно снабжали хозяйство продуктами, а давидовы жёны сами выпекали хлеб, и ему трудно было представить, что они передоверят кому-то такое важное дело. Но советники сказали: «Тебе придётся научиться жить по-королевски», и Давид кивал, слушая Арвану.

Они замедлили шаги у входа в лаз, ведущий к источнику Гихон. Лаз уже не составлял секрета и стоял открытый – памятник ивусейского позора. Герои успели прозвать его «Воротами Иоава».

Давид отпустил Арвану и слуг, а сам пошёл звать детей к завтраку.

Едва он вышел в длинный коридор, к нему подбежала Тамар.

– Папа, правда, что ивусеи обижали тебя, когда ты был ещё мальчиком и тебя звали Эльхананом?

…Он увидел себя среди сияющих на солнце стволов сосновой рощи на берегу Кидрона под стеной Ивуса. Он пасёт стадо и всматривается в куски коры, валяющейся под деревьями, ищет широкий и сухой обломок, чтобы сделать новый невель. Страже на башнях, ивусейским пастухам и даже рабам-водоносам – всем мешает маленький чужак. Его прогоняют, кидают со стен камни, но он возвращается, упрямец-иудей, гладит стволы молодых сосен, их чешуйчатую кору и не слышит стражника, орущего со стены: «Ты попроси дерева на костыль – я разрешу».

– Да, – улыбнулся Давид. – У меня с ивусеями давняя нелюбовь.

– Папа, а откуда они взялись, эти ивусеи? – спросил подошедший Амнон, старший сын.

– Видишь ту долину? – указал рукой на запад Давид. – Её называют «Эмек Рефаим». Там жили великаны. Их главный город назывался Ерушалаимом. Ивусеи рассказывают, что когда их предки пришли сюда, никто уже не помнит откуда, было великое сражение с великанами. Ивусеи победили и заняли всю долину. А город переименовали в Ивус.

– А теперь он стал Городом Давида, – напомнил Амнон.

Они шли и гадали, чем их сегодня будут кормить.

Усталый Ахитофель Мудрейший вошёл в трапезную, где кроме королевской семьи сидели братья Цруи, и занял своё место по правую руку от короля. Ещё не притронувшись к еде, он заговорил:

– Давид, обозы с добром, отобранным у ивусеев, готовы к отправке в Хеврон. Собрали зерно, скот – одних овец хватит всему племени Йеѓуды на целый год, не меньше. Но думаю, нужно что-то оставить и здесь. Ещё несколько дней войско простоит в Ивусе, прости, в Городе Давида. Людей надо кормить да левитам выдать не меньше трёх овец для жертвоприношения, и победу отпраздновать нужно. Верно? Я прикинул, сколько всего оставить, ты только скажи, как долго думаешь пробыть здесь?

– До самой смерти! – выкрикнул Давид, и все, сидевшие за огромным столом Абдихибы II, повернулись к нему. – Ничего не отправлять в Хеврон! – голос короля сделался жёстким, властным, каким бывал, когда он отдавал приказы во время сражения. – В Хевроне знают о нашей победе, и все, кто захочет, придут на праздник сюда. Отныне продукты, оружие и сами люди со всей Земли Израиля будут поступать не в Хеврон, а в Город Давида.

– Сделаю всё, как велишь, – произнёс Мудрейший, глядя в свою миску.

Давид обвёл взглядом сидящих за столом.

– Иоав бен-Цруя, ты с солдатами укрепишь стены и заполнишь камнями пробоины, что остались после штурма. А ты, Авишай, готовься к приёму новобранцев и обозов, проверь склады для продуктов, оружия и одежды. Элиэзер бен-Додо, размещай своих Героев. Адорам, на тебе хозяйство…

***

Глава 16. Конец Филистии

Я подробно записывал, как восстанавливался и достраивался завоёванный нами Ивус. С первого же дня иврим начали свозить туда камень для строительства домов на всём пространстве от нижних ивусейских стен до Офела. Работами руководил новоназначенный командующий армии иврим Иоав бен-Цруя. По его приказу из военных станов иврим начали отправлять в Город Давида солдат, в первую очередь тех, кто был обучен перевозить из каменоломни большие грузы для кладки городских водохранилищ. Приехали финикийские мастера из Цора, привезли для королевского дома золотисто-розовые доски из кедра, срубленного в приморских горах, и начали работать. Возле финикийцев постоянно собиралась толпа. Молодых иврим интересовало, зачем делают на доме покатую крышу, зачем ставят деревянные перегородки и рисуют по ним охрой цветы, луну и солнце. Они хотели знать, каким составом замазывают щели и вообще, зачем обтёсывать камни – в наделе Йеѓуды просто собирали те, что оказывались поблизости, и складывали из них дома. Самые любознательные пробивались вперёд, наблюдали за слаженной работой мастеров и запоминали, как и что нужно делать. Всегда находился человек, знающий аккадский. Он переводил вопросы и ответы. Финикийцы объясняли подробно и рисовали палочкой на песке, каким будет королевский дом. Иврим подходили к рисунку и качали головами.

Как раз в эти дни мне понадобилось побывать на отцовском ячменном поле неподалёку от нашего дома в Бейт-Лехеме. Я хотел приехать туда ещё засветло и велел рабу приготовить осла, чтобы тот, накормленный и напоенный, ждал меня рано утром возле Водяных ворот. Встав на рассвете, я принёс жертву, сложил в дорожный мешок подарки для бейт-лехемских родственников, прицепил к поясу нож, взял копьё и вышел из дома. Раньше, чем я спустился к крепостной стене, меня догнал один из Героев – Ури из селения Хит. Давид услышал, куда я собрался и велел ему позвать меня. Я послал вперёд, в Бейт-Лехем молодого раба, а сам пошёл обратно.

Город Давида пробудился. Во всех домах толкли зерно и пекли хлеб. Блеяли, выбегая из загонов, овцы. К источнику Гихон спускалась череда сонных девушек с кувшинами на головах. Солнечные лучи, отражаясь от стенок кувшинов, падали на лица девушек, придавая их загару розовый оттенок. Тропа пролегала неподалёку, и девушки, проходя рядом, желали мне хорошего дня. А я по их выговору пытался определить, из какого племени пришли в Город Давида их родители. К моему удивлению, большинство было не из нашего надела Йеѓуды, а из-за Иордана, из племени Реувена. Реувениты, лучшие каменотёсы среди иврим, тут же по прибытии в Город Давида были направлены в каменоломни у подножья горы. По-видимому, их радовала новая работа, раз они начинали её так рано. Дочери приносили им воду для питья и омовения.

Я подходил к королевскому дому, когда на самых нижних крышах города затрепетала оранжевая каёмка, и тут же солнце залило склоны горы Мориа, террасы, камни, тропинки и быстроногих кузнечиков, скачущих впереди меня.

– Мне сказали, ты собрался в Бейт-Лехем, Бен-Цви?

Давид только что вернулся с утреннего жертвоприношения, и мальчик-раб обмывал ему ноги.

– Да. Хочу взглянуть на ячменное поле, скоро ведь сеять.

– Скоро, – вздохнул Давид и, наклонившись ко мне, попросил:

– Бен-Цви, расспроси в Бейт-Лехеме соседей, вдруг, они случайно слышали что-нибудь о моих родных?

– Давно не было вестей?

– Очень давно. Может, до Бейт-Лехема хоть что-нибудь дошло, так же проходят караваны? Ты расспроси наших, Бен-Цви.

Я пообещал и отправился в путь.

Теперь я уже ехал по жаре, и мы с ослом часто поднимали головы и вытягивали шеи посмотреть, не видно ли ячменного поля на краю долины Великанов: это было бы знаком, что дорога приближается к Бейт-Лехему. Я раздумывал, не свернуть ли в тутовую рощу – вон она видна. Получится дольше, но зато я какое-то время буду ехать в тени. Я любил эту рощу. Кривые стволы деревьев зимой кажутся скелетами, но с дождями наряжаются в яркую зелень, а потом долго кормят сладкими ягодами детей и взрослых.

Я ещё колебался, свернуть ли в рощу, как вдруг на дороге в облаке пыли появился скачущий навстречу всадник. Мой осёл приветствовал его восторженным криком, и я опустил копьё, узнав раба, которого утром послал в Бейт-Лехем.

– Что случилось? – спросил я, когда он соскочил на землю. – Кто за тобой гонится?

– Филистимляне! – показал он рукой через плечо.

– В Бейт-Лехеме филистимляне?! Вот уж чего я никак не ожидал. Успокойся, выпей воды и расскажи всё толком.

Через несколько минут мы оба гнали ослов к городу Давида, чтобы поскорее оповестить короля и командующего Иоава бен-Црую о нашествии филистимлян. На ходу я продолжал расспрашивать раба.

– Ты уверен, что это были филистимляне? Опиши мне их.

– Бритые подбородки, носы горбатые, халаты вот досюда, – он дотронулся до колена, – на груди бронзовая тарелка, а на ней – страшная голова, покрытая змеями.

– Они!

К вечеру, не сделав ни единой остановки, мы доскакали до Водяных ворот Города Давида.